Ты свое получишь («Он свое получит» или «Возврата нет»)

– Конечно. Было очень любезно с вашей стороны проинформировать меня о том, что вы не женаты.

Он сердито взглянул на нее.

– Ну что вам за радость издеваться надо мной?.. Ладно, хотите знать правду, так я скажу. Мы действительно какое-то время жили вместе, но теперь все кончено и мы расстаемся.

– Благодарю, – улыбнулась она. – Я всегда предпочитаю знать правду.

Настала пауза, во время которой Гарри прикурил две сигареты и отдал одну ей. Потом сказал:

– Так мы поедем смотреть ту землю, о которой вы рассказывали? Там, где можно построить аэродром?

– Да. Едем.

Она включила мотор и развернула машину. Они мчались по дороге в ту сторону, откуда она приехала.

– А мне понравилось, как вы управляетесь со штурвалом, – сказала она наконец после долгой паузы. – Вы гораздо профессиональнее моего пилота. Ваша жена… простите, ваша подруга говорила, что когда-то вы работали в «Калифорниэн Эйр Транспорт»?

Гарри чуть не задохнулся от злости. Какого дьявола эта Глория вечно становится ему поперек пути! Он рассчитывал скрыть от Джоан, что работал в компании, а эта дурища, эта кретинка выдала его!

– Да, работал, – нехотя выдавил он, не глядя ей в глаза.

– А мистер Годфри, президент компании, близкий папин друг! Вы с ним, конечно, знакомы?

– Да… Знаком.

Будь Глория в пределах досягаемости, Гарри задушил бы ее собственными руками! Раз Грейнор знаком с Годфри, то наверняка спросит его о Гарри. Нетрудно представить, как охарактеризует его Годфри…

Следующие полмили они проехали в полном молчании. И вдруг Джоан начала хохотать. Ей даже пришлось сбавить скорость, а потом и вовсе остановить машину, но еще с минуту она продолжала хихикать, а Гарри сидел с каменным лицом и смотрел через ветровое стекло на дорогу.

– Извините… – выдавила она наконец, но вид у нее был вовсе не извиняющийся. – Не злитесь. И не бойтесь, я не скажу папе, что вы работали в этой компании.

Гарри оцепенел. Потом повернулся и вопросительно заглянул ей в глаза.

Она похлопала его по руке. Он одного этого прикосновения у него дрожь прошла по коже.

– Сегодня утром я звонила мистеру Герберту и говорила с ним о вас.

– Герберту? Управляющему по кадрам?

– Да. Хотела узнать, хороший или дурной у вас характер.

Гарри почувствовал, как громко стучит у него сердце.

– Но зачем?

– А что тут особенного? Когда человек хочет узнать о своем будущем партнере… – улыбнулась она.

«Что ж, возможно, именно с этой целью она и звонила, – подумал Гарри. – Но что он сказал, вот в чем вопрос. Мы с Гербертом были в приятельских отношениях. Вряд ли он станет очернять меня, но вполне возможно намекнет, что не такой уж я и ангел».

– Скажите, вчера вечером вы действительно всерьез говорили о том, что моя идея вас интересует? – спросил он, стараясь выговаривать слова как можно спокойнее. – Вы должны понимать, насколько это для меня важно. Здесь нет ничего смешного.

Она тут же раскаялась.

– Простите. С юмором у меня всегда было неважно. Конечно, я говорила серьезно. Я потом об этом всю ночь думала. В течение нескольких месяцев я пыталась найти себе какое-нибудь занятие. Мне до смерти надоело бездельничать. И ваша идея с воздушным такси – это как раз то, чем я хотела бы заниматься.

– Но, может ваш отец…

– Он тоже хочет, чтобы я занялась чем-нибудь. Он считает, что каждый человек должен трудиться. Я знаю, он меня поддержит.

– А что сказал обо мне Герберт?

Она улыбнулась.

– Именно то, что я и ожидала услышать. Сказал, что вы были лучшим пилотом в компании, что знали свое дело досконально, что обладали организаторским талантом и легко находили с людьми общий язык. И что люди любили вас. Сказал, что вы можете добиться успеха в деле, если только оно всерьез вас заинтересует.

Гарри глубоко и облегченно вздохнул.

– Что ж, это делает ему честь. Что еще он сказал?

Она рассмеялась.

– Сразу видно – совесть у вас нечиста! Что ж, неудивительно. Он сказал, что зачастую вы бываете слишком легкомысленным, слишком много пьете и проявляете слишком большую слабость к женщинам. И уволили вас за то, что вы в пьяном виде сели за штурвал самолета, да еще умудрились приставать во время полета к стюардессе. – Она пыталась подавить смешок, но это ей не удалось. – Интересно узнать, что же вы такое сделали с этой несчастной стюардессой?

– То же, что и с другими, – усмехнулся Гарри. – Не будь на борту Годфри и не застукай он нас, все кончилось бы миром. Чтобы спасти свою шкуру, она стала утверждать, что это я приставал к ней.

Джоан кивнула.

– Примерно то же сказал и Герберт. Вы действительно испытываете особую слабость к женщинам?

– Только к некоторым, – ответил Гарри со значением глядя ей в глаза. – Юные блондинки с волосами цвета соломы меня особенно впечатляют.

Она бросила на него испытующий взгляд.

– Даже если у них нет богатого папы?

Лицо Гарри окаменело.

– Довольно подло говорить так.

– Возможно, но вопрос правомерен.

– Смотря какая блондинка, – парировал Гарри, окинул взглядом пустынное шоссе и придвинулся к девушке поближе. – Если у нее такие же огромные серые глаза и такой же красивый ротик, как у вас, деньги роли не играют.

Она не отодвинулась.

– Не знаю, можно ли вам верить…

Он наклонился и губы их соединились.

Ему показалось, что их поцелуй длился вечно. Он ощущал ее дыхание на своем лице, ее язык на своих зубах. Страсть, которую она вложила в этот поцелуй, заставила его сердце бешено забиться. Наконец, упершись ладонями ему в грудь, она оттолкнула его.

– В ту секунду, когда я впервые увидела тебя, я знала – это случится, – голос ее дрожал, в глазах застыло потерянное выражение. – Остается надеяться, что дело не кончится какой-нибудь банальной и грязной историей. Ну зачем, зачем ты так красив?.. Я знаю тебя часа три, и вот посмотрите только, что я себе позволяю!

Гарри сжал ее руки в своих.

– Так и должно было случиться, – сказал он. – Так всегда бывает, если это настоящее. Я без ума от тебя, Джоан! Нам будет хорошо вместе.

Она улыбнулась.

– Так ты хочешь, чтобы я помогла тебе в твоем деле или предпочитаешь работать один?

Гарри немного помедлил с ответом.

– Сперва хочу попытаться сам, Джоан. Прежде чем вкладывать в дело большие деньги. У меня около пятидесяти тысяч. Если удастся купить на них пару самолетов и клочок земли, о котором ты говорила, то вскоре станет ясно, как пойдут дела, и тогда мы можем подумать о расширении нашей фирмы.

– Все это, конечно, правильно, Гарри. Вот только пятидесяти тысяч тут недостаточно. У меня есть свои деньги. Я тоже могу вложить тысяч пятьдесят. И, если дело пойдет, смогу уговорить отца помочь нам образовать самостоятельную компанию. Думаю, через полгода все станет ясно.