Ты очаровала моё сердце

– Все твои призовые места становились её болезненными царапинами. И она старалась проявить себя в том, в чём получилось. Обойти тебя хотя бы в чём-нибудь. Смогла лишь в количестве парней. Хотя по мне это так неправильно. Своими безрассудными выходками она испортила себе жизнь. Мне вот безразлично, кто, что носит, с кем встречается или нет. Сначала надо на себя смотреть, заниматься собственной жизнью, а не делать это только на показ, для других, – поделилась тогда Олеся.

Я подняла букет, прижала на пару секунд к груди. На дорожку упало несколько белых лепестков. Похоже, что сегодня не мне разбили сердце. Это я бросила со всей силы на землю влюблённое сердце Серёжи. Оно, как стеклянная ваза, разлетелось на осколки. Не надо было начинать эту историю. Но я это сделала, чтобы доказать Катьке, юной матери, Олесе, одноклассникам и всем, кто думал обо мне плохо или с некоторым сомнением, потому что у меня немного другая внешность, иные традиции, что я могу завоёвывать сердца, в меня влюбляются парни. Проблема оказалась лишь в том, что я втянула в это Сапрыкина, немного привязалась к нему, стала для него серьёзным увлечением, а потом отчётливо поняла, что я не хочу принадлежать ему, не смогу. Короче, пора закрывать любовную тему. Мира, с днём рождения! Будь счастливой и никогда не влюбляйся. Мысленно поздравив себя с личным праздником, я двинулась в сторону дома.

Когда я вошла в квартиру, Рия выглянула из спальни. Она заметила букет цветов и с улыбкой воскликнула:

– Наша именинница вернулась!

Сняв босоножки, я направилась в зал. У порога я вспомнила про Сапрыкина и осознала, что не хочу ничего говорить родителям. Поздно. Отец поднялся с пола, на котором только что сидел в позе лотоса. Мама тут же выключила звук телевизора. И я замерла, не решаясь войти. Старшая сестра налетела на меня сзади и легонько подтолкнула. Я оказалась почти в центре зала. С потрёпанным букетом в руках.

– А Серёжа – романтик. Красивые цветы, – произнесла мама и задумчиво добавила. – Только помятые какие-то.

– Мы расстались, – сказала я.

Три пары глаз в полном изумлении уставились на меня.

– Да. Серёжа бросил меня.

– Бросил прямо в твой день рождения? – переспросил отец, и его руки сжались в кулаки. – Мне надо поколотить его.

– Уже не надо. Сама справилась. Вот этим букетом, – горько усмехнулась я. Слёзы снова начали подступать слишком близко. Я прикусила щёку изнутри.

– Невоспитанный мальчишка. У девушки день рождения, а он… Где совесть? – возмущался папа.

Мать подмигнула отцу. И он замолчал. В глубине души они радовались этому событию. Сапрыкин не нравился им. Сестра нежно дотронулась до моего плеча, но я резко развернулась, не желая слушать слов сочувствия.

– Наслаждайтесь. Вы ведь хотели этого. Мечты сбываются, – тихо проговорила я и вышла из зала.

Глава третья

На следующий день я сидела в позе лотоса на своей кровати и наблюдала за старшей сестрой. Рия очень медленно разглядывала тетради и складывала их в сумку. Со вчерашнего вечера мы не разговаривали. Впрочем, причина не в том, что сестра и родители не хотели со мной поговорить. Просто я сама взяла паузу. Мне нужно было подумать, как-то пережить непонятное расставание. Я не привыкла делиться накопившимися эмоциями. Я проглатывала неприятные ощущения, как горькие таблетки. Хочешь или не хочешь, а принимать их необходимо. В них тоже имеется определённый смысл. В свой день рождения я дала себе слово, что не буду страдать из-за любви, не позволю ломать моё сердце, словно, детскую игрушку, которую не жалко, потому что добрые родители купят новую. Нет. Лучше я не буду влюбляться, чем мучиться тем, что не можешь быть с человеком, к которому привыкла. Я открыла для Серёжи несколько форточек в своей душе. А он с силой их захлопнул и не побеспокоился о том, что хрупкие стёкла могут разбиться, оставят раны. Я снова терзала себя воспоминаниями минувшего дня.

– Мира, я знаю, о чём ты думаешь, – тихо произнесла Рия.

Я вздрогнула от неожиданности. Неужели моя старшая сестра научилась читать мысли? Не желала бы, чтобы кто-либо знал о том, что творилось в моей голове.

– Не надо делать вид, что тебе безразлично. Если больно, то, значит, нужно прожить эту ситуацию, плакать, изливать душу, но только не молчать. От твоего умения съедать обиды, не запивая водой, легче не станет. Ты должна выплеснуть негатив, как грязную воду из кружки. Плачь, кричи. Только не оставляй это внутри. Со временем этот мусор может напомнить о себе и распространять повсюду отвратительный запах. Так что хватит изображать из себя сильную героиню, – сказала Рия и швырнула стопку оставшихся тетрадей в сторону.

– Не надо бросаться тетрадками. У них очень красивые обложки, – заметила я.

Что я сейчас произнесла? Чушь. Сестра хочет помочь мне пережить расставание, а я вместо этого сворачиваю на другую тему. Так всегда было. Когда мне неприятны или слишком тяжелы какие-то вопросы, то я просто перехожу на другие, менее противные. Не хочу говорить о том, что ранит. Иначе я опять разревусь. А я не хотела этого делать. Тем более, при свидетелях. Мы не были близки с сестрой. К тому же та история ещё больше нас отдалила. Именно из-за неё я вынуждена страдать и не иметь возможности, даже надежды в будущем быть с тем, кого любишь. Поэтому слово «любовь» я решила зачеркнуть в своём личном словаре.

Я встала с кровати и подняла несколько тетрадей, упавших на пол. Затем соединила их с остальными, просмотрев некоторые из них, я остановила свой взгляд на обложке, на которой была изображена картина Клода Моне. Я тащилась от импрессионизма. Сама не ожидала, что стану фанаткой этого направления в живописи. Но это случилось, поэтому я всегда выбирала себе тетради с чарующими пейзажами и романтическими моментами. У меня захватывало дух. Сердце останавливалось, настолько красота увиденного цепляла меня, уносила в дивный мир.

– Заберу себе. Можно? – сказала я и помахала тетрадкой перед лицом Рии.

– Конечно.

– Ты рада, что едешь на учёбу?

– Ещё бы. Пятый курс, последний.

– Я имею в виду, что тебе больше нравится жить там, отдельно от нас. Это так?

– Не совсем. Я люблю быть дома.

– Вот видишь. Ты любишь быть дома, но не с нами.

– Мирка, ты придираешься к словам. Дом – это и есть вся семья. Такой образ.

– Ну ладно. Буду думать, что тебе больше нравится делить комнату со мной, чем с одногруппницей.

– Так и есть.

Я прикусила губу. Наверное, из-за Сапрыкина у меня было плохое настроение, и во мне росло желание поссориться с сестрой. Впрочем, всё ведь и произошло косвенно из-за Рии. Я не хотела винить её в этом, но мне было обидно, что теперь нити от моей судьбы ещё сильнее натянуты в руках отца.

– Во сколько ты уезжаешь? – спросила я.

– Через час.

Серёжа тоже сегодня собирался ехать на автобусе в университет в это время. Они учились в одном учебном заведении, только на разных курсах и факультетах. Я отвернулась. Не хотела, чтобы сестра обнаружила в моих глазах слёзы, которые в десятый раз за сутки готовы были сорваться, как осенние листья с деревьев.

– Я пойду пораньше на остановку. Хочу немного прогуляться по любимому городу, потому что смогу приехать лишь через пару недель, только на выходные, – сказала Рия.

– Ага. Значит, увидимся в субботу через две недели, – автоматически произнесла я.

Я услышала, как сестра подошла ко мне сзади. Её босые ноги прилипали к линолеуму.

– Ай! – я запищала от боли. Рия крепко ущипнула меня за руку немного выше локтя.

– Совсем спятила, – пробормотала я, поворачиваясь к сестре.

В её чёрных глазах горели огненные факелы.

– Мы с тобой увидимся через месяц, – рассмеялась Рия.

– Это почему же?

– Потому что мисс Мира Бакши отправляется покорять индийскую танцевальную площадку знаменитого фестиваля «Наваратри» в штате Гуджарат. А я буду смотреть онлайн-трансляцию и держать за тебя кулачки.

– Ой.

Верно. Я скоро должна поехать в Индию. Вчерашний вечер на время отодвинул в моей памяти оригинальный подарок моих родителей. Да, иногда в жизни бывают дни рождения, полные странных сюрпризов.