Тяжело быть дурой

 – Верно. Мое, и ничье больше, – довольно зло ответил Вацлав. Мне неожиданно захотелось схватить его за плечи, встряхнуть и заорать: «Чтобы ты в этом понимал, придурок! Женщины становятся блядями не от дурной головы, а от измученного сердца! Сам бы так жить попробовал!»

Но, разумеется, делать этого я не стала. Ольга и так уже на нас косилась, словно у нее в предках была минимум сотня китайцев. Я молча ее игнорировала. Настроение испортилось окончательно.

И единственный способ его исправить – напиться. В лоскуты. В хлам. Да как хотите, так и называйте! Я не хочу думать. Не хочу …чувствовать.

И уже тем более не хочу вспоминать.

Все! Закрыли тему.

Джесська встретила нас восторженным лаем. Хвост, тонкий, как у гончей, мел по полу вольера со скоростью бешеного вентилятора. Я подхватила собаку на руки и нежно почесала за ухом. Да…Вацлаву я не завидую. Джесська на руки идет только ко мне, чужих рвет в клочья. Как бы ему об этом потактичней намекнуть? Нет, лучше пусть увидит сам.

 – Вот, это наша лучшая девочка, – запела Ольга, не рискуя погладить «лучшую девочку», сумрачно обозревающую людей с высоты моих рук.Я хмыкнула. Вацлав задумчиво посмотрел на Джесську и на его лице явственно отобразилось глубокое разочарование. А что ты хотел, друг? Эти собаки в большинстве своем – с улицы, с людьми не жили, или жили, но очень недолго, а потом их выкинули. Надоели потому что. Породистую собаку мало кто выкидывать будет – скорее уж продадут, деньги же уплачены!

А если ты такой умный, то почему не купишь себе щенка? Денег жалко? Кстати, вот это очень интересный вопрос…Надо бы его поднять…Поделикатней.

Ольга покосилась на Вацлава и сообразила, что лучше было бы все – таки отправиться к кобелям.

 – Ммм…Анита?Может, все – таки пойдем к Кузе? – ненавязчиво подталкивая меня в спину, пропела она. Я пожала плечами и, аккуратно посадив Джесську в ее загончик, поманила Вацалава за собой.

В конце концов, ко мне – то какие вопросы? Хотите пристраивать больную собаку – ваши проблемы. А мне лучше со своим мнением не лезть. Себе дороже будет. Тем более умный человек с первого раза бы прислушался.

Хотя…Кузя уже три года пристраивается. Так что Ольгу в чем – то можно понять. Сама уже небось не рада, что подписалась на «благое дело». Энтузиазм обычно быстро убывает…пропорциально уменьшению спонсорских взносов на несчастную собачку. Платить за ее нужды из своего кармана мало кому улыбается.

Вольер с Кузей был не убран. Я мгновенно захотела пришибить таджиков, забывших вычистить собачий «номер». Я им за что плачу, черт побери?! Здесь не хлев! Собака – живое существо, ей чистота нужна и порядок!

 – Извините, уборщик сегодня отгул взял…незапланированный, – скрипнув зубами, прошипела я. –Здесь немножко…не убрано..

– Да ничего, все в порядке! – вот зря ты так, Оля. Ты в курсе, что некоторые собачки из твоих подопечных имею свойство гадить не на улице, а в помещениях? И Кузя – из их числа? Нет? Ну вот тогда зря ты сейчас это сказала…

О чем я говорила? После первой же лужицы жидких фекалий, в которые Олечка наступила, ее перекосило…ой, как ее перекосило. Ну, извини! Собака болеет – ты тащишь к ней людей. Вацлав вон глаза пучит, не иначе как что – то сообразил, умник хренов… Одно могу сказать – не надо было вообще сегодня приезжать!

Вацлав задумчиво посмотрел на скелетик в облезшей шкурке (видели, как выглядит собачка, больная токсоплазмозом?Нет? И хорошо, что не видели…), забившийся под разгрызенный матрас….Подумал немного…И решительно обернулся к Ольге:

 – Беру этого.

 – ДА?!!! – одновременно вытаращились мы на него.

 – Да, а что?Он мне нравится. А вылечить пса при наличии достаточных средств легко, – сухо отозвался Вацлав. – В конце концов, это же не ваши проблемы?Вы их только содержите и кормите. Я правильно понял?

Ольга позеленела. Я – побелела. Этот…козел..кажется, намекает…что мы на собаках НАЖИВАЕМСЯ?!!!!

Ну все. Держите меня семеро!

 – Наши. Просто иногда лечение затягивается, – рыкнула я. – И пока оно не будет закончено – вы собаку не получите. Уж извините, это не в наших правилах отдавать недолеченных животных. А если он вам уже будет не нужен – я его лучше себе оставлю, чем отдавать абы куда и абы кому!

Теперь побелела Ольга. Мы с Вацлавом злобно уставились друг на друга…Помолчали. Потом он вздохнул и неожиданно спросил:

 – Аня, зачем вы этим занимаетесь?

 – Чем?Животными?

 – Именно.

 – Не думаю, что вам нужно это знать, – сглотнув, отозвалась я.

Перед глазами пронеслись…

...Лица... люди…боль…

Одиночество…Люди…Собаки…Люди…

Смеющаяся Елена… Взорвавшаяся машина с ней и ее сыном…Хорошо, что В. в тот день с ними не поехал…

Сорок часов допроса, без еды и сигарет…сорок часов…

Сорок часов…боли…

Выкидыш…мой сын…мой мальчик, которого я хотела назвать в честь деда…все потери, что были из – за того, что люди вели себя со мной, как с животным…

Именно поэтому им я больше не помогаю. Никому. Ни за что. А звери…Они передо мной ни в чем не виноваты. И куда больше этого заслуживают.

Вацлав не знал, как напроситься на чашку кофе. Я делала вид, что не замечаю его взведенного состояния. Пусть помучается! Я абсолютно не горю желанием общаться с кем-то из моего так тщательно похороненного прошлого. Так что лучше уж сделаю вид, что ты ошибся адресом и я не та, кто тебе нужен.

К тому же, у меня на сегодня есть дела поважнее. Я еще с Арсеном не разобралась как следует, а он наверняка уже в сети.

Стало быть, надо поскорее выпроваживать Ольгу с ее «ручками» и возвращаться к прерванному их появлением занятию.

Ага. Выпроводи их, попробуй. Ольга как начнет клювом щелкать – мне аж уши заткнуть хочется. Все интересно! Все ей надо знать, во всем она разбирается, да так, что всем ветеринарным врачам нужно выстроиться в очередь у ее двери и смиренно молдить взять их в ученики…

О Господи, как они меня достали…Уеду отсюда на хрен, а с животными пусть таджики повозятся пару деньков. Ничего им не сделается.

Мне реально нужен отдых…

В этот момент заверещал мой мобильный. Я аккуратно взяла трубку двумя пальцами и протянула Ольге. Она вытаращила на меня глаза:

– Это еще зачем?

– Оль, сделай милость, возьми трубку. Я не могу говорить.

– Ладно, – все еще поглядывая на меня, как на сумасшедшую, Ольга взяла трубку и хорошо поставленным сопрано пропела:

– Я вас слушаю, говорите!

Надо было видеть ее лицо…Взгляд, каким она на меня смотрела, я не забуду никогда!