Ты в моей власти

Ситуация была совершенно банальной, и Розмари уже давно привыкла к повторявшемуся время от времени вопросу Энн: «Неужели он никогда не разведется?» Когда Розмари виделась с ними, ее обычно занимало: «Где они делают это? На заднем сиденье машины? В его кабинете на студии? Хорош ли Дерек в постели?» И сейчас, сидя рядом с ними, отводя взгляд от жующих челюстей Дерека, Розмари никак не могла отделаться от возникшего перед ней малопривлекательного видения – двух потных тел в судорогах страсти.

– Дерек, ко мне сегодня придут, – перебила она продюсера, собираясь уходить. – Элла с приятелем. Кто-нибудь сможет их встретить?

– Конечно, конечно, дорогая. Я все организую.

Розмари пошла в гримерную и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза и слушала, не вникая, что говорит гримерша. Кто-то ей говорил, что именно в таких местах черпают сплетни для колонок светской хроники бульварные газеты. Розмари вполне верила этому. Слушать сплетни было интересно, стать их объектом – страшно.

Она вернулась в студию, держа в руках сценарий, ручку и блокнот. Помощник режиссера обсудил с ней ход передачи, Мей, поколебавшись, принесла чашку кофе. Музыканты начали репетировать, а Розмари и Аннетт, принимавшая участие в подготовке программы, удалились в тихую пока комнату для гостей, чтобы обменяться последними замечаниями.

– Мне кажется, в этот раз ни один из собеседников не доставит вам хлопот, – сказала Аннетт. – Только не расспрашивайте Джина Наймана о его первом браке.

– Ну да, а это самое интересное, – отозвалась Розмари, не поднимая глаз от текста.

– Так всегда и бывает, правда? – девушка рассмеялась, но смех получился грустным.

Кончился перерыв. В студии сделалось людно и шумно. В качестве обозревателей сегодня были актриса из многосерийной телевизионной мыльной оперы и ведущая телевикторины. Актриса жаловалась, что терпеть не может пьесы, о которой ей предстояло говорить.

– Что я скажу, черт возьми? Если правду, актеры засыплют меня злобными письмами.

– Свалите все на режиссера, – посоветовала молоденькая ведущая викторины.

– И он никогда больше не пригласит меня работать, – скривилась актриса.

Розмари посочувствовала ей. Актрисе предстояла нелегкая задача. Откровенность лучше оставить для бесед дома.

В шесть тридцать прибыли оба гостя передачи, с супругами и сопровождающими, и все, кроме Розмари, последовали за ними в комнату для гостей, а она осталась у себя выпить рюмку виски с содовой, что позволяла себе в день записи. Розмари утверждала, что не следует видеться с собеседниками до передачи, чтобы они «не выболтались» заранее.

В семь пятнадцать с собравшейся в студии публикой начал подготовительную работу актер-»разогревщик», а Розмари стояла за съемочной площадкой, слушала и прикидывала, приехали уже Элла с Беном или нет. Она повернулась к Мей.

– Не знаешь, кто-нибудь встретил моих гостей?

– Сейчас узнаю, – прошептала Мей и исчезла прежде, чем Розмари успела сказать, чтобы она не беспокоилась. Как раз в этот момент Бен меньше всего был ей нужен.

– Готовьтесь, – скомандовал помощник режиссера, и Розмари поискала глазами, куда бы положить свои теперь ненужные записи.

– Все в порядке. Элла и ее приятель здесь, – прошептала Мей и снова исчезла, быстро одернув юбку Розмари и выхватив записи из ее вдруг ставших влажными рук.

– Прошу всех… Тишина в студии!

Начался отсчет.

– Пятнадцать секунд до начала записи.

В этот момент ей захотелось, чтобы каблуки были пониже, а юбка не такой облегающей.

– Десять секунд…

Расстояние до стула на съемочной площадке показалось ей длиннее, чем обычно.

– … пять, четыре, три, два…

Зазвучала мелодия заставки, и невидимый голос пророкотал:

– Добро пожаловать, леди и джентльмены, вот хозяйка нашей воскресной программы Розмари Дауни.

И она включилась. Голова была ясной. Улыбка – естественной. Эта часть ее жизни принадлежала ей. И только ей.

К счастью, передача шла ровно, собеседники Розмари держались спокойно, не отклоняясь от обсуждаемых предметов. Скучновато, но гладко. В этот вечер Розмари и не хотела большего. Без всяких технических помех квартет отыграл финальные аккорды, публика зааплодировала, и запись окончилась. Нужно было подождать несколько минут, чтобы фотографы сделали рекламные снимки участников шоу. Народ начал расходиться. Розмари улыбнулась в камеру, обменялась несколькими фразами с американцем, который теперь оказался более интересным собеседником, чем во время передачи.

«Ничего не изменилось», – подумала Розмари, переводя взгляд на поднимавшихся с мест и покидавших зал людей. И тут же увидела Бена с краю в одном из рядов в середине зала, а рядом с ним – Эллу. Розмари отметила присутствие дочери, и снова взгляд ее вернулся к Бену. Он сидел ссутулившись, подавшись вперед, огромный, спокойный среди снующих вокруг людей. И вдруг встал, давая кому-то пройти, глядя прямо на Розмари. Чуть улыбаясь, склонил голову. Элла помахала матери и жестами показала, что они поднимутся наверх выпить и там дождутся ее. Взяв его под руку, Элла направилась к выходу. Он послушно пошел, продолжая улыбаться. Уголком глаза Розмари видела эту сцену.

Она вернулась в гардеробную, переоделась, непослушной рукой подкрасила губы, пытаясь не испачкать помадой кожу вокруг рта. Как всегда, она почти не прислушивалась к тому, что говорит Мей.

– Какой красивый парень у Эллы. Надеюсь, это наконец всерьез?

– Сомневаюсь, – произнесла Розмари. А про себя добавила: «О, Боже! Только не это!» В смущении от собственных мыслей, предвкушая близкую встречу, Розмари кое-как нацепила клипсы, побрызгала себя духами, явно чересчур щедро, поблагодарила Мей и, как обычно, дала ей на чай больше, чем следовало. Оставшись одна в тишине гардеробной, Розмари почему-то еще раз вымыла руки. На какую-то минуту ей вдруг захотелось оказаться дома. Она представила себе собравшихся наверху людей. Где-то там среди них Бен. Ждет.

Поднявшись в комнату для гостей, она медленно пробиралась, то и дело вступая в разговор, сквозь толпу к тому месту, где Элла и Бен беседовали с Дереком и вечно нерешительной Энн.

Наконец она оказалась поблизости от Бена. Ей приходилось смотреть на него снизу вверх, рядом с ним она казалась маленькой, несмотря на высокие каблуки. Бен, мощный, уверенный в себе, улыбаясь ей, нагнулся и расцеловал ее в обе по-девичьи зардевшиеся щеки, наслаждаясь ее смущением.

– Добрый вечер, Эллина мама.