Ты постучишься в дверь мою

Глава 20

Настоящее…

— Я наберу тебя вечером… — прощались Ксюша с Кристиной уже выйдя из ресторана. Ксюша усиленно делала вид, что не замечает Бродягу, стоявшего почему-то у той машины, на которой приехала она, Кристина же периодически бросала на него заинтересованные взгляды.

Тихомирова это отмечала… И раздражалась. Но старалась отбрасывать подобные мысли. Ведь ревность сейчас — последнее, что стоило испытывать к без пяти минут бывшему мужу.

Ксюша поцеловала подругу в щеку, проследила за тем, как она идет к своей машине… Покачивая бедрами… В голове вопрос проскользнул: она всегда так ходит? Потом спустилась, глядя под ноги, подошла к автомобилю.

— Привет, — мазнула взглядом по лицу Бродяги, который смотрел на нее, не отрываясь, улыбнулась Максу. — Как дела? Как жена?

Филиппов посмотрел в ответ… Взглядом предателя, который испытывает муки совести, но исправить ничего не может. Ксюшу и это убивало. Она ведь не винила Макса, понимала, что он всегда был верен Бродяге и останется верным, но… Каждый раз, глядя на него, она еще сильней чувствовала себя ничтожной. Той, кому Бродяга не посчитал нужным довериться.

— Потихоньку… Говорит, тошнит ужасно, но… Рада, — Максим тоже улыбнулся. Это немного согрело Ксюше душу. Дало надежду, что когда-то они смогут снова нормально общаться. Хотя бы с Максом, если не с Иваном.

— Проедешься со мной? — который так ни разу и не оторвался от ее лица взглядом.

— Нет, я на своей, спасибо, — вот только говорить с ним… да даже в глаза ему смотреть… Ксюша готова не была.

— Поговорим немного…

— О чем? — спросила, глядя поверх его плеча.

— О чем хочешь…

— Хочу только о разводе.

Он скривился. Это хорошо, наверное, она ведь именно этого и добивалась — хотела уколоть.

— Значит, поговорим о разводе. Макс, дашь ключи, пожалуйста? — Бродяга получил желаемое, открыл переднюю пассажирскую дверь, как бы приглашая Ксюшу сесть… А она засомневалась. Не будут они о разводе говорить, а если и будут — совсем не в том ключе, на который она рассчитывала. — Садись, Принцесса, пожалуйста…

Тихомиров был не из тех, у кого в лексиконе слово «пожалуйста» мелькает тут и там… Просил он редко. Очень редко…

— Только о разводе, Тихомиров, — сказала, наверное, больше для своего успокоения… Села, вздрогнула, когда он ее дверь захлопнул, успела сделать пару глубоких вдохов, пока автомобиль обходил, зажегся экран на телефоне, который в руках держала: «Ну ты даешь, Ксения Игоревна… Держись…», видимо, Кристина не успела уехать… Или не захотела — решила досмотреть шоу.

Ксюша же спрятала телефон в сумочку, сжалась вся, когда Бродяга сел на место водителя, захлопнул уже свою дверь, все в салоне зачем-то заблокировал, завел… Глянул на нее мельком, вырулил.

Она же… К окну отвернулась, снова, как когда-то щеку закусывая, потому что…

Его запах тут же заполнил весь ее воздух. Так, как она мечтала, пока думала, что ее Бродяга мертв…

* * *

Минут пять они ехали молча. До офиса — не больше пятнадцати. Ксюша даже успела немного обрадоваться тому, что может обойтись и вовсе без разговоров… И взглядов… И касаний.

Во всяком случае, пока Бродяга держался.

Вел машину, смотрел в лобовое, если и отвлекался — то только на то, чтобы скидывать раз за разом звонки…

Деловая колбаса. Только вернулся… И сразу нырнул в свои бесконечные телефонные разговоры, встречи, дела…

Отделался парой слов по типу: «Это была вынужденная мера в целях обеспечения безопасности. Комментировать не могу — тайна следствия». И всем хватило.

Кажется, всем… Кроме нее.

— Значит, о разводе? — от звуков его голоса по телу мурашки пошли… Хорошо, что во дворе конец января и под одеждой не видно, как прозрачные волоски на руках поднимаются.

— Только о нем. — Ксюша ответила, гордясь собой за то, как прозвучали слова — спокойно и уверено.

— Я его не дам, — на сей раз, в отличие от того разговора в ее кабинете, когда ворвался и стал прессовать, он говорил уже спокойно… Даже будто шутя. Во всяком случае, с улыбкой на устах. И это разозлило. Ему весело… Он так просто может сам себя рассмешить. Жаль, что у нее так больше не получается.

— Это просто затянет процесс, но результат будет один. Развод, — ответила, окидывая мужа вроде как презрительным взглядом. Можно одновременно любить до состояния, когда скулы сводит, и презирать? Легко.

— Мы не разведемся, Ксень. Ты меня знаешь…

— А ты знаешь меня. И я тебе не уступаю… Если хочу, — она вздернула подбородок, тем самым пытаясь себя же подбодрить.

— Но ты же не хочешь… — Бродяга только мельком взглядом по ее лицу скользнул, а у нее уже сердце сжалось и закровоточило. У него во взгляде боль… И у нее боль… Но это ведь не она затеяла идиотскую игру. Не она заставила страдать. Не она пыталась еще больней сделать, сознательно причем.

— Я хочу, чтобы это все быстрей закончилось.

— «Это все» — это наш брак?

— Да. Я хочу учиться жить без тебя. С живым тобой… Но без тебя.

— Зачем, Ксень? Зачем тебе учиться жить с живым мной, но без меня? Может ты попробуешь…

— Нет, я не буду ничего пробовать.

Тихомирова ответила так жестко, как только могла, за что получила еще один — теперь тяжелый — взгляд мужа. А потом тишину… Добрых три минуты тишины… Пока он не свернул «не туда».

Тут же телефон снова завибрировал.

— Алло, Макс, — пауза. — Да. Я знаю, что офис в другую сторону, — хмыкнул. — Да, я понимаю, что вам легче следовать, понимая маршрут. Но маршрута нет. Мы с Ксенией Игоревной катаемся… — скинул, взгляд скосил на жену. Она лишь фыркнула, отворачиваясь к окну…

Устраивать сцен не собиралась. Если он думал, что стоит прокатить ее с ветерком, поуговаривать немного, и все проблемы вдруг пропадут — ошибался. Обида была слишком глубокой. Непонимание — всепоглощающим. А главное… Ксюша даже вопросы задавать не хотела. Уверена была — ответы лишь сильнее ударят.

— Я хотел, чтобы тебе было легче… Пытался…

Лучше бы молчал. Ксюша язык прикусила, чтобы не попросить заткнуться, хотя… Может стоило бы попросить?

— Попросил Макса сказать тебе, что был не один.