Ты выбираешь меня?..

— Мне не нравится то, что ты собираешься сделать, — безуспешно пыталась возразить Арабелла.

Норман издал угрожающий рык, и Беллу как ветром сдуло. Дженни услышала только частое цоканье каблучков по каменным плитам пола и стук тяжелой деревянной двери.

Только теперь Дженни осознала весь ужас своего положения. Она была по уши влюблена в Нормана. Но сама по себе, отдельно от своего приданого, ровным счетом ничего для него не значила. Ее, ставшую неожиданно богатой дурочку, оказалось очень легко обольстить. А теперь, завладев деньгами, можно было относиться к ней, как к отслужившей свой век вещи. И если то, как Норман говорил с Арабеллой, было обычной манерой его обращения с женщинами, он попытается подчинить Дженни себе. Вынуждая при этом принимать как должное любые свои действия. Такого она насмотрелась достаточно. Отец и мать служили ей наглядным примером отношений между властным мужчиной и любящей женщиной.

— Джейн!

Ее пульс снова стал учащенным. Норман наклонился к ней. Она почувствовала на лице его дыхание. И знакомую нетерпеливую дрожь, какой ее тело всегда отзывалось на его приближение. Вопреки воле, грудь Дженни стала вздыматься и опускаться в такт углубившемуся дыханию.

— Черт! — он просунул руку ей под спину и, приподняв, прижал к себе. К своему ужасу, она поняла, что он нащупывает замок молнии на платье.

Мысли Дженни заметались в беспорядке — она услышала треск растегиваемой молнии. Телу стало свободно и прохладно. Она в испуге открыла глаза и встретилась в упор с черными бездонными зрачками Нормана.

— Джейн, — с облегчением выдохнул он.

Ошеломленная, она жестом защиты поднесла руки к груди и испуганно прижала их к роскошному надушенному корсажу платья. Крылья носа Нормана затрепетали. Глаза его с томительной страстностью следили за движениями ее тонких рук, старавшихся утихомирить биение сердца.

— Не прикасайся ко мне! — выкрикнула Дженнифер, соскальзывая обратно в кресло, потому что Норман разнял руки и отпрянул, бормоча ругательства.

— Дьявол! Проклятье!..

— Как ты осмелился?! Как тебе пришло в голову такое?! Мерзкий! Отвратительный! Презренный! — с ненавистью выкрикивала она.

— Господи! — воскликнул Норман, лицо его перекосилось от гнева. — Ты думала!.. Черт побери, Джейн, я полагал, твоим легким нужен воздух. Платье затрудняло дыхание. Дорогая…

— Не называй меня "дорогая", — всхлипнула она.

— Эй! — Он нахмурился и, наклонившись к ней, легонько потряс за плечо. — Все еще не пришла в себя? Это я, Норман! Как далеко, по-твоему, я собирался зайти? — Норман выглядел глубоко оскорбленным.

— Именно это меня и интересует, — с вызовом произнесла Дженни.

Лицо его окаменело.

— Ну что ж, благодарю тебя за доверие, — натянуто сказал он.

— Доверие? — Дженни брезгливо усмехнулась. — Я должна тебе доверять?

— Боже! Что с тобой? Откуда эта язвительность, этот неприязненный тон?

Упрек смутил ее. Она неловко выпрямилась в кресле и принялась суетливо натягивать корсаж на полуобнаженную грудь. На секунду ей почудилось, что хищное выражение опять мелькнуло на лице Нормана. Но оно тут же снова стало холодным и бесстрастным.

— Где мы? — вяло поинтересовалась Дженни, пытаясь собраться с мыслями.

— В ризнице. — Он осторожно следил за ней, опасаясь нового взрыва. — У тебя есть несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Мы должны продолжить церемонию.

— Если я захочу. — Она строптиво дернула плечом.

— Конечно, захочешь, — медленно проговорил он.

Его уверенный самодовольный тон покоробил ее. Она вскинула на него глаза и замерла, загипнотизированная спокойным, властным взглядом. От Нормана исходила такая страстная сила, что кончики пальцев Дженни начало покалывать. И привычная дрожь пробежала по телу. Что это? Любовь или жажда обладания? И даже не ею вовсе, а ее деньгами? Секунду они молча смотрели друг на друга. Тщетно искала она в его глазах ответ на свой вопрос. Лицо его вновь стало непроницаемым.

Норман первым нарушил молчание.

— Прости, — сказал он с обезоруживающей любезностью. — Ты, должно быть, испытала сильнейшее потрясение.

— Ужасное, — отрывисто бросила Дженни. — Можно мне немного воды?

— Конечно. Мне давно следовало подумать об этом. — Он был сама предупредительность, сама галантность. Взяв стакан, Норман направился к стоявшей в углу чаше с водой. Воспользовавшись моментом, Дженни занялась молнией, но та никак не хотела поддаваться.

— Позволь мне, — вежливо предложил Норман, ставя стакан на столик.

— Нет, — поспешно выкрикнула она, — не трогай меня!

— Бога ради, Джейн! Какой дьявол в тебя вселился? Говорю тебе, я сделал то, что считал необходимым. Я полагал, тебе так станет легче. Ты думаешь, я — животное? — возмутился он.

— Откуда я знаю! — устало отозвалась Дженни. Она и вправду не знала. Имея весьма небольшой опыт общения с мужчинами, она судила о них в основном по своему отцу.

Норман потерял терпение.

— Черт! — зло выкрикнул он, сжимая кулаки.

— Не вздумай поднять на меня руку, — испуганно пролепетала Дженни на всякий случай.

Его глаза вспыхнули гневом. От возмущения он несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. Потом перевел дыхание и произнес веско и твердо:

— Я не как твой отец. Не бью женщин, — и добавил более спокойным тоном: — Грубое обращение, которому подвергалась твоя мать…

— Не смей говорить так о моем отце! — вспыхнула она от стыда и досады. — Ты ничего не знаешь об их жизни.

Норман чуть было не вспылил снова, но сделал усилие и промолчал, стиснув зубы.

— Хорошо. В таком случае, прошу прощения за свои слова и признаю, что сказал их в запальчивости, — произнес Норман ровным, лишенным всяких эмоций голосом. — Буду говорить только о себе. Так вот. Я не бью женщин, Джейн. Как бы они меня ни провоцировали. Теперь слушай внимательно. Сейчас мы находимся в ризнице. За дверью, в нескольких шагах отсюда, нашего появления нетерпеливо ожидают сто пятьдесят два человека — наши гости. И еще викарий и десяток мальчиков из церковного хора. Если ты думаешь, что я готов наброситься на тебя при первом удобном случае, — саркастически усмехнулся он, — вряд ли этот момент можно назвать самым подходящим. У меня было гораздо больше возможностей овладеть тобой раньше, когда мы были одни — на берегу, в машине, в лесу.

Слушая этот перечень, Дженни густо покраснела. Он назвал именно те ситуации, когда ей этого действительно хотелось.

— Да, да, конечно. Я верю тебе. Это… происшествие так напугало меня. Все в голове перепуталось. — Виновато глядя на него, она поднесла дрожащую руку ко лбу. — Мне ужасно неприятно. Я обвиняла тебя не подумав, — жалко промямлила она, из-за расстегнутой молнии чувствуя себя еще более неуютно. — Прости, пожалуйста.

Он промычал что-то неразборчивое, сочувственно следя за ее безуспешными попытками справиться с платьем. Наконец не выдержал.

— Ну что ты мучаешься? Все равно без посторонней помощи тебе не обойтись.

— Хорошо. Спасибо, — сдалась наконец Дженни, чуть не плача.

— Бедненькая моя, — хрипло пробормотал он. Ты так расстроена. Мне тяжело видеть, как ты переживаешь.

Как бы ей хотелось поверить в его искренность. А вдруг это привычная актерская игра? Раньше она гордилась тем, что смогла завоевать любовь такого блистательного мужчины. Теперь же это стало источником ее сомнений. О Боже! Она побледнела. Не с таким же ли точно артистизмом завоевывал ее отец сердце, руку и приданое своей второй жены?