Ты услышишь мой голос-2
Шрифт:
Они добились своего… Свадьба состоялась. Милена вспоминала, как она, узнав дату и место, прибежала в городской парк… Она не знала, зачем она это делает. Но ноги сами несли её туда… туда, где за чугунной оградой остановился свадебный кортеж… Она стояла, вжавшись в прутья, не в силах отвести взгляда от Женьки… Ей тогда показалось, что вот именно сейчас она прощается с ним навсегда.
Но проститься навсегда не получилось. Они не виделись с тех пор, но не было дня, чтобы она не вспоминала о нём… Она так больше никого и не полюбила за всё это время.
«А, может, это судьба?» — думала она на следующее
«Хороший парень, — мать, как будто догадавшись, только подтвердила её решение, — если согласишься, я умру спокойно».
Дав согласие выйти замуж, Милена поставила Николаю условие — она не сможет уехать от больной матери.
Первые полгода они так и жили — в разных городах, встречаясь раз в две недели. Работая без выходных, Николай брал сразу несколько отгулов и уезжал к жене. Но через полгода мать Милены скончалась, и она уехала к мужу насовсем. Ей даже казалось, что она полюбила Николая — редкие встречи и его мужское внимание потихоньку топили лёд в её сердце.
Она не стала продавать квартиру, хотя он и настаивал на этом, а пустила туда жильцов. Переехав на новое место жительства, устроилась на работу в частный детский сад — воспитателем, где и отработала все семь лет. Она частенько думала, что правильно сделала, выйдя замуж и уехав из родного города. Новая жизнь отвлекала, и она всё реже и реже вспоминала Журавлёва. С Николаем они практически не ссорились, и единственное, что омрачало их брак — отсутствие детей. Врачи утверждали, что и она, и супруг абсолютно здоровы, и потомство не должно заставить себя ждать. Но годы шли, а они так и оставались вдвоём.
Гром грянул, как всегда — среди ясного неба.
«Слушай, я тут твоего на днях видела с какой-то кралей… — Ольга, подруга и коллега по работе, даже не скрывала своей тревоги, — в супермаркете продукты покупали… Я ещё подумала, что ошиблась… Потом пригляделась — точно, твой Колька…»
Милена тогда даже не поняла, чего было больше в её чувствах — оскорбления, обиды или недоумения. Она сразу вспомнила и его участившиеся в последнее время и задержки на работе, и командировки по выходным, и пониженное внимание к ней, как к женщине… Уверенная в его чувствах, она не придавала всему этому значения, списывая всё на его должность, загруженность и усталость.
Его она тоже решила спросить напрямую. Отнекиваться Николай не стал.
«Да, Миля… Я люблю другую женщину…»
Оказывается, это у него уже давно, и он буквально на днях собирался обо всём ей рассказать. Да, он любил её… Да, она замечательная жена и хозяйка… но он хочет детей. А она не может ему родить ребёнка… Конечно, он понимает, что она не виновата… Но жизнь мужчины без детей — бессмысленна…
«И что… Т а м тебе обещали родить ребёнка?» — поразившись невозмутимости, с которой он объявлял ей о разрыве, усмехнулась тогда Милена.
«Т а м не просто обещали, — уловив её горькую иронию, Николай всё же постарался сохранить спокойный тон, — через полгода у меня уже будет сын или дочь».
Переваривая этот разговор, Милена вдруг с удивлением обнаружила, что, кроме потрясения и обиды, естественных при таких обстоятельствах, она не испытывает главного — она не испытывает искреннего горя… Такого, какое она испытала тогда, почти десять лет назад,
узнав об измене Журавлёва.«Судьба, что ли, у меня такая… — усмехалась она про себя, — И Женьку потеряла из-за чужого ребёнка… И Николая… А сама так никого и не родила…»
Развод в начале декабря прошёл спокойно. К тому времени, на которое было назначено заседание, Милена смогла принять удар судьбы и где-то даже смириться с ним…
«Впервые за мою практику люди разводятся так спокойно и без имущественных претензий», — работник ЗАГСа, женщина средних лет, одобрительно покачала головой.
На крыльце Милена вновь столкнулась с теперь уже бывшим мужем — выйдя раньше, он поджидал её на улице.
«Прости, но квартиру делить, сама понимаешь… У тебя ведь есть жильё в твоём городе, так что ты не должна на меня обижаться».
«Что ты, Коля, — она улыбнулась ему краешком губ, — И в мыслях не было. Завтра я соберу вещи и уйду. Потерпи до завтра».
«Подожди… — он задержал её за руку, — Ты меня не поняла… Это касается только квартиры, всё остальное напополам… Всё-таки мы прожили семь с половиной лет».
«Успокойся, — всё так же слегка улыбаясь, она подняла на него свои печальные карие глаза, — мне ничего не нужно. Я заберу только свои вещи».
«Тебе не нужно торопиться», — имея в виду тот факт, что сам он уже месяц живёт у своей новой женщины, сказал Николай.
«Я уйду завтра», — повторила Милена.
«Ты очень красивая…» — она так и не поняла, к чему он тогда произнёс эту фразу.
«В утешение, что ли…» — подумала она, но ничего не ответила и торопливо сошла с крыльца.
Придя после обеда на работу, она ещё раз вытащила новый паспорт.
— Привет! — Ольга заглянула в группу, — заведующая просила тебя зайти.
— Зачем? — оторвав взгляд от развёрнутого документа, Милена удивлённо посмотрела на подругу.
— Не знаю, — та пожала плечами, — злая какая-то… Ой, ты что, паспорт новый уже получила?
— Да, только что, — улыбнулась Милена, — смотри!
— Малинина… — Ольга задумчиво покачала головой, — И не лень тебе было фамилию менять?..
— Не лень. Мне моя девичья больше нравится.
— Через полгода снова замуж выйдешь, опять менять придётся, — махнула рукой подруга, — лишние заморочки.
— Всё, с замужествами покончено, — Милена ещё раз взглянула на своё фото и спрятала паспорт в сумочку.
— Ой-ой-ой!.. — шутливо заойкала Ольга, — Так тебе и дадут в девках сидеть… Знаю двоих, которые только и ждали, чтобы ты с Залесским развелась.
— Мало ли, чего они ждали, — рассмеялась Милена, — у меня другие планы.
— Ну-ну, — Ольга недоверчиво хмыкнула, — посмотрим!
— Посмотрим! — взявшись за ручку двери, Милена снова обернулась, — Ладно, пойду, схожу к заведующей, пока тихий час.
Ступая по мягкой ковровой дорожке, устилавшей недлинный коридор, она прикидывала, что послужило причиной вызова. Заведующая частным детским садом, в котором работала Милена, была женщиной доброго склада, очень деликатной и тактичной, как с родителями, так и с персоналом, «на ковёр» вызывала лишь в самых крайних случаях, стараясь тушить всевозможные конфликты и другие нежелательные ситуации ещё до их возгорания.