Ты плоть, ты кровь моя

– Что на тебя нашло? – спросил Шейн. Они стояли на обочине шоссе Нантуич – Рексем, на южном выезде из Кру.

– Ничего, – ответила Эйнджел.

– Да ну? Тогда с чего это у тебя такая рожа?

– Какая?

– Как лошадиная задница. И молчишь все время.

Эйнджел отвернулась, но он повернул ее лицом к себе.

– Ну?

– Я о маме думаю.

– Она тебе никакая не мама, чтоб ей провалиться! И никогда тебе мамой не была!

– Ты же знаешь, что я имею в виду.

– Она нас заложить хотела!

– Шейн, ты же мог ее убить!

– Так ей и надо, мать ее!

Эйнджел выплеснула на землю остатки чая из стаканчика и пошла прочь; он за ней на этот раз не последовал. Мимо них, по ту сторону живой изгороди из боярышника, пролетали машины, не так уж много. Погода явно менялась, на западе сгущались облака, температура падала.

Шейн посмотрел на Эйнджел – она стояла, опустив голову, там, где начинался луг и росла трава, волосы такие короткие, что едва шевелятся под ветром. У него что-то перевернулось внутри, захотелось пойти туда, где она стоит, обнять ее, сказать, что все будет хорошо, но вместо этого он остался стоять где стоял.

Медленно подъехал грузовик с прицепом, на котором стояли шесть новеньких автомобилей «шкода-фабия» – синие, красные и зеленые, все сверкающие. Водитель, спрыгнув на землю, уставился на Эйнджел, а она на него. Полчасика с ним прямо в кабине, и она заработает полсотни фунтов, может, даже больше. Деньги, вот что им нужно; то немногое, что у них было, уйдет очень быстро.

Эйнджел пришло в голову, что им надо ехать в Лондон – там легче затеряться, так она сказала. Но Маккернан всегда утверждал, что Лондон вечно битком набит всякими неудачниками, черными и пидорами, и Шейн полагал, что он, вероятно, прав. Всякие беженцы – афганцы или кто-то еще, африканцы, иракцы и прочие в том же роде… Уэльс, вот куда им надо двигаться. На попутных, автостопом. Там их точно никто не найдет. Он всегда хотел туда уехать.

Словно решившись на что-то, Эйнджел повернулась и пошла назад к нему, вымученно улыбаясь.

– Я проголодалась, – сказала она, подойдя. – А ты чего-нибудь хочешь?

– Нет, мне и так хорошо.

– Пойду куплю гамбургер.

– Я у тебя немного откушу.

– А говоришь, не хочешь. – Она поцеловала его в угол рта.

Мясо в булочке было серое, и его было мало, и Эйнджел намазала гамбургер кетчупом и потом еще горчицей. Когда Шейн откусил кусок, на щеку ему брызнуло красным и желтым, а когда он попытался стереть это, то лишь вымазал себе ладонь; Эйнджел засмеялась и потребовала гамбургер обратно, а Шейн притворился, что запустит им в нее, но потом все же вручил его ей, почти изящным жестом. «Все у нас будет в порядке, – подумала Эйнджел, – все образуется, и мы всегда будем вместе». Она верила в это целую минуту, может, даже две. В прошлую ночь она пару раз пробовала завести разговор о том, что Шейну хорошо бы пойти в полицию, сдаться, но добилась лишь того, что он разозлился и сказал, что она спятила.

– Тогда нам надо разбежаться, – заявила Эйнджел. Гамбургер они доели и теперь пили кока-колу, чтобы избавиться от его вкуса во рту. – Ненадолго. На недельку.

– Не пойдет, – сказал Шейн.

Она подошла поближе и засунула пальцы под манжет его рубашки.

– Это необходимо. После того, что произошло. А так мы слишком заметны. Если будем оставаться вместе, кто-нибудь нас выследит, сам знаешь.

– Пока что не выследили.

– Тогда было по-другому. Если мама еще не позвонила в полицию, то теперь обязательно позвонит. – Она взяла его за руку. – Шейн, имеет смысл сделать именно так, ты же сам понимаешь.

– На сколько? – спросил он, подумав. – На сколько времени разбежаться?

– Я ж говорю, примерно на неделю. А потом опять встретимся.

– Ты не придешь. Смоешься. Это только предлог, чтобы смыться.

– Не говори так.

– Это истинная правда, черт побери!

– Нет. Ничего подобного. Я обещаю, что приду. Обещаю. Давай определим место, а? Заправочная станция к югу от Бирмингема. На шоссе М5. Первая же автозаправка, которая тебе встретится, о'кей? Ровно через неделю. Часов в шесть-семь вечера. Будем там ждать друг друга. А потом можем отправиться куда угодно. В Уэльс, как ты хотел. Сам ведь говорил. О'кей, Шейн? О'кей?

– О'кей. – Когда он поднял на нее глаза, в них стояла тоска.

– Я буду тебя там ждать, обещаю. – Она крепко поцеловала его и отступила назад, зная, что надо уходить прямо сейчас, если она вообще собирается уходить.

Водитель тяжелого грузовика с прицепом как раз залезал обратно в кабину.

– Подвезти? – спросил он, видя, что Эйнджел стоит в полном одиночестве.

– Ага, – ответила она. – Спасибо. Подождите, я только сумку возьму.

Шейн наблюдал за ней некоторое время, потом отвернулся.

Радуясь, что удалось отвлечь внимание средств массовой информации от истинного направления расследования, полиция и пальцем не пошевелила, чтобы поколебать уверенность репортеров в том, что Шейн Доналд по-прежнему остается основным подозреваемым в убийстве Эммы Харрисон. Пресс-отдел организовал для СМИ интервью с Элдером, дал согласие на его выступление по местному телевидению, поставив условием, что при этом не будет задано ни одного вопроса, способного поставить под угрозу предстоящий суд над преступником. И Элдер почтил своим присутствием программу «Мидлендс тудей», за минуту и сорок секунд кратко, но вполне компетентно ответив на все вопросы о Шейне Доналде, а затем снабдил молодого журналиста из «Пост» достаточным количеством информации для статьи на половину газетной полосы и плюс еще для двойной колонки комментариев, в которых основное место занимало нераскрытое исчезновение Сьюзен Блэклок.

Газеты с фото Шейна и Эйнджел на первых полосах занимали все витрины в газетных киосках. Парочка опасных молодых преступников на свободе.

«Бонни и Клайд XXI века» – так обозвал их какой-то редактор, хотя всем прекрасно было известно, что для этого им надо бы ограбить хоть один банк или хотя бы помахать пистолетом. К процессу подключились даже те полосы «Индепендент», которые обычно посвящались культуре и искусству, – на них были напечатаны кадры из фильмов о парочках преступников в бегах: Джон Дэлл и Пегги Каммингс из «Помешанных на оружии», Фэрли Гренджер и Кэти О'Доннел из «Живущих только ночью», Мартина Шина и Сисси Спейсек в качестве кинематографических двойников Чарлза Старквезера и Кэрил Фулгейт [35] из фильма Теренса Малика «Опустошенные земли».

35

Чарлз Старквезер и Кэрил Фулгейт (Фьюгейт) – реальные лица, парочка серийных убийц, терроризировавшая ряд штатов США в конце 50-х гг. XX в. Убили 11 человек; Старквезер в 1959 г. был приговорен к смертной казни, Фулгейт получила пожизненное заключение.

И все это время велись активные поиски Адама Кича: со всей возможной оперативностью отслеживались и допрашивались его родственники, друзья, приятели.

Элдер быстро преодолел небольшое расстояние до Кру и побеседовал с Евой Брэнском, чьи ранения, к счастью, оказались не столь серьезными, как представлялось сначала. Она говорила тихо, лицо круглое, нездорово-одутловатое, а когда речь зашла об Эйнджел, в голосе ее зазвучала настоящая тревога и озабоченность: хорошая девочка, просто сбилась с пути. Когда он спросил о Шейне Доналде, глаза ее наполнились слезами, но это были слезы ярости и страха; рассказывая о том, как он напал на нее, она даже дернулась, словно он опять ударил ее по щеке, а потом пнул ногой в бок.

– Это он ее убил, правда? Эту бедную девочку, Эмму, так, кажется, ее звали?

– Мы пока не знаем точно, миссис Брэнском, – ответил Элдер.

– Если бы Эйнджел не оттащила его от меня, он бы и меня убил.

– Где ты был? – спросила Морин, когда Элдер вернулся в кабинет. – Я пыталась до тебя дозвониться по мобильному.

– Извини. Я его отключил.

– Очень практично.

– А в чем дело?

– Эйнджел Райан звонила.

– И что?

– Три раза звонила. Хочет с тобой встретиться.