Ты проиграл. В тени твоих ресниц

 — Твой любовник? — уточняет Родриго по-русски.

 — Нет, — упрямо отзываюсь по-английски. — Это мой любимый молодой человек. Это мой мужчина. Которого я люблю. Его зовут Билл. Прошу тебя не хамить ему и относится с уважением.

 Губы Родриго скривились в усмешке. Я вожу ладонями по плечам Билла, одновременно успокаивая себя, что если ему сейчас придет в голову сорваться с места и сбежать, я не позволю. Вновь нежно целую в щеку — надо расставить приоритеты с самого начала. Билл никак не реагирует на все мои действия, застыл. Только я лица его не вижу. Не знаю, что с ним происходит.

 — Билл, это Родриго. Мой хороший друг и бывший любовник. Я тебе рассказывала про него в Москве, помнишь? — тоже по-английски, теперь чтобы понял Родриго.

 — Значит я любовник, а он любимый? — улыбается сеньор Гарсия-Пуговкин, ласково уставившись на меня. — Вот этот вот?

 — Родриго, уважай мой выбор, — отвечаю твердо на английском. Хочу, чтобы они оба понимали, о чем я говорю.

 Неожиданно Родриго вскакивает. Несчастный стул в очередной раз с грохотом отлетает в сторону. Я не заметила, как от страха впилась ногтями в плечи Билла. Его рука мягко накрывает мою, аккуратно разжимает пальцы. Он легко касается губами запястья. От сердца отлегло. По крайней мере, если бы он сейчас мечтал послать меня далеко и надолго, то не стал бы целовать руку.

 — Уважать твой выбор?! — орет Родриго по-английски. — Уважать?! Я хорошо помню, как ты простонала его имя в постели! А еще я хорошо помню, как мне звонил твой крестный и просил привести тебя в чувства, потому что ты невменяемая из-за какого-то козла! И я отлично помню, что возился с тобой полтора месяца, пытаясь хоть как-то вывести из депрессии! Все развлечения были к твоим услугам! Лучший ресторан? Пожалуйста, Маша! Хороший секс? Пожалуйста, Маша! Хочешь дорогую цацку? Ни вопрос, Маша! А какие ты истерики закатывала?! И из-за кого? Из-за какого-то сопляка?! Вот из-за этого ублюдка ты полезла щекотать себе нервы в гетто? Вот из-за него ты едва не погибла в Венесуэле? Это из-за него ты чуть не сдохла в горячке в Москве, когда тебя еле откачали?! Ефимова! Ты сумасшедшая! Я-то думал, там мужик, настоящий, здоровый! Вот с таким хреном! А что я вижу? Вот это ты называешь мужчиной? У этой инфантильной телки член-то есть? Или вы искусственным пользуетесь? Ради кого все это? Ради вот этого чмошника, который даже на мужчину не похож?!

 Я счастливо улыбнулась, прижав плечи Билла к своему животу. Потрепала его волосы. И, довольная, сморщила носик, чмокая в макушку.

 — Да, Родриго, это все ради него.

 — Ты спятила? — искренне недоумевал он.

 — Да, я спятила.

 — Машка…

 — Родя… Я люблю его.

 Билл отодвинул поднос с мусором и поднялся. Я напряглась. На всякий случай засунула палец в шлевку на его джинсах, чтобы хоть как-то удержать. Оказалось, что они одного роста. Только Родриго, 28-ми лет от роду, активно занимающийся самбо, дзюдо и бодибилдингом, гораздо шире в плечах. И Билл, 18-ти лет от роду, ничем не занимающийся, кроме пения и танцев, рядом с ним смотрелся мелко и как-то по-особому хрупко.

 — Мария мне рассказывала о вас. Приятно было познакомиться лично, — выдал он на английском с сильным акцентом, коверкая слова. Потом обнял меня и поцеловал в шею. — Извините, у нас были планы на вечер.

 — Сядь, мальчик, — процедил Родриго. — У меня тоже были планы на вечер. И ты в мои планы ну никак не входил. Ефимова, ты про работу не забывай. У нас завтра мероприятие. Мне плевать, как ты от этого идиота будешь избавляться, но завтра в 4 часа утра я жду тебя в отеле у ресепшен. Мы едем в буш на праздник рождения новой луны. Тебе должен был позвонить Петрович и все рассказать про экстремальный туризм.

 — Стой, так это ты организуешь эту поездку?

 — Ну да. И завтра мы едем в буш.

 — Когда ты прилетел?

 — Сегодня в три часа дня.

 До меня дошло, про кого говорил крестный… Я же не рассказывала никому про Билла, кроме подружки Полинки, которая и втравила меня в эту авантюру с немецкой группой. И с какого перепугу я решила, что Петрович расспрашивал меня про Билла? Идиотка! Как я сразу не догадалась…

 — В каком отеле ты остановился?

 — В том же, где и ты. Только на десятом этаже. Номер 1011.

 — Ладно, я поняла. Извини, Родриго, у нас на самом деле с Биллом дела. Увидимся.

 И я дернула Билла к выходу.

 Мы молча возвращались в отель. Билл впереди, я за ним. Неловкость во всем. В том, как он медленно бредет по улице, почти не смотря по сторонам и не улыбаясь. В том, как я молчу — мне есть, что ему сказать, но как-то не хочется начинать первой. В голове проносятся тысячи мыслей. Я уже знаю, что и как объясню. Если спросит. Он не спрашивает. Молчит. Под ногами землетрясение. Мой мир пошатнулся. Все труднее и труднее удерживать равновесие. Главное, не паниковать! Что мы имеем? Родриго, который свалился как снег на голову в Сахаре в разгар лета. Ну, бывают и такие катаклизмы. Конечно же, теперь ни о какой поездке и речи быть не может. Это даже не обсуждается. Я не сведу их вместе с Биллом. И дело не в том, что я не уверена в себе и боюсь, что Родька вернет меня, завоюет заново. Дело в том, что, если Родриго втемяшилось в голову, что меня надо вернуть, он сделает все, чтобы разрушить наши с Биллом отношения. Отношения, которыми я дорожу, которые начали только-только налаживаться, которые мы только начали строить. Я неожиданно поняла, что безумно боюсь его потерять. Когда чувства еще не сформировались, когда было еще не понятно что и как, было не так страшно за него, за себя, за нас. А теперь… Я стала зависимой от него, от его мнения, от его слов. Если он уйдет, мой мир разрушится. Я не хочу, чтобы он рушился! Билла надо удержать. Он ревнивый и вспыльчивый. Он не простит мне измены, а я не смогу доказать, что никакой измены не было, что я целиком и полностью принадлежу ему. Он верил мне раньше… Сейчас Родриго сделает все, чтобы доказать ему обратное. И если Билл поверит Родриго, а не мне… Нет, я не могу поехать в буш, зная, что Родриго будет постоянно провоцировать конфликт. Я никуда не поеду.

 В номере Билл уселся в кресло с ногами, сжался в комок и обхватил голову руками. Я хотела погладить его по спине, но рука так и замерла в миллиметре. Не решилась…

 Черт, надо что-то делать! Что?

 Родриго наговорил много лишнего и ненужного. Но, сам того не зная, ляпнул и еще много того, что было полезным для ушей Билла. Главное, он подтвердил, что даже с ним я постоянно думала о Билле. Другое дело, сам Билл плохо понимает английский, и не факт, что пламенное выступление Родриго дошло до его сознания в полном объеме и с неискаженным смыслом. Не могла же я, право слово, синхронным переводом опять заниматься…

 Что же делать?

 Ладно, начнем оправдываться первыми.

 — Би, я… — и заткнулась. Не получается у меня сегодня говорить — скулы сводит.

 Билл резко встал и вышел из номера.

 — Всё, — пробормотала я, когда за ним закрылась дверь. И не литературно выругалась матом.

 Я тупо стояла посреди комнаты с каменным лицом, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. «Если он уйдет — это навсегда, так что просто не дай ему уйти» — явственно стучало в висках. Так, Машка, думай, голова — два уха. Во-первых, Билла сейчас трогать нельзя — он злой. Пусть отойдет, там будем действовать по обстоятельствам. Во-вторых, надо понять, каким образом Родриго оказался в Макдональдсе. Это было бы последнее место, где искали бы знающие меня люди, — я не питаюсь в Макдональдсе вообще, даже с большой голодухи. Его могли послать с ресепшен. Или он за нами следил от отеля? Он прилетел на час раньше Билла. Он мог увидеть, как мы регистрируемся. Черт! Надо будет выяснить. Неспроста этот букет роз! Он мне цветы в жизни не дарил! В-третьих, когда мы последний раз с ним общались? Как раз три недели назад. Родриго сделал мне предложение по электронке. Я ответила смской, что не готова к такому серьезному шагу и дружба меня вполне устраивают, впрочем как и страна проживания. Поэтому предположение Билла о ничего не подозревающем о разорванных отношениях Родриго, более, чем разумно. Но, простите, Родриго взрослый, умный мужчина, он должен был понять, что его культурно и вежливо послали! А если он это понял, то появился здесь не просто так. Вариантов два — либо переехать в другой отель, либо тщательно избегать контакта с ним в ближайшие дни. Иначе отношениям с Биллом наступит конец. Если уже не наступил. Я не прощу этого Родриго.

 Набрала номер его комнаты. Он взял трубку сразу же, словно ждал.

 — Родя, это я. Хочу сказать, что мы не поедем завтра никуда. Я плохо себя чувствую, очень устала и хочу эти два дня отдохнуть перед перелетом. Я три недели пахала, как проклятая, имею право на отдых. Если у вас с Петровичем будут ко мне какие-то претензии, то вычтите эти дни из зарплаты. Я устала и хочу отдохнуть.

 Он усмехнулся мне в ухо.

 — И еще, ты можешь разрушить наши отношения с Биллом. Но так ты наживешь себе врага в моем лице. Подумай над этим.

 — Завтра в четыре у ресепшен. И, будь любезна, не опаздывать.

 И повесил трубку.

 А вот хрен тебе!

 Прошло два часа. Я уже знала, что Билл телефон не взял. Деньги тоже. Документы валяются на постели. Значит, либо он где-то бродит по улицам, что вряд ли, учитывая его нелюбовь к пешим прогулкам, либо находится где-то поблизости. Я старалась прислушаться к себе и понять, что с ним. Результат нулевой. В Москве получалось. В Венесуэле получалось, как потом выяснилось. А в Сиднее ни фига. На столике рядком стояло пять рюмок из-под коньяка и четыре чашки из-под кофе. Главное, не паниковать и не истерить. Время — двенадцать ночи. Жду еще полчаса и звоню в полицию.