Ты за моей спиной

Я всхлипываю, оказавшись в машине.

– Нам нужно уехать, пока полицейские не появились, – шепчу я, морщась.

– Руку покажи, – требует он.

Понимаю, что не могу пошевелить пальцами. То ли от страха, то ли от боли.

Белый сам берет мою ладонь в свою большую и теплую.

Вижу, как он хмурится. Стараюсь не смотреть на собственные пальцы.

– Смещения нет, – сухо говорит Федор. А я вижу, как он злится.

На меня? За что? Я ведь даже не знаю того парня.

– Пустяки, – бормочу я.

– Пустяки, блядь! – эхом усмехается он, но его пальцы аккуратно держат мою ладонь.

Свободной рукой он перехватывает бутылку с водой. Я чувствую, как ледяное стекло соприкасается с кожей. Становится капельку легче.

Вижу, как Федор запускает двигатель и вбивает в навигатор «Травмпункт».

– Пустяки, блядь, – очень тихо, рыча, повторяет Белый, а я боюсь сказать хоть слово.

Сижу, придерживая холод у поврежденной ладони. Слезы уже не катятся. Потихоньку привыкаю к боли, что странно. Ведь я не умею ее терпеть.

Наверное, это все из-за Федора. Если буду рыдать, он будет злиться еще больше. Чувствую это интуитивно.

Смотрю, как свободной рукой Белый пытается вытряхнуть сигарету из пачки.

И опять прихватывает ее фильтром в обратную сторону.

Странный мужчина. Такой стаж курильщика, а курить так и не научился.

Мысль кажется смешной. Должно быть, это нервное.

***

Федю потряхивает. Он держится исключительно на мысли, что девчонку нужно доставить к доктору.

Прямо на глазах тонкие косточки опухают и покрываются отеком

Блядь, он достанет этого уебка, если у того не хватит мозга свалить из области. Из-под земли достанет.

– Вы мимо проезжали? – вопрос Надии отвлекает. Это хорошо. Нельзя Феде думать о том, какую часть тела он вырвет ушлепку за то, что потянул конечность к малышке. – Тот человек. Он назвал вас по имени. Вы знакомы?

Белый кивает. Здание травмы маячит уже за кованными воротами. Федя влетает прямо под шлагбаум, снося тот нахрен.

– Федор! – удивленно выдыхает девочка, но он уже не слышит.

Выходит из тачки, оббегает ее, распахивает дверь.

Надия смотрит на него, как на психа. Впрочем, он и есть псих.

Хватает девочку в охапку.

– Ноги-то у меня в порядке, – протестует она, Федя молчит. Позволяет ей идти ко входу в больницу.

Внутри, в приемных покоях, очереди нет. Жаль, что государственная клиника оказалась ближе всего. Нужно было Феде мчаться в частную. Ладно, потом и к частному врачу отвезет девчонку. Пока пусть здесь посмотрят.

Медсестра записывает все данные Надии. Врач осматривает поврежденную ладонь.

– Как это произошло? – ровный, почти безразличный вопрос.

– Меня схватили за руку, – начинает рассказывать Надия.

Белый молчит. Скрестив руки на груди, удерживает любопытный взгляд доктора.

– Что вы! Нет! Федор меня спас, – с негромким немного нервным смешком возражает малышка, – я сидела в ресторане за столиком. Ждала подруг. Ко мне подсел незнакомец. И вот... Есть свидетели!

Федю слегка забавляет то, как девочка выгораживает его. Косвенно, но все же.

Он бы заржал, если бы злость не клокотала в горле.

– Сейчас мы отправим вашу подругу на рентген. Нужно пройти в кабинет номер двести два, – продолжает доктор.

Белый качает головой.

– С ней пойду, – роняет не терпящим возражения тоном.

Доктор с трудом соглашается, но кивает. Расторопная медсестра подхватывает бланк и спешит выпроводить пациента.

Белый придерживает девочку за талию, приобнимает, пока они идут через длинный коридор.

– Федор, я и сама могу. Наверняка, тут даже не перелом, – бормочет Надия.

Федя поджимает губы. Тянет орать матом и курить. Хочется вломить кулаком в стену, чтобы больно было ему, а не ей.

Он, что. Он стерпит. И не такое терпел. А ей больно. Он видит это по глазам. По тому, как осторожно она придерживает ладонь здоровой рукой. Как морщится и украдкой вздыхает.

– Результат отправлю доктору. Можете возвращаться в кабинет, – дежурным тоном оповестила рентгенолог.

Федя прищуривается. Не нравится ему, что их мотают по всему зданию.

– Такой у нас порядок, – будто почуяв опасность, извиняющимся тоном говорит врач.

Федя качает головой. Чувствует, как в центр грудиной клетки ложится хрупкая ладошка.

И все внимание – на нее. И тепло под рубашкой. Не просто тепло, а горит.

– Все в порядке, если так нужно, – робко улыбается Надия.

Белый с трудом соображает. Его сносит с ног эта робкая улыбка. Крохотные ямочки на бледных щеках.

Он перехватывает ее ладошку. Ведет обратно в кабинет врача. Как-то внезапно собирается народ. Кто-то пытается возмутиться, мол, куда, вне очереди, но затыкается под злобным взглядом Белого.

Сейчас он в таком состоянии, когда спичкой чиркни – взорвется. Сам понимает, что на взводе.

Чувствует, как девочка тянет его за рукав. Послушно идет за ней. Да хоть в ад. Плевать.

– Поздравляю, у вас перелом пястной кости, – говорит доктор, рассматривая снимок на экране.

– Охуел с такими поздравлениями! – рычит Белый, моментально встав в стойку.

– Федя, пожалуйста, не надо! – качает головой девочка.

Взглядом выдирает из его нутра все самое светлое и темное одновременно. Белому хочется втащить травматологу с ноги. Но он не двигается. Смотрит в карие глаза.

– Лечи, – кивает он, намеренно садится так, что полы пиджака разъезжаются, и «ствол» четко виден из кобуры.

Федя видит, как медсестра тянется к телефону.

Белый лениво вынимает корочки. Да. Есть и такие. Как-никак, а в охране самого губера.

Медсестра кивает.

Спустя пятнадцать минут, на руке у Надии гипс, закрывающий три пальца. У Феди в кармане рецепт на обезболивающие и подробно описанный диагноз вместе со снимком.

Одну таблетку Надие выдают прямо в кабинете. По настоянию Белого.