Ты влипла, девочка
Шрифт:
Душа ушла в пятки. Это ведь он о Дене и тех парнях?
Тут Матвей резко развернулся. Наши глаза встретились.
– Полина?
Он сбросил вызов и отложил телефон. Все это, не водя с меня взгляда.
– Матвей, кто тебе звонил?
– Неважно.
– Вы ведь про них говорили? Про Дена и остальных? Вы их нашли? Что с ними будет?
– Полин, не забивай голову.
– Что-то серьезное?
– Я же сказал, не забивай голову.
– Нет, я хочу знать. Ты…говорил страшные вещи, я слышала.
– Ты должна была быть
– Матвей!
– Полин, я не понимаю, о чем мы спорим. Ты хоть понимаешь…Ты понимаешь, что могло бы быть, если бы…я не хочу произносить вслух.
Он начал медленно приближаться.
Шаг, еще один и вот уже стоит совсем близко.
– Полин, я с ума с хожу только при одной мысли. И от того, что меня не оказалось рядом в тот момент…
Он потянул за пояс моего халата, быстро развязал и оттянул полы в стороны. Прохлада коснулась разогретой после ванны кожи.
Взгляд Матвея принялся скользить по мне сверху вниз и обратно.
– Иди ко мне.
– Нет, Матвей. Сначала мы поговорим. Я не хочу стать причиной…
– Иди-ко-мне. Сейчас же!
Тон приказной. Меня всегда заводит такой, но не сейчас. Сейчас я ни за что не поддамся.
– Нет!
Собрала остаток сил, вырвалась и принялась судорожно завязывать на себе пояс.
Он прищурился.
– Нет?
– Я же сказала! Пока не получу ответы на свои вопросы!
Для верности отошла подальше, вглубь холла. Практически к входной двери.
Матвей вышел в холл следом за мной и прислонился к дверному косяку. Скрестил руки на груди.
– Ладно. Что конкретно тебя интересует?
– Что будет с теми парнями и…Деном.
– Они получат по заслугам.
– По заслугам это как?
– Их не убьют, не волнуйся.
– Но…сильно покалечат, да? Ты что-то говорил про полгода и здоровье? Им будет так плохо, что придется лечиться столько времени?
– Услышала.
В его голосе сквозила досада.
– Да. А еще…что еще надо, чтобы с ними не возникло проблем? Вы заставите их делать что-то такое, из-за чего они потом не смогут на вас донести. Что это?
Он молчал.
Молчал.
Он никогда не врет, а сейчас он молчит и ничего не отвечает.
Меня затрясло мелкой дрожью.
– Не то, чтобы я их жалела, нет. Но..они ведь ничего не сделали в итоге. Я не могу сказать с полной уверенностью, что сделали бы. Вдруг они блефовали? Это…слишком жестоко, Матвей!
– Это неважно, Полин. Сделали или нет.
– Но…это важно!
Он оторвался от дверного косяка и теперь стоял посередине прихожей. Ноги широко расставлены, руки в карманах спортивных штанов. Но я знала, сейчас они сжаты в кулаки.
– Они не имели права даже близко подходить, не говоря о другом. Нам повезло, что ты оказалась не из пугливых и у тебя железные нервы. И что ты смогла защитить себя. А если бы не получилось? Что тогда?
В голосе сплошной металл. Черты заострились.
– Если до Дена не дошло в первый раз, второй должен быть
таким, чтобы не возникло ни желания, ни возможностей на третий. Иначе таких, как он, не остановить.– Это не выход!
– Это единственный выход, Полина. Я жалею, что в первый раз обошелся с ним слишком мягко. Ты тогда меня остановила.
– Не хотела, чтобы тебя забрали в тюрьму.
– Если что, у меня хорошие адвокаты, не волнуйся.
По его тону, по всему его виду я понимала, он не отступит от своего решения и не заберет приказ обратно.
– Ты жестокий, очень. Я не узнаю тебя.
– С тобой нет, сама знаешь. Но не стоит указывать мне на то, как вести себя с другими.
– Я не хочу видеть тебя таким! Ты с такой легкостью манипулируешь людьми, отдаешь приказы.
– Я тебе уже объяснял, как это работает.
– А что, если я оступлюсь? Прикажешь своим людям и меня отправить в больницу?
– Полина, чего ты добиваешься? Хочешь поругаться? Тем более, ты не оступишься.
– Каждый человек может. Я тоже неидеальная, все бывает в жизни. И ты тоже можешь! То есть нет, ты нет, конечно. Но другие…они не такие, как ты. Возможно…попробовать дать шанс, только лишь с учетом, что ничего не было? Вдруг я все неправильно поняла от страха?
– Не стоит давить на жалость, на совесть или на что-то еще.
– Но это… слишком жестоко! Ты же встаешь на один уровень с ними!
– Я такой, хочешь ты того или нет. И я не изменюсь. Если не устраивает, можешь проваливать, никто не держит.
Его последние слова словно повисли в воздухе. Так ощутимо, почти осязаемо.
– Ты… меня прогоняешь? Ладно. Как скажешь.
Кинулась мимо него в комнату, закрылась и начала судорожно переодеваться.
Я ничего не добилась, и он сказал, что могу проваливать! А ведь известно, все, что человек держит в уме, невольно вырывается во время ссоры. Значит, у него уже были мысли выгнать меня.
Быстро натянула джинсы и свитер. Схватила рюкзак, запихала туда свои вещи, все которые попались на глаза, вернулась в холл.
Матвей все еще стоял там. При моем появлении уставился в упор.
Под его пристальным взглядом подошла к двери, надела свои кроссовки и принялась их зашнуроввать.
Руки дрожали так сильно, но я справилась.
– Что, правда уйдешь? – вдруг спросил он.
– Да. Похоже, мы поторопились с решением жить вместе.
– Похоже на то.
– Да.
Старалась на него не смотреть иначе разревусь.
– Все, я пошла.
– Кто-нибудь из охраны тебя отвезет, сейчас позвоню вниз и предупрежу.
– Спасибо.
Он вышел за мной на лестничную клетку и довел до лифтов.
Я все еще не верила, что мы поругались и я ухожу. Но я слишком на взводе, чтобы рассуждать здраво.
С нами такое впервые, мне так плохо, уже сейчас, а он так спокоен.
Все, чего мне сейчас хотелось – это побольнее уколоть, чтобы ему стало также плохо, как и мне.