Ты услышишь мой голос-2

— Ой, и я как нарочно, занята, — Милена с сожалением покачала головой, — а то посидела бы с детьми.

— Нет-нет! Наташке уже совсем хорошо, это я для профилактики её оставил. А этому ребёнку пора привыкать к артистической жизни… — Дима снова потрепал Валеркины белые волосы, — Он себе место в «Ночном патруле» уже забил!

— А мне папа написал песню! — переводя взгляд с одного взрослого на другого, похвастался Валерик, — Я буду её петь на конкулсе!

— Что за конкурс? — Женька устроился за синтезатором и взял в руки нотную тетрадь.

— Юных вокалистов, — ответил Морозов, — проводит центр детского творчества. Наташка откуда-то узнала, давай, говорит, Валерку выставим в самой младшей группе. А он только услышал — и давай мне в уши звонить, «папа, хочу на конкулс»!

— Папа, я хочу на конкулс! — повторил за отцом Валерка, — Когда будет конкулс?

— Осенью, успокойся уже. Ты участвуешь.

— А ты? — Женька посмотрел на дочь, — Хочешь участвовать в конкурсе?

— Не знаю, — девочка смущённо пожала плечами, но потом подняла на отца огромные светло-карие глаза, — хочу…

— Ну, значит, на этой неделе попробуем твой вокал.

— А чего на неделе? — Дима удивлённо приподнял брови, — Прямо сейчас и попробуем. Идём в репетиционную?

— Да!.. — казалось, Алёнка совсем не ожидала такого поворота событий и, всё ещё не веря своему счастью, снова посмотрела на Журавлёва, — А можно?..

— Ну, раз Дима говорит, значит, можно, — улыбнулся Женька, — идём!

Идя следом за всей компанией, Милена едва сдерживала смех, глядя, как Валерка, засунув в карманы шортиков ручонки, с «деловым» видом старается идти в ногу с отцом, то и дело подстраиваясь под его шаг.

— Сначала — ласпевка! — повернувшись всем корпусом к Алёнке, малыш строго дирижировал указательным пальчиком.

— Видишь, какой у тебя педагог по вокалу, — обращаясь к дочери, рассмеялся Женька, — первое место считай обеспечено…

— Я вот сейчас этому педагогу… — Дима деланно нахмурил брови и посмотрел на сына, — Не ласпевка, а р-р-распевка… Забыл, как мы с тобой договаривались?

— Р-р-р-ас-пев-ка! — повторил малыш, старательно выговаривая трудную букву.

— Может ведь, а ленится. Пока не научишься выговаривать «Ночной патруль», в группу я тебя не возьму, — включив аппаратуру, Дима бросил смеющийся взгляд на сына, — Договорились?

— Догово-р-р-р-и-лись! — прорычал тот под улыбки взрослых, — Папа, я умею! Плавда!

Проба вокала прошла более чем удачно — у Алёнки оказался довольно сильный голосок и абсолютный музыкальный слух.

— Ну, вот, будешь приходить к нам и заниматься, — улыбнулся девочке Морозов, — песню мы подберём, на конкурс заявим от нашей творческой деревни.

— А с кем я буду заниматься? — Алёнка перевела взгляд с него на отца.

— У нас есть педагог по вокалу, — ответил Дима, — договоритесь по времени, и милости просим.

— Ну, что, хочешь научиться петь? — Женька улыбнулся дочери, — Не только для конкурса, конечно, а вообще.

— Хочу! — та радостно закивала, — Очень хочу!

— Ну, вот и договорились.

Остаток дня прошёл не менее удачно и весело — после того, как Журавлёв освободился, они втроём посетили кафе, детскую развлекательную площадку, походили по магазинам, и, как всегда, Алёнка не осталась без подарков…

Ближе к вечеру, вернувшись ненадолго домой, Женька заметил, что девочка резко погрустнела. На все расспросы она старательно отвечала, что «всё нормально», но смена настроения была настолько явной, что Милена, догадавшись в чём дело, увела Журавлёва на кухню.

— Мне кажется, она не хочет возвращаться домой, — тихо, чтобы не услышала Алёнка, сказала она Журавлёву.

— Я знаю, — ответил он, — у неё так каждый раз…

— Может, пусть останется у нас на ночь? Мать всё равно приедет уставшая… А завтра ты её отвезёшь.

— Не, — он покачал отрицательно головой, — она сейчас весь мозг выест. Будет звонить и требовать, чтобы я привёз ребёнка. Мы поедем к поезду, заодно и на этого самого Мишу посмотрю.

Поздно вечером, приехав на железнодорожный вокзал к приходу поезда, на котором должна была вернуться Кира, Женька вместе с Алёнкой и Миленой прошёлся по перрону.

— Вон он, папа… Во-о-о-н, видишь? В красной футболке… — Алёнка показала рукой на мужчину среднего роста, лет тридцати пяти, в очках, который в свете фонарей стоял на платформе, — Это дядя Миша.

— Понял… — Женька пожал плечо девочки, — постой пока с тётей Миленой, хорошо?..

«Дядя Миша» явно не ожидал такой встречи перед самым приходом поезда.

— Где Елена? — строго спросил он, когда Журавлёв представился, — Я не знаю вашего адреса, иначе бы…

— Иначе бы ты летел с лестничной площадки, — спокойно ответил Женька, — в общем, так. Если я вдруг ещё раз узнаю, что ты повысил голос на мою дочь, у нас будет сугубо мужской разговор. Гораздо жёстче, чем сейчас.

— Ты выбрал не тот тон, которым можно обсуждать воспитание твоего ребёнка.

— Да, — слегка прищурившись, Журавлёв пристально посмотрел в глаза мужчине, — одного этого предложения уже достаточно.

— Достаточно — для чего? — «дядя Миша» разговаривал довольно вызывающе.

— Для того, чтобы иметь представление о тебе. Учитывая обстоятельства, повторяю ещё раз: если моя дочь хоть раз ещё пожалуется, что ты повысил на неё голос, разговор будет в другом месте и другого качества. Это я тебе гарантирую.

— Что?! — как-то нервно усмехнулся Михаил, — Ты — что-то гарантируешь?! Ты — алкоголик и любитель женского пола, угрожаешь мне?!

— А ты что, предпочитаешь мужской пол? — тут же нашёлся Журавлёв, — Только не говори, что это так… это будет последней каплей.

— Ты… — увидев, что в конце перрона показался долгожданный поезд, Михаил сделал шаг вперёд, но тут же презрительно обернулся к Женьке, — лабух… Какой-то лабух ещё будет качать права! Ты их давно потерял, а именно тогда, когда бросил и жену, дочь! Так что заткнись!

— Я своё слово сказал, — вложив руки в карманы джинсов, Журавлёв невозмутимо провожал взглядом проезжающие мимо вагоны, — и я его сдержу.

— Где она?! — сойдя с подножки, Кира возмущённо смотрела на Женьку, — Где Алёна?