Тяжело быть студентом

— Ой, а ты такой красивый, можно я тебя поцелую? — с восторгом глядя на потрясающего брюнета, попросила я и тут же опомнилась: — Хотя нет, я девушка приличная хоть и голая!

— Что с ней? — раздался знакомый голос откуда-то сбоку.

— Эйфория, — буркнул брюнет, даже не поворачивая головы, — через пару минут успокоится.

Спаситель рванул широкий ремень, удерживающий мою шею на месте, и принялся за другие оковы.

Я повертела головой, с восторгом осознав, что кошмар с жертвоприношением меня любимой подошел к концу, и опять посмотрела на брюнета.

Высокий, широкоплечий, с мощной мускулатурой, которую не в состоянии была скрыть даже мешковатая одежда. И лицо…

Ммм! Внешность истинного аристократа, прекрасного и утонченного. Вот только глаза подкачали — обычные, невыразительные, серые.

— Кстати, у тебя такие глаза знакомые, — отстраненно наблюдаю, как сильные руки легко и непринужденно рвут металлические цепи. — Тебе случаем Хорст чем-то вроде дальнего родственника не является? — а потом эйфория накрыла с удвоенной силой, заставив громко расхохотаться: — Ой, чего расскажу! — поворачиваюсь к добивающих прислужников Кебилу и Гафсу. — Я тут недавно с Крысенышем целовалась, — поделилась с парнями громким шепотом. — Так круто было! Только вы ему не говори, а то ведь я блондинов жуть как не люблю.

Мужчина, освобождавший ноги от оков, замер.

— Кстати, — требовательно смотрю на застывших в немом удивлении парней, — а где эта доставучая гадина? Почему он не пришел меня спасать?!

Двое Темных не сдержались и негромко, но очень весело и заразительно заржали.

— Ангел, — осторожно накрывая мое тело конфискованным у ближайшего прислужника плащом, позвал потрясающе красивый брюнет. — Хорст — это я.

— Да ты гонишь! — подпрыгиваю от удивления и сажусь, благо теперь ничто не мешает двигаться. — Нет, правда, что ли?

С какой-то странной дерзостью поднимаю руку и касаюсь незнакомого лица, провожу пальцами по выразительным скулам, осторожно касаюсь подбородка, а затем напряженных губ.

— Мне нравятся брюнеты, — неожиданно призналась я и обнаглела: — Хочу к тебе на ручки!

Хорст улыбнулся, легко поцеловал мои шаловливые пальчики и подхватил, так словно…

— Я пушинка! — Восторженно ору на всю пещеру. — Люди смотрите, я пушинка!

Гафс и Кебил уже не то что бы ржали — они плакали, прислонившись к стеночке, но мне было пофиг, потому что эйфория требовала, чтобы меня кружили в сильных объятьях, а я требовала того же от подозрительно спокойного Темного.

— А давай ты заберешь меня в Темные Земли? — несла какую-то чепуху я, моментально согреваясь в объятьях горячего мужчины. — Вот прям так на ручках, пешком через весь океан! Чего ухмыляешься? Слабо?!

Не знаю, сколько бы еще глупостей я успела наговорить или сделать, но к счастью эйфория схлынула, вернулся разум и сразу ТАК стыдно стало.

— Ой! — Простонала я, пряча лицо куда-то в область подмышки мужчины, аккуратно несущего меня в неизвестном направлении по темному туннелю катакомб.

— Вот тебе и ой, — негромко, с улыбкой шепнул бывший блондинчик и язвительно поддел: — Значит, целоваться со мной понравилось?

Я застонала, проклиная в который раз несдержанный язык и попыталась зарыться в складках чужой одежды еще глубже.

Так мы и шли: уверенный Хорст со мной на руках, а сзади все еще посмеивающиеся Гафс и Кебил.

Пока не раздался обеспокоенный крик: «Лина!!!»

Я вздрогнула, отстранилась от Темного и повернула голову. К нам торопливо бежал обеспокоенный Руслан.

— Поставь меня… — Попросила Хорста, не отрывая взгляда от стремительно приближающегося героя-спасителя.

Темный напрягся, но осторожно опустил, поправил немного съехавший плащ и, крепко обняв за талию, прижал к своему горячему телу.

Переступая голыми ногами по холодной земле, я дождалась пока Руслан добежит, порывисто обнимет, а потом осторожно, словно стеклянную вазу, обхватит мое лицо руками.

— Теперь все будет хорошо! Слышишь меня? — Торопливо зашептал он.

Глаза, такие родные глаза, которые я помнила с самого детства, горели нехорошим огоньком.

— Ру…

— Тише. Я клянусь, что это больше не повториться. Теперь я постоянно буду рядом, Линка.

Руки Хорста, все еще поддерживающие меня за талию сжались, но мне сейчас было не собственнических чувств Темного.

— Ру… — радостно выдохнула я, и словно с обрыва прыгнула. — Три…

— Что три? — нахмурился Руслан.

А я потянулась, обняла его за шею и глянула в глаза.

— Я пока лежала, придумала список дел, которые надо срочно сделать… Пункт третий — сходить с тобой на свидание.

— Ладно, будет тебе свидание, — счастливо улыбаясь, выдохнул Ру, осторожно прижимая к себе.

— И чтобы это было самое банальное свидание, как у всех, — попросила я. — Ну там с цветами, комплиментами и прочей романтичной фигней. Договорились?

Руслан не ответил, он склонился ко мне и нежно, почти невесомо поцеловал, а вот я осторожничать не стала.

Так мы и стояли, не видя и не слыша ничего вокруг, сосредоточенные только на собственных ощущениях и невероятной близости, связывающей нас.

В какой момент Хорст перестал придерживать меня за талию и ушел, я так и не поняла, да это было и не важно, потому что в душе жило теплое чувство счастья, и я точно знала, кого должна благодарить за свое спасение.

* * *

Я лежала в университетском лазарете и наслаждалась тремя днями отдыха, которые мне прописал врач. Честно говоря, резерв восстановился пару часов назад, но признаваться никому не стала.

В конце концов, можно мне хоть пару дней похалтурить?

— Как ты догадался, что профессор Барадос замешен в моем похищении? — неторопливо жуя крупную клубничку, спросила я у Руслана.

Наглый оперативник, воспользовавшись служебным пропуском якобы для того, чтобы еще раз допросить пострадавшую, лежал рядом со мной на кровати, облокотившись одно рукой на локоть, а второй обнимая за талию.

— Все это время я изучал ты самую бомбу в конвертике, которой пол управления разнесли, — улыбнулся он, с теплотой смотря, как я уминаю за обе щеки сладкую ягоду. — Состав был очень специфичен, — признался Ру. — В него входил и материальная привязка к конверту, и активизация на голос, и формула поглощения магии, и порошкообразный компонент, который оставлял на пальцах весьма специфические ожоги. И знаешь, когда я видел такие ожоги?