Ты услышишь мой голос
Шрифт:
Наташа утвердительно кивнула, хотя не понимала ровным счётом ничего.
— В университете сплошь — таланты. На каждом факультете свои, доморощенные «звёзды», половина студентов — будущие музыканты-профессионалы. Но у меня уже сейчас всё на профессиональном уровне: гастроли, конкурсы… Поэтому выбираем лучших из лучших. Это понятно? — мужчина частил без остановок, — Многие к этому идут весь учебный срок, но так и не доходят, остаются на уровне факультетских коллективов. А вам предлагаю сразу. Улавливаете? Жаль, конечно, что вы не с эстрадного…
— А что нужно делать? — робко спросила Наташа.
— Петь,
— Согласна, — только и смогла сказать ошеломлённая Наташа.
— Ну и замечательно. Меня зовут Эдуард Викторович, я музыкальный руководитель группы. Значит, в субботу — первая репетиция, в восемнадцать ноль-ноль, прошу не опаздывать, — выпалил на одном дыхании Бушман. Когда, попрощавшись, девушка уже взялась за ручку двери, неожиданно окликнул:
— Простите… А как вас зовут?..
— Да-ты-што-о-о-о-о… — глаза Оксанки округлились и увеличились до размеров пятирублёвой монеты, — Ты не перепутала?.. Точно — в «Киви»?
— Ну да, точно, — Наташа не ожидала такой бурной реакции подруги на рассказанную новость.
— Ну, обалде-е-е-е-ть…
— А что, это правда так круто, что ли?
— Да не то слово!.. Сам Бушман предложил?
— Да, а он — кто?
— Вообще-то он с кафедры эстрадного искусства, доцент, кажется… А, может, и профессор. Композитор.
— Странно, в универе столько профессиональных факультетов по вокалу и инструментам… На каждом — свои коллективы, каждый — артист… Почему у «Киви» такой престиж?
— Ну, ты даёшь… Профессионалов много, а раскрученных — единицы. Их же почти весь город знает. Это же почти шоу-бизнес, как ты не понимаешь… Одним после учёбы — музыку преподавать, а кому-то уже дорожка на большую сцену проторена. Но даже не это главное, — Оксанка понизила голос, — главное, что эти самые «Киви» постоянно с «патрулями» вместе… По сборным солянкам, по гастролям… Очень часто пересекаются. Вот это повезло так повезло-о-о-о…
— Слушай, Оксан, а ты откуда все эти тонкости знаешь, учимся только третью неделю…
— Ну, я же тебе говорила… Я всё про них знаю. Я ради них и учиться пошла… — круглолицая, с любопытным взглядом светло-голубых глаз, Оксанка слегка шепелявила, от чего выглядела немного комично.
— Слушай… Ну, вот они окончат универ… А тебе ещё учиться и учиться…
— Ой, я пока об этом не думаю… Морозову ещё полтора года, остальным так же… Время есть, — смех у Оксанки был похож на звук сыплющегося гороха: такой же частый и глуховатый.
— Слушай, а пойдём ко мне ночевать? Расскажешь про них…
— А можно?
— Конечно, я же одна…
— Тогда сейчас позвоню родителям, предупрежу, — радостно воскликнула Оксанка, доставая мобильный телефон.
Вечером, поужинав, девчонки удобно расположились на широком диване.
— Слушай, а Дима Морозов, он с какого факультета? — Наташа положила подбородок на подогнутые колени, приготовившись слушать всезнающую подружку.
— Самое смешное… Морозов учится на факультете менеджмента. Говоров и Мазур —
на экономическом, Белов вообще библиотечное дело изучает… Короче, чем дальше от искусства, тем больше творческого полёта, — засмеялась Оксанка.— А девушка эта, Кристина, она — кто? — Наташа нарочито-равнодушно рассматривала свежий маникюр.
— А, никто… Дочка богатого папика. У этого папика в городе куча ночных клубов, вот он и приглашает «патрулей». Народ на них валом валит, а папик бабло зарабатывает… Да я вообще не понимаю, где Дима её подцепил?.. Обыкновенная хабалка… А он… — Оксанка мечтательно уставила в потолок светлые глаза, — Он такой классный… Я готова полы в аудиториях мыть, лишь бы видеть его каждый день…
Закусив губу, Наташа задумчиво посмотрела на подругу… «И я тоже… кажется…» — пронеслось у неё в голове.
Глава 4
В середине ноября парни заметили, что Дима чем-то очень расстроен. Опоздания на репетиции стали обычным делом, он перестал шутить, на все расспросы отвечал однозначно: «Всё нормально». На всех мероприятиях он теперь появлялся один, без Кристины. Ребята понимающе молчали, хотя в глубине души были рады их разрыву, девушка была им не по душе: как соавтор, она часто диктовала свои условия Диме, который, в силу характера, в большинстве случаев шёл у неё на поводу. Кристина всем своим видом старалась показать, что между нею, дочерью богатого бизнесмена, и ими, простыми музыкантами, лежит непреодолимая пропасть, исключение составляет только Дима, и его пребывание в группе — лишь временное обстоятельство.
В конце концов, поползли слухи о некоем молодом восточном красавце, зарубежном партнёре отца, с которым Кристину несколько раз видели на светских вечеринках и клубах Лапина.
— Ну, и как ты теперь будешь объясняться с Димой? — Леонид Борисович Лапин, сцепив пальцы обеих рук, исподлобья смотрел на дочь. Стоя перед огромным, в пол стены зеркалом, Кристина поправляла серёжки с крупными бриллиантами, подаренными отцом на день рождения.
— А я вообще не буду объясняться. Я ему не жена, поэтому могу делать всё, что захочу.
— Тогда не пойму, зачем ты с ним встречалась почти два года?
— Он меня любит, что же я могу поделать. — Девушка повернулась боком и, всё так же любуясь собой, разгладила на бёдрах дорогое стильное платье.
— Он тебя любит… А ты?.. Сегодня — один, завтра — другой… Ты определись, кого ты хочешь… Я не настолько богат, чтобы прикармливать всех твоих поклонников, — тон Лапина был довольно грубым, но, судя по всему, дочь мало обращала на это внимания.
— Ой, папа, ну так уж и прикармливать!
— А что, нет? Сколько денег я вложил в его группу? Микрофоны покупал? Покупал… Поездку на конкурс финансировал? Финансировал… Выступления устраивал? Устраивал… Контракт подписали до конца года, а теперь хоть разрывай, — известный своим изощрённым умом и ничего не делающий просто так, Леонид Борисович явно лукавил. Все вышеперечисленные им расходы на «Ночной Патруль» были ничем иным, как рекламным ходом во время предвыборной кампании, когда он самостоятельно баллотировался в депутаты городской Думы. Но выборы прошли для него неудачно, и вот теперь нашёлся повод сорвать злость за потраченные впустую деньги.