Ты постучишься в дверь мою
Шрифт:
Женщина мотнула головой, вздохнула…
— Нет. У нас есть два месяца «на помириться».
— И какие планы?
— Не убить его…
Тихомирова улыбнулась, Прудкой тоже.
— Идем, Ксень… Я быстро введу вас в курс дела, а если Ванька начнет выпендриваться — вдвоем его…
Кир к столу подошел, схватил ее за запястье, потянул…
Пришлось подчиниться.
Встать, одной рукой подправить прическу, блузку, юбку…
— Не хмыкай, Прудкой. Я все вижу…
Отреагировать на поведение друга… А потом репетировать «холодное» выражение лица, идя в ту самую переговорную.
Тихомиров
Каждый раз делал это так, будто дай Ксюша знак — хотя бы один, маленький, может для кого-то и вовсе незаметный, он незамедлительно воспользовался бы предложением. Где бы они не находились. Насколько неуместно или неудобно это ни было бы…
И Ксюша его понимала…
Понимала верного, голодного, злого, но… Пусть и сама изнывала по нему не только душой, но еще и телом, слабину давать не планировала. Знала — одно тянется за другим. Сегодня секс, завтра прощение.
— Садись, Ксень…
Ваня устроился с одной стороны большого стола, за которым подчас собирались на планерки, иногда проводили встречи, временами устраивали банкеты, Ксюша — с другой.
Хотелось максимально дистанцироваться, так всегда было легче.
Кирилл же остался стоять, взял в руки маркер, перевернул плакатный лист на установленной здесь доске, начал рисовать…
— Тихомировы… — Прудкой повернулся к друзьям, увидел, как у Вани губы дрогнули, но он сдержался — не улыбнулся, Ксюша же бровь вздернула, как бы предупреждая… — И Веремеевы… Как-то так случилось, что в последнее время мы все немного погрязли в вашем личном и подзабили на наше общее… Я о компании сейчас. Но меня тут озарила идея, и я хотел бы поделиться ею с вами.
Тихомировы-Веремеевы пропустили мимо ушей укол друга насчет «их личного», которое, кажется, поглотило всех, кому не посчастливилось проходить мимо, потом же…
Кирилл минут пятнадцать распинался, рисуя, объясняя, отвечая на вопросы, иногда повторяя даже на пальцах свою идею, оказавшуюся… Авантюрной, скорее в стиле резкого Бродяги, чем продуманного Прудкого, но… Понравилась она обоим.
— И что нам нужно для этого? — вопрос задал Ваня.
— Начальный капитал, там не много, на самом деле. Я бизнес-план составил уже, скинул вам на почты, глянете. Ну и освободить пару сотрудников, чтобы они начали раскручивать. Или новых взять…
Кирилл перевел взгляд с Вани на Ксюшу, они тоже переглядывались, сделав вид, что забыли о разводе, о том, что уже полгода семьей не живут, что одна обидой горит, другой тоской…
Разговаривать взглядами они давно умели. И вдвоем взвешенные решения принимать тоже.
Ксюша моргнула, Ваня кивнул.
— Давай, Кир. Мы поддержим, запускай…
Прудкой заулыбался, потянулся к вставшему Тихомирову, руку пожал, потом не выдержал даже… обнял…
Впервые с тех самых пор.
Ксюша тоже встала, смотрела на них и… Сердце защемило от воспоминаний о тех временах, когда это было не чем-то экстраординарным, а нормой для них. Для двух ее любимых дураков.
— О, Альбина… А она как тут? — Кирилл выпустил Бродягу из объятий, безошибочно выцепил взглядом через стекло стены переговорки собственную жену, опять улыбнулся, помахал. Следом за ним улыбнулась Ксюша, приветственно руку подняла…
Они с Альбиной не были подругами, кроме внешнего сходства их особо ничто и не объединяло. Прудкая была младше, имела совсем другие интересы. Никогда не смотрела на Тихомирову волком, с радостью принимала приглашения на всяческие
мероприятия, но в какую-то душевную связь это не вылилось. А теперь и не могло — их с Кириллом брак продолжало носить по штормовым волнам. Они то разводились, то меняли решение, то снова начинали…Альбина их увидела, взяла курс на переговорную. Шла спокойно, смотрела с улыбкой, выглядела расслабленной, но Ксюше отчего-то показалось, что это маска… Что не все так лучезарно…
Прудкая зашла, дверь за спиной успела закрыть, улыбнуться каждому, а потом…
Схватить один из кубков, стоявших ровненьким рядом на книжном стеллаже, как раз у нее под рукой, и запустила…
Вот только не в родного мужа, который мог ей что-то сделать и получить за это такую расплату, а в Ксюшу…
— Ты что творишь, дурында?! — мужчины отреагировали быстрее, чем Ксюша. Бродяга, успевший к тому времени обойти стол, дернул жену за руку, спасая от попадания кубка в лоб, а потом и вовсе закрыл своей спиной, Кирилл же постарался усмирить взбесившуюся вдруг Альбину. Руки зафиксировал, к себе прижал, да только… Она была слишком зла, чтобы так просто успокоиться — попыталась вывернуться, взглядом Тихомирову найти… Глаза пускали искры, а рот — проклятья.
— Коза драная! Отвали от моего мужа! Тебе своего мало? Я придушу тебя! Клянусь, придушу! — попыталась сбросить с себя руки мужа, но Кир держал крепко, да и Ваня не пропустил бы.
Ксюша же… Дар речи потеряла. Стояла за Ваниной спиной, хватала ртом воздух, пыталась понять… Хоть что-то понять…
— Ты что несешь, Альбина? Язык бы попридержала…
Ваня вроде бы спокойно сказал, но все понимали — это первое и сразу последнее китайское предупреждение.
— Я несу? Ты у нее спроси, с кем она хорошо время проводит! Шл*ха твоя…
— Заткнись, — Кир попытался в прямом смысле рот жены рукой закрыть. И пофиг было, что за стеклянной стенкой все видно прекрасно, да и слышно тоже неплохо, к сожалению…
— Иди в задницу, Прудкой! Или к курице своей… Если муж не грохнет, потому что я… Это развод. Окончательно, — Альбина же была так зла, что не позволила ни заткнуть себя, ни даже удержать не дала — вывернулась все же… Тяжело дыша, окинула их взглядом…
Испуганную Ксюшу, растрепанного Кирилла, притворно убийственно спокойного Ивана…
— Вы такие твари… — прошипела. — Играете в свою дружбу… Долбанутую. А сами бабу поделить так и не смогли. А ты… А тебе так и надо было, слышишь? Страдала бы и дальше, курица! По мужу дохлому, а моего… Теперь можешь забирать… Я не нуждаюсь… Со шмотками своими попрощайся, Прудкой. Пусть тварь эта новые купит…
— Что ты несешь, Альбина? — Кирилл спросил уставшим вдруг голосом.
— Я видела вас. Как ты ее после «обеда» зажимал. Ублюдок… Ты же замужняя женщина, Ксюша… Или это кризис среднего возраста и захотелось чего-то поострей? В туалете ресторана перепихнуться?
Альбина снова за Ксюшу взялась, сверля взглядом и унижая каждым словом. Ксюша же не понимала, о чем речь вообще, но чувствовала себя так, будто виновата. Во всем на свете виновата…
— Это не Ксюша была… Дура, — Кир тихо сказал, глядя на жену теперь уже со стыдом. Она же… Хмыкнула сначала, потом еще разок презрительным взглядом по нему пробежалась, потом по Ивану, который продолжал хранить молчание, пряча за спиной Ксюшу… И вышла. Если бы могла хлопнуть дверью — непременно сделала бы это, а так… Просто повалила тот самый стеллаж, разбивая к чертям половину стоявших сверху наград. Видимо, хотела об голову мужа, но…