Ты не выйдешь отсюда
Шрифт:
Думай, думай…
Люба. Она знает, к кому я поехала!
– Послушай, – заговорила я с ним ласково, как с ребенком или умственно отсталым. И даже улыбнулась. – Пока еще ничего дурного не произошло. Подумаешь, глупая шутка, которая мне не понравилась. Есть человек, который знает, у кого я. Тебя знают и по нику, и по имени. Пусть не по фамилии, но все же. Для полиции не проблема выяснить твой IP. Ты же сам говоришь, что заходишь на сайт со своего кабинета на первом этаже. Учитывая, что поселок Высокое-2 так или иначе всплывет, раз у таксиста в базе есть адрес заказа, то мою поездку сопоставят с твоим новым купленным домом в этом же поселке, смекаешь? Мы с тобой общались, и тут я поехала в твой поселок, ну, подумаешь,
– Ты вроде бы без телефона поехала, или я ошибаюсь? Он вроде бы у тебя выключен. Кто узнает, что ты поехала именно сюда? Сейчас все перемещения поверяют по локализации сотовых, уж тебе-то, как автору «Улики», этого не знать.
У меня снова похолодела спина.
– Как ты это сделал?! – зарычала я.
– Что? – ни единый мускул красивого лица не дрогнул от моего гневного крика.
– Телефон!
– С чего ты взяла, что я имею к этому отношение? – и он так погано ухмыльнулся, что стало ясно – имеет. Мой интернетный дружок еще и высококлассный хакер. И я ведь по собственной глупости угодила в этот капкан! Ну зачем, зачем я сюда приехала?! – Так какие у тебя еще были аргументы, я забыл?
Мне очень не понравился его вопрос, в особенности – интонация, с которой он его задал. Как будто он знал что-то, чего пока не знаю я. Но все-таки я повторила:
– Есть девушка, которая знает, с кем и куда я поехала отмечать Новый год. Она знает твой ник и имя! Если ты, конечно, не наврал. Тогда ты Лжедмитрий.
Он задорно хмыкнул, оценив шутку.
– Как ее зовут?
– Какая разница? Хочешь устранить свидетеля?
– А как я ее устраню, если я сижу здесь с тобой взаперти? – Однако я промолчала. – Ну хорошо, помогу тебе. Любовь Любимая. Я угадал?
Нет, забудьте все, что я писала до этого про холод и ледяную воду. Я, оказывается, все это время находилась в тепле. Просто градус немного снижался каждые десять секунд. Но все еще было тепло. А вот теперь… Настоящий лед – он острый и воспринимается кипятком. Да! Наш дурацкий организм не может различить состояния «очень холодно» и «очень горячо». Поэтому в это самое мгновение я обожглась невыносимым, смертельно холодным льдом.
– Допустим, – хрипло ответила я.
– Ты же понимаешь, что это псевдоним. Как ее настоящее имя?
– Какая разница? Не хочет человек называть свое настоящие имя, и что? – Я все еще не понимала, куда он клонит, хотя уже твердо знала, что результат этой беседы не придется мне по душе.
– Где она живет?
– Где-то… – Я задумалась. Мы всегда встречались в кафешках рядом с моим домом. – Где-то рядом со мной.
– Ага, это потому что вы встречались рядом с твоим домом, так?
Он словно читал мои мысли.
– Да. И что?
– А то, что это не так.
– Ты как будто знаешь, где она живет! – вспылила я.
– Знаю.
Это прозвучало так уверенно, что я сразу поняла: это правда. Он знает. Потому что он ее нанял, чтобы она была моей подругой. А если бы я хотя бы напару часов перестала быть эгоистом, зацикленном на своем творчестве, и попыталась бы почитать ее книги, я бы поняла… Я бы все поняла…
«Картинка!» – вспомнила я. Она прислала мне открытку, которая открывалась по ссылке из мессенджера. Говорят же умные люди, что нельзя переходить по сомнительным ссылкам… Но когда тебя поздравляет с наступающим Новым годом не кто иной, как твоя подруга, все эти предостережения уходят на второй план. Только в моем случае это была, увы, не подруга. Она, как марионетка, делала то, что он ей велел. Переслала мне ссылку, по которой я закачала в телефон вирус. Обзывала старой девой и монашкой, склоняя тем самым поехать к малознакомому типу домой. Психологическое давление высшего пилотажа. Браво, ребята!
– Она не писательница, да?
Он покачал головой.
– Но подписчики, отзывы…
–
Это все очень легко покупается, ты же знаешь. – Он настолько равнодушно и расслабленно пожал плечами, словно ничего страшного сейчас не происходило, и даже потянулся к куску пиццы.– Но она в топах по своему жанру!
Прожевав кусок и, увы, не подавившись (я мысленно желала ему этого), Дмитрий принялся терпеливо объяснять:
– Да, неприятные комментарии от нормальных людей, знающих, что такое литература – хоть таковые и редко заходят на подобные порталы, но всякое бывает в жизни, – конечно, ей прилетают, но мы быстро подчищаем страницу. Даже если ты заметишь какой-то такой отзыв, ну что, у тебя не бывает негативных комментариев? Хейтеров? Неудачников-писателей, которых никогда не издавали на бумаге, поэтому они злятся и пишут гадости всем тем, кого издавали? Или просто неудачников по жизни, которые завидуют более успешным одноклассницам, однокурсницам, коллегам, бывшим подружкам, отказавшим им девицам? Они, может, и книги-то твои не читали, но пишут отзывы. Сам видел на твоих страницах. Единственный отзыв в профиле – только на твою книгу, и все. Негативный.
– Может, я настолько убила их веру в современную беллетристику, что после меня они перестали читать вообще? – хмыкнула я печально.
– А ты сама в такое веришь?
Нет. Уверена, что такие отзывы строчат знакомые или конкуренты. Хотя я при этом не считаю, что в литературе есть конкуренция, но кто-то может думать иначе. И специально портит рейтинг тем, кто пишет в тех же жанрах. Но говорить я ему этого не стала. Вы же не будете жаловаться на жизнь смертельно ядовитой кобре, видя, что она собирается вас ужалить. Здесь нужен совсем иной подход.
– В любом случае станут шерстить всю мою переписку, на тебя выйдут по IP.
– Ты серьезно? – он даже обиделся. – За кого ты меня принимаешь? Я нашел тебе подругу и даже организовал неудачное свидание, что в итоге привело тебя ко мне в бункер. – Услышав про свидание, я вздрогнула, а Дима продолжил: – Ты понимаешь, насколько я серьезный противник в шахматах? Я тебе так скажу: предпочитаю предохраняться. Намек понятен?
Понятен, как же. Какой-нибудь Tor или VPN. Это в случае, если моей перепиской в принципе кто-нибудь заинтересуется. Для этого нужно, чтобы о моем исчезновении хоть кто-то заявил. Родителей я успела уже поздравить с наступающим, зная, что они предпочитают рано ложиться и никогда не сидят до полуночи. Друзей у меня нет, как и любовников. Любовь Любимая заявление писать явно не будет, это мне сейчас популярно объяснили. Единственное, что приятно во всей этой истории, – Серый был актером. А значит, не все так плохо с мужиками в России.
Послушав свои мысли будто со стороны, я закатилась в истерике. Я еще долго ржала как конь, простите мне не столь высокопарный стиль, но и ситуация, как бы, не располагает использовать терминологию высокосветской барышни позапрошлого века. «Ах, извольте, сударь, утереть мне слезы своим красивым шелковым платком с вышитым на нем фамильным вензелем, ибо от ваших изящных, виртуозных забав у меня глаза на мокром месте!» – можно, конечно, и так было выразиться, хуже мое положение от этого точно не станет.
Дима любезно подал мне водички, точно войдя в роль «сударя», а я, в этот же момент прекратив смеяться, с надеждой посмотрела на бутылку шампанского.
Мучитель проследил за моим взором.
– Да, ты можешь разбить бутылку и использовать «розочку» как оружие, но знаешь, чего ты добьешься? Ты останешься здесь с трупом. Навсегда. Я уже объяснил тебе, что никто тебя не найдет. Я просто истеку кровью, а ты медленно будешь умирать от голода и станешь нюхать разлагающийся труп. Поверь мне, здесь будет стоять невыносимая вонь, да еще и это опасно, можно умереть, отравившись трупным ядом. Впрочем, ты, как автор «Улики», наверняка это знаешь и без меня.