Ты попал!

Женщину звали Теа. Мы пошли за ней, чтобы наконец получить, то за чем приехали. Вот так неожиданно, легко и быстро… Не верилось, подсознательно хотелось найти подвох.

Tea говорила на ломанном английском, и мы понимали ее с трудом. Хорошо моя мама лингвист и натаскала меня как минимум на двух языках. Эдик, тоже что-то понимал, но многое уточняли вместе. Тем более для Рона приходилось переводить все фразы. Когда я мысленно спросила его о его фразе, брошенной в ресторане, он сказал, что всего лишь вычленил уже знакомые слова, но до полного понимания ему далеко, тем более, с таким произношением.

Я шла, не особо разбирая дорогу, обдумывая произошедшее. Рона ждали? Мы завернули под какой-то мост с высокой старинной набережной, покрытой мхом. В его тени, в узком пространстве между стеной и колонной ее загораживающей, был вход. Однако расстояние позволило притиснутся в него даже Рону.

Теа шла и попутно рассказывала историю.

В 1895 году прошло очень сильное землетрясение и часть оставшихся помещений подземелья или разрушены или залиты водой из-за близости реки. А во время наводнения тут и вовсе, все полностью затапливало. Но эта ритуальная комната особенно крепкая, хоть и пришлось добираться до нее по полуразрушенному подземному тоннелю. Не знаю как парням, а мне было страшно идти. Темный от повышенной влажности камень стен, покрытый скользким налетом. Запах сырости и скользкие камни под ногами, встречающиеся буквально горками, свидетельствовали о последствиях землетрясения. За столько лет никто не потрудился убрать эти завалы.

И вот мы стоим посередине совсем небольшой, квадратной, четыре на четыре метра комнате. Под землей, в полутьме мрачность стен и потолок будто давят на тебя, заставляя чувствовать себя еще более стеснённо, чем есть на самом деле. Две статуи мужчины и женщины, довольно красивые, — одетые в длинные одежды и стоящие на расстоянии около полуметра друг от друга. Под ними каменная лавка, — алтарем я бы (её) не назвала.

Рон приблизился и положил книгу на алтарь. Неожиданно чуть отдернул от нее руку.

— Она действительно живая, я не ошибся. — Сказал заворожено Рон. — Здесь я чувствую ее ярче, но печать не спала, нужно еще что-то. — Он с надеждой повернулся в сторону Теи, но та, наоборот, наблюдала за ним…

Я перевела женщине слова, адресованные для неё Роном. Теа, кивнула и сказала следовать за ней. Только при выходе из комнаты мы не пошли назад по коридору, а сразу вышли направо и пошли в ту часть, где еще не были. Это меня волновало. Фонарики от сотовых телефонов и старинный фонарь в руках Теи, не сильно спасали ситуацию. Тени были контрастными и мельтешащими, я несколько раз поскользнулась, но Эдик, идущий рядом, успевал вернуть меня в вертикальное положение. Мы спустились на несколько ступеней вниз по винтовой лестнице и повернули направо. У меня нарастало чувство будто меня ведут на заклание. Бывает, что умом понимаешь, в темноте нет ничего страшного, но ненадежность стен, переживших землетрясение, усилившиеся звуки капающей воды и следы еще больших разрушений нагоняли на меня жуть. Рон обогнал Эдика и обнял меня за плечи тем самым успокаивая.

— Не стоит боятся, даже если все тут обрушится, я достаточно силен чтобы спасти всех нас. — Сказал он мысленно. С некоторых пор, по понятным причинам, мысленно мы старались не общаться.

— Не переживай. — Добавил Эдик. Если бы тут было опасно, за столько лет уже бы обвалилось. Да и Тее какой смысл рисковать жизнью. Смотри, как уверенно идет.

— Вы молодцы… простите, что так трушу. Не слишком люблю закрытые пространства, а тут в подземелье загнали. Жутко здесь.

Мы прошли еще некоторое расстояние, за которое я успела подумать, что вопреки моим ожиданиям я не встретила тут ни мышей, ни пауков. Неужели здесь на столько опасно, что даже они боятся. Тут я увидела, как Теа наступила на ступеньку, идущую вверх. Нас снова ждала винтовая лестница, которая меня буквально вдохновила. Вперед к солнцу! Я надеюсь…

Вопреки моим ожиданиям вышли мы не к солнцу, а к деревянной тяжелой двери, за которой оказался выход в дом.

— Где мы? — спросил Рон.

— У нас дома. — ответила Теа. — Сейчас я позову матушку.

Мы остались в комнате. В ней было окно и мне этого вполне хватило для счастья! Парни озираясь вокруг, начали везде совать любопытные носы, горячо обсуждая окружающие нас предметы. Да, посмотреть было на что! Предметы старины здесь явно преобладали над «детьми» цивилизации. Даже кровать, стоящая здесь, была прибрана на старинный манер.

Дверь скрипнула и Теа зашла внутрь, помогая пройти за собой старушке.

— Я и не думала, что это на моем веку случится. — Проскрипела она сухим, но на сколько я уловила, добрым голосом. Она попыталась преклониться, безошибочно выделив Рона из нашей компании. — Рон подался вперед, угадав ее маневр и не позволил ей этого сделать.

— Не нужно. Садитесь. Он подвинул старой, взволнованной женщине стул. Я переводила их разговор.

— Вы знаете кто я и зачем?

— Мы ждали тебя, истинный король. Каждая из нас с детства учила эти стихи, со временем превратившиеся в песню. Мы не знаем ни слов ни значения, только знаем для кого она. Мы хранители. По преданию мы остались здесь, чтобы ждать, когда другие были вынуждены продолжить путь.

— Что это значит? Что за ритуал вы проводили здесь над книгой? Почему она запечатана?

— Не знаю, мой король. Я лишь должна передать вам эти слова:

«Кхнитрьен хаарх Кхнитрьен

— Хомкхон отпусхених».

— Что это значит Рон? — Не выдержав спросила я.

— Если перевести дословно на ваш язык: «Кровь к крови — домой изгои». — Продолжая обдумывать будто на подсознании выдал Рон.

Мы сидели молча. Рон что-то обдумывал, а мы не смели мешать.

— Фея, — от своего имени в абсолютной тишине, я чуть не подпрыгнула. — Спроси у них может еще что-то? Хоть какую-то деталь… Мне ничего не говорят эти слова. Хотя одно то, что мой язык жив в этом мире должно наводит на мысли, что я здесь не первый.

— Рон, она ответила, что еще ее матушка говорила, что сила истинного короля в нем самом. Только ему подвластно неподвластное. Больше Матушка Теи, ничего не знает. И еще она пригашает нас на трапезу. На обед, говоря простым языком. — Поправилась я, когда Рон подвис на слове трапеза.

— Передай ей, что мы с удовольствием разделим с ними обед. — Я улыбнулась. Невольно поддавшись мыслями, что Рону наверняка приходиться адаптировать свои царственные фразы под наш язык.

Обед был по-деревенски скромным. Хотя, стоп! Мы были в центре столичного города. Однако, накрытые блюда, наверное, больше бы подходили альпийской деревне, чем городским жителям.

Мы обменялись номерами телефонов. Благо у этих загадочных женщин, хранящих тайну подземелья — они были, как и многие другие блага цивилизации. Мы, попрощавшись, ушли.

— Что теперь будем делать? Идем в гостиницу?

— Нет. Возвращаемся в подземелье. Кровь к крови. Он мой предок. Я должен попробовать.

Мы снова проделали знакомый путь до комнаты. Теперь я шла более уверенно. Меня больше занимало, — до чего додумался Рон.

Мы вошли в комнату. Рон снова положил книгу на алтарь и тут он поднял с пола камень, который на глазах деформировался и с одной стороны что-то блеснуло. — Лезвие?! — Успела подумать я, одновременно с тем, как Рон резанул по руке, выше кисти и капнул на книгу кровь, четко проговорив те слова…

Комнату озарил свет, исходящий от книги, — мы зажмурились. Глаза я открыла от тихого шепота Рона.

— Получилось…

— Рон, ты в порядке? — Позвала я мысленно.

— Пошлите. Здесь нам уже нечего делать. — Голос был слабым и глухим, будто не его. Неожиданно он поклонился статуям и пошел на выход, прижав книгу к груди. Рона вело из стороны в сторону как пьяного. Под глазами пролегли тени, а в его глазах виднелась влага. Сейчас он был послушной марионеткой, доверившись нам, и идя туда, куда мы его направляли.