Ты (не) мой спаситель

P.S. Я люблю тебя, и верю, что когда-нибудь ты будешь также любить и своих детей.

Твой папа, Т.В.»

Не спрашивая, выхватила коробочку из рук Лирссмана и открыла, рассматривая какой-то любопытный кулон на золотой ажурной подвеске. Украшение словно состояло из двух частей, скреплённых между собой. Одна часть абсолютно гладкая из чёрного золота, а вторая с множеством переплетающихся узоров из обычного золота. Цепочка является частью кулона и у самого основания небольшой бриллиант в огранке.

«Зная отца, это не просто украшение на память».

— Всё в порядке? — спустя какое-то время раздался над головой низкий баритон.

— Да, — уверено произнесла, пряча коробочку в карман толстовки. — Прощальный подарок, — дёрнула плечом, огибая мужчину и падая на стул у массивного стола.

Письмо аккуратно вернула в конверт, стуча краешком по столу в задумчивости. Ришард успел вновь занять теперь уже своё кресло, открывая ноутбук и что-то на нём печатая.

— Твоя комната уже готова. Прислуга всё покажет. Встретимся за ужином в восемь, — ровно отчеканил, даже не взглянув на меня.

Закусив губу, чуть ли не пулей вылетела из кабинета, махнув девушке примерно своих лет, видимо, прислуге, чтобы отстала. Пронеслась мимо смотрящих мне вслед охранников и выбежала с задних витражных дверей в сад, который зачем-то был нужен отцу. Он говорил, что природа, особенно украшенная рукой человека, способна вдохновлять и исцелять раны, сейчас бы я с удовольствием искромсала идеально подстриженные кусты и вырвала все розы.

Остановившись у крытой беседки, пыталась отдышаться. Села на ступеньку, упираясь руками в опору по бокам, закинула голову назад, прикрывая глаза, и начала глубоко дышать, пытаясь прийти в себя.

Письмо отца что-то затронуло во мне…

Особенно его последние слова про любовь…

Криво улыбнулась, фыркнув, ведь Террел и любовь, в моём понимании, вещи не совместимые. Я не чувствовала себя любимой дочерью, скорее, выгодным вложением в будущее и просто единственной наследницей. И, если папа хотел, чтобы я именно «так» любила своих будущих детей, то лучше вообще не рожать и не калечить детям психику. Мне просто повезло остаться нормальной и не загреметь в психушку. Была бы чуть наивнее, уже покоилась в могиле рядом с отцом.

«И чему он меня учил?», — ехидно улыбнулась, бросая раздражённый взгляд на одного из охранников, патрулирующих периметр территории.

Террел не был «отцом года», не водил меня по выходным в парк развлечений, не покупал мороженое и сахарную вату, не устраивал сюрпризов по большим праздникам, не проводил со мной совместный отпуск. Ничего. Мы всегда встречались тайно, урывками. Да, иногда он брал меня с собой на встречи, но все они были со смертельным исходом. За все дни рождения, ни одного подарка, лишь сброшенные деньги на счёт в банке. Кому-то это покажется классным, меня же это всё бесило. Я хотела просто внимания отца, которое получали все мои сверстницы вокруг. Была бы рада больше обычной плюшевой игрушке, чем очередному миллиону в банке.

Отец ожесточил меня, искоренил из моего лексикона слово «любовь», даже мама, пока была жива, не смогла окружить меня должным теплом, хотя пыталась изо всех сил. Но, что поделать. Мне нужен был именно отец, ведь все дочки больше привязаны к ним, чем к матерям. А после первой и единственной пощёчины, когда я решила бросить факультет бизнеса, поняла, что нет смысла что-то просить у Террела. Он не тот человек.

«Ещё эта подвеска».

Было проще избавиться от неё, но…

Это первый подарок от отца, пусть и подаренный таким образом. Плюс, уверена, этот кулон адресован мне не просто так, а потому, придётся спрятать свою злость куда подальше и носить подарок. Со вздохом, надела подвеску, быстро пряча в вырез толстовки.

Посидев ещё немного на свежем воздухе, всё же вернулась в дом, сразу натыкаясь на свою личную прислугу. Милая блондинка со спокойными голубыми глазами. Она была ещё в штате Террела, видимо, Лирссман сменил не весь персонал.

— Мэри, верно? — спросила первая, чуть склоняя голову на бок.

— Да, мисс, — кивнула та, улыбаясь уголками губ.

— Ну, веди меня в мои…апартаменты, — хмыкнула, разводя руками.

Да, моя новая спальня впечатляла размерами, и лаконичностью. Ни одного лишнего элемента и перегруженности. Плюс, своя собственная ванная, гардеробная и потайная комната, о которой была в курсе только я. Стоило Мэри покинуть спальню, выждала ещё пару минут, внимательно оглядываясь по сторонам, и только после зашла в гардеробную, минуя совершенно новые вещи на открытых полках шкафов. Подойдя, казалось бы, к широкому зеркалу во всю высоту, словно углублённое в стену, аккуратно ударила носком обуви по низу, слыша характерный щелчок. Лёгкое надавливание ладонью к гладкой поверхности и передо мной предстаёт тёмное помещение, благо быстро нащупала выключатель внутри и вот, потайное пространство залилось приглушённым мягким светом, а следом слишком отчётливо раздался мой протяжный поражённый вздох.

Отец заставлял меня учить все потайные комнаты, но об их предназначении рассказывал вскользь, да и лишь о малом их количестве. Потому я и обомлела, разглядывая мини-студию с множеством необходимой музыкальной аппаратурой, которую обычно можно встретить в очень крутых студиях звукозаписи. Плюс, здесь была сделана дополнительная улучшенная звукоизоляция, и даже стоял небольшой диван для отдыха.

Я понимала, Террелу было плевать на потраченные деньги, но это место…

Мужчина выступал против моего хобби, ставшее работой, потому совершенно не ожидала подобный сюрприз, этакий подарок, преподнесённый мне после смерти отца. И это затронуло потаённые глубины моей души, и даже не сразу поняла, что уже сижу на мягком ковролине и заливаюсь слезами.

Мне нужен был отец и его поддержка при жизни, но получила всё, о чём мечтала, лишь после его кончины. И только сейчас осознавала, что Террел многое скрывал от меня.

Эта комната, уже являющаяся моей сильной страстью. Одна из картин мамы в потайной комнате в кабинете отца. Чудной красоты сад, который был совершенно не нужен Террелу, но являлся неким символом дома и жизни мужчины. Подаренный мне кулон и письмо со словами любви…

Казалось, я совершенно не знала собственного отца, словно он вёл двойную жизнь, скрывая множество секретов ото всех. И впервые искренне сочувствовала ему, желая понять и узнать.

Лишь намного позже нашла силы подняться и бережно прикоснуться к каждому новому инструменту, представляя, что отец сам выбирал всё оборудование. По крайне мере, так было проще думать и это приносило…радость. Но пришлось покидать столь чудное помещение, вновь скрывая от всех глаз.

Стрелка часов стремительно приближалась к восьми часам, и я, охнув в испуге и шоке, побежала в ванную быстро избавляться от следов недавних слёз. А после, едва переодевшись в домашнее хлопковое платье, в дверь раздался глухой стук, и я поспешила на выход. Мэри с мягкой улыбкой уже ждала меня, и в полнейшей тишине проводила в столовую, с видом на цветущие яблони.