Ты не выйдешь отсюда

– Придумай тогда как! – рявкнула я внутреннему голосу в ответ. А то легко сказать – беги.

«Код!»

Точно… Раздвоение личности, по научному именуемое «диссоциативным расстройством», прогрессирует. Я, как и одна из своих героинь, общаюсь теперь с внутренним голосом и считаю его отдельной личностью, но это не важно. Он правильно подсказывает. Возможно, Дима не врал, когда говорил, что нет ключа от двери в бункер. Но код-то по-прежнему есть. Теперь я знаю, что расследование связано с его семьей, точнее с отцом. Вдруг я смогу подобрать код? Но для этого мне все равно нужны все эти бумаги.

Я потрясла головой, приказывая себе собраться немедленно, подняла фотоальбом и тетради с пола и медленно пошла в сторону игровой. Каждый шаг давался тяжело, я подумывала перейти на бег, чтобы быстрее покончить с этим. Если уж мне суждено завалиться, то, как я уже сказала, лучше это сделать в своей комнате, куда никто не зайдет. Тем не менее что-то мешало мне развить скорость. Вероятно, подсознательно я понимала, что резкие движения только усугубят ситуацию. А так – иду себе спокойно черепашьим шагом по стеночке и иду. Если что, успею снова сесть и облокотиться.

Однако моему плану тихо и незаметно проникнуть в игровую не суждено было сбыться: возле двери меня поджидал Дмитрий.

– Надо же, сколько материалов набрала! Давай помогу.

Увидев его, я остановилась и перестала дышать. Задорная светлая челка, голубые глаза, вечная улыбка до ушей… и он маньяк-убийца! И не простой… Хотя этих ребят вообще простыми сложно назвать. Но этот! Он превзошел всех своих сородичей. Когда я слышала, что женщины пропадают в нашем районе, я могла себе представить максимум, что их вывозили в лесок и насиловали, а потом душили, чтобы не оставлять свидетелей. Ну или, возможно, сразу убивали, если у маньяка проблемы с тем, чтобы «исполнить супружеский долг», и по этой причине он ненавидит всех женщин, особенно молодых и красивых. И я бы никогда не додумалась до того, что маньяк сперва дает жертве три дня на решение нерешаемых задач, а потом зачем-то отрубает им головы… Куда он их девает? А что, если этот плов…

Неудержимая волна поднялась из моего желудка, согнув мое тело пополам. Альбом и тетради снова попадали на пол.

– Э… э…

Дима сперва схватил меня и усадил на пол. Затем открыл дверь в игровую. После помог мне переместиться на диван. И уже потом принес все материалы в комнату, положил на стол.

– Ты не завтракала, так? – спросил он тоном строгой воспитательницы-няньки, которая при этом радеет за несмышленых чад.

– В кухне.

– Не ври мне. Чайник горячий, но он целый, налит до краев. Ты его просто вскипятила.

– Я хотела сперва поработать.

– Ценю твой трудоголизм, но, может, стоит что-нибудь поесть? На голодный желудок думается хуже, знаю по себе.

Он сидел на краешке дивана и заботливо смотрел мне в глаза. Как будто ничего не происходит! Боже, заставь его уйти… Боже, если ты есть, сделай так, чтобы он ушел сейчас…

Вообще-то, Боже, если ты есть, сделай так, чтобы меня не убили! Я хороший человек! Я никогда не была счастлива в этой жизни! За что мне это? Именно такой опыт ты решил мне дать? Ни друзей, ни любовников, ни читателей, да еще и смерть от рук полоумного садиста-расчленителя! Если так, то это, мягко скажем, не очень хороший и не очень справедливый мир, можешь обижаться, мне все равно…

Общение с Высшими Силами шло параллельно общению в физическом мире с похитившим меня психом.

– Ты сам поставил мне жесткий дедлайн. У меня осталось меньше двенадцати часов. Поэтому да, я предпочитаю работу отдыху и принятию пищи. Дома отъемся.

Сказав эти слова, я с ненавистью воззрилась на своего визави. Ну? Что ты мне на это ответишь? Ты же знаешь, что домой я уже никогда не попаду! Как и те несчастные, ныне безголовые девушки!

– Чтобы попасть домой, тебе нужно решить задачку. Чтобы ее решить, тебе нужен отдохнувший, хорошо соображающий мозг. Этому мозгу, помимо сна, нужна еще и глюкоза, и куча всего остального. Соответственно, голодовка – не способ попасть домой, как мне кажется. Элементарная логика. – Я молчала. – Ну хорошо. Принести тебе что-нибудь? Я понял, что ты кишишь энтузиазмом, поэтому можешь начать изучать все эти материалы, а я налью тебе чаю и принесу бутерброд. Договорились?

Все что угодно, только уйди прямо сейчас…

– Да, спасибо, – сухо произнесла я, и он наконец вышел из моей опочивальни.

Сколько он будет готовить мне завтрак? Пять минут? Что же делать… За пять минут я ничего не придумаю… Надо было заставить его сварить мне кашу или пожарить яичницу. А еще лучше – сварганить большой кремовый торт с кучей песочных коржей. Помню, как-то раз делала такой, и у меня ушел на него целый день.

Я встала, чтобы походить по комнате – мне всегда так лучше думается, – но поняла, что переоценила свои возможности: голова снова закружилась, а к горлу подкатил неприятный ком. Ну-ну, попробуй позавтракать в таком состоянии! Когда эти голые тела так и стоят перед глазами… Надеюсь, принеся мне завтрак, он тут же уйдет…

Я посидела так какое-то время, потом мне показалось, что я слышу шаги, пришлось наугад открывать какой-то журнал и делать вид, что я внимательно читаю. Однако дверь не открылась. Глюки… Я совсем забыла, что здесь великолепная звукоизоляция. Я не могу слышать его шаги. Я не смогу узнать, что он подкрадывается ко мне в полумраке… Он это сделал специально. Он может и дальше травить байки про то, что этот дом достался ему по дешевке от какого-то криминального авторитета, или вора в законе, или кто он там… Но я знаю: это целиком его идея. Не имею представления, откуда он взял столько денег, чтобы выстроить здесь адский бункер. Но я знаю, что это сделал он, чертов психопат.

На «психопате» дверь как раз открылась. Хорошо, что я не успела закрыть тетрадку. Со стороны выглядело так, будто я сосредоточена на записях (а не своих невеселых мыслях). Это чудовище поставило передо мной тарелку с бутербродом и чашку чая. И молча ушло. Слава всем богам…

Первым делом я побежала в душ. Мне нужно было смыть с себя то, что я видела (и трогала!) там внизу. Я знала, что Дима скоро вернется, поэтому не могла этого сделать раньше. Что и говорить, я так терла мочалкой руку, что она покраснела… Зато я стала себя чувствовать немного лучше.

Итак, вернемся к моему заданию. Как-то раз мой редактор, Родион Юрьевич, хвастался, что написал двухсерийку (иногда наш сериал делает и сдвоенные серии) за восемь дней, да еще и присовокупил: без потери качества, представляете! Это он говорил мне в ответ на жалобу, что я не успею написать нормальную серию за десять дней. Ну, во-первых, про потерю качества редактор не может судить объективно, это как если бы я про себя сама говорила: я лучшая писательница всех времен и народов! Мало того что это нескромно, это еще и бред несусветный, потому что авторов «всех времен и народов» я не читала, это физически невозможно, а если бы и было возможно, никто не может ценить свое творчество объективно. Во-вторых, над обычным автором есть редактор, а над редактором только шеф-редактор, и когда Родион Юрьевич пишет сам, он ждет только правок шеф-редактора (как это бывает у нас, я уже рассказывала, не буду повторяться, но правок иногда приходится ждать очень долго). Однако он считал, что может поставить мне в вину мое нежелание гнать объемы в обход качества этим странным аргументом. Я-де смог и ты смоги. Я тогда ему ответила, что так не бывает, чтобы при скорости не страдало качество, и мы еще долго спорили. И это касается не только драматургии. Есть и писатели, которые выдают по шесть-десять книг в год. Я их, в общем, никогда писателями не считала. Настоящая книга рождается долго и, как правило, в муках. Но сейчас я поняла, что у меня всего лишь одиннадцать часов на то, чтобы решить невероятно сложную задачку, а отказ или неспособность это сделать грозит жестокой насильственной смертью. И я вдруг подумала: может, над всеми этими авторами, выдающими по книге в месяц и по сценарию за пару дней, тоже нависает смертельная опасность? Я же все-таки решила задачу всего за два дня, хоть и не до конца. С другой стороны, Димин вердикт можно и оспорить. Задача стояла следующим образом: определить, что произошло на станции. Я дала ответ: их отравили, у них была застрахована жизнь, страховка заканчивалась на следующий день. Это в принципе и есть ответ. Но в Димино понятие «что произошло» входят и мотивы. Ладно, будем считать, что мне дали дополнительное бонусное задание. Мне за него дадут не только зарплату, но и премию (ха-ха). Нужно просто поднапрячься еще раз и выдать решение. Дедлайны реально подстегивают. Я просто должна на время стать теми, кого я никогда не понимала, а то и презирала – в профессиональном смысле, конечно, не как людей.

– Дедлайн, дедлайн… – угрюмо повторяла я, раскачиваясь перед открытой тетрадкой, из которой я пыталась извлечь хоть что-то полезное для расследования.

Итак, Федор Дроздов, потеряв любимую жену, повторно вступает в брак. В возрасте сорока лет. Когда ему пятьдесят семь и у него двое сыновей-подростков, его вторая жена, с которой у него общие дети, объявляет, что уходит от него. М-да, с женщинами у Дроздова явно не складывается. Но убивает он всех. Среди коллег мужчин, кстати, было больше. А еще у него сын-психопат! Интересно, убивал ли он уже тогда?