Тяжёлый ледяной блюз

— Мехвоин Перович… оба, — лёгок на помине, раздался в наушниках голос Прохазки. — Поднимайтесь на борт, глушите мехи и выходите.

— Я подчиняюсь капитану Мэтсону и лейтенанту Оливейре, а не тебе.

— Оливейра — предатель, собирающийся сдать нас канопианским шлюхам, — сказал Прохазка. — Он больше никем не командует. Командую я.

— Что с капитаном?! — переключив передатчик на приватный канал связи с Зейнаб, Григорий сказал жене. — Отходим к площадке истребителей. После капитана и Оливейры, командование переходит к Глэдис. — Снова щелчок переключателем. — Ну так что с Мэтсоном? Ты не ответил.

— Ты получил приказ, — раздражённо бросил Прохазка. — Не дури.

— Срал я на твои приказы.

— Говорю же тебе: не дури. Возвращайся на борт. Дропшипы у нас, деваться вам некуда. Или ты хочешь сдаться блядям? Так ты для них просто пират, а кто берёт в плен пиратов?

— А кто верит пирату вроде тебя?! — воскликнула Зейнаб.

— Не хочешь — не верь, — бросил Прохазка. — Мне от тебя нужна не вера, а пилотирование меха и стрельба по врагу. Который никуда не делся, и не стоит рассчитывать на его милость. Мы все тут в одной лодке, независимо от того, веришь ты мне или нет.

— Кэп и Оливейра — тоже? — спросил Григорий.

— Что делают с теми, кто лодку раскачивает, как думаешь?

— Соси хуй. — Для убедительности, Григорий отбил на локте «уоспа», вскинув ствол среднего лазера вертикально вверх.

* * *

Сидя в тесной кабине своей «вольверайн» и просматривая сводку о повреждениях меха, Прохазка ругулся сквозь зубы. Бронезащита головы бэттлмеха ослаблена на две трети попаданием лазера; ещё одно очень неудачно вошло меху в правую ногу, почти в самое сочленение между ней и тазом. Верхний привод накрылся: лопнули пережжёные лазером миомерные тросы, и мех теперь заметно припадал на эту ногу; скорость его упала до тридцати с небольшим километров в час на бегу. «Джавелин» Куртеану тоже был повреждён: неудачное падение снесло бронеплиты средней и левой части спины, к тому же, повредило левую ракетную установку. Не сильно, всего лишь, стряхнуло блок дальнего сопровождения боеголовок, из-за чего точность их наведения на дистациях больше девяноста метров упала пуще прежнего. Могло быть и хуже: всё равно, на дистанциях больше девяноста метров ракеты здесь почти бесполезны.

Ступая неторопливо и осторожно, Аристид вывел свою хромающую «вольверайн» с борта дропшипа. Банаш на «шэдоу хоке» двигался следом. По левую руку от «вольверайн» Келли поставила свой «джавелин», и пара трофейных мехов была уже на подходе.

— Окада, ты меня слышишь? — спросил Аристид. — У меня тут пять мехов против двух…

— Ты самолёты забыл, — заметила Глэдис Окада. — А их у меня четыре. И как только я подниму их в воздух…

— Чего ж не поднимаешь?

— Не хочу драку затевать лишний раз.

— Вот умничка. Тогда может прикажешь своим людям выйти из машин и построиться?

— А голой вокруг шеста тебе не попрыгать?

Прохазка не удержался от ухмылки. Глэдис была высокой русоволосой девицей, длинноногой и симпатичной; вот только свои самолёты она любила всяко больше, чем мужиков. Будь это иначе, он бы ей вдул… но лётчица отшила его, едва просекла за попыткой к ней подкатить.

— Мне важнее сейчас сохранить боеспособность отряда.

— Ты сам только что его развалил. Что там за разборка у тебя с капитаном?

— Уже ничего: он убит.

— Что?!

— Я его убил, — признался Аристид. — И убью каждого, кто будет мутить воду в отряде.

— Ну, попробуй. Может быть, это мы убьём тебя!

— Допустим, убьёте. — «Вольверайн» отделяло от стоящего на краю стартовой площадки «сперроухока» Окады метров семьсот — достаточно, чтобы попасть навскидку стрелку вроде Прохазки, закалённому в боях ветерану. — И что дальше? Как вы собираетесь уносить ноги от шлюх и докладывать лорду Уортингтону о провале?

Глэдис не ответила.

— Ты ведь сама это понимаешь, — сказал Аристид. — Поэтому не дури. Мэтсон и его черномазый дружок начали мутить воду, но ты-то не с ними.

— Я сама с собой и со своими ребятами. Теперь уже всеми нашими ребятами, раз капитан и Оливейра мертвы. Значит, я — бревет-капитан и командую «Мародёрами».

— Командуй, кто ж тебе не даёт. Все наши обязательства перед «Мародёрами» остаются в силе — до тех пор, пока вы соблюдаете свои обязательства.

* * *

На пятой палубе шла деловая суета: техники «Пикинёров Прохазки» готовили к бою «райфлмэн» и «мародёр». Для этого надо было взломать пароли и разблокировать управление — не так уж и сложно, если умеючи. Обычно угонщиков поджимало время, да и охрана ангара могла наседать, но здесь и сейчас не мешало ничто. Снарядные магазины обоих мехов были полны, а на место пилотов Прохазка поставил Атамо-Уху Кахоаалохакупаа и Пьера Сугияму, ещё двоих пилотов индастриалмехов. Первый был ауриганским ренегатом, которому на родине светил приговор за участие в политическом заговоре, второй — мехвоином-лишенцем с Антиаса, потерявшим свой «гриффин» в драке с канопианскими сучками полтора года назад. Оба давно ждали шанса вновь стать настоящими воинами, а не подручными технарей в грузомехах, так что готовы были выложиться на все сто.

Охрану в ангаре Прохазка оставил серьёзную: полдесятка бойцов в брониках и с автоматами; ещё двое ракетчиков, сменивших базуки на штурмовые винтовки, караулили аппарель внизу, на земле. Просто, на всякий случай.

— Меня отрубили от сети, — сказал Оливейра, убирая коммуникатор в нагрудный карман. — Ёбаный Блейк.

— Спалили? — догадался Чавес.

— Похоже на то.

— Что теперь?

Они собирались уйти с палубы 3а всё по тому же техническому колодцу. Сорок метров вниз до конца, то бишь, до пятой палубы, или всего около двадцати — до четвёртой. Лезть столько по вертикальной лестнице вниз и при нормальной гравитации было бы страшновато, а при полуторной — и подавно. Особенно для выросшего в аграрном районе Дайнмар-Майорис канопианского мехвоина: в отличие от Дария, он не имел опыта лазания в тесных и полутёмных лабиринтах технических помещений космических станций и кораблей. Клаустрофобией, конечно же, не страдал, но высота — другое дело. Поэтому и выруглся, когда Оливейра сказал:

— Полезем вверх.

— На хуя?

— За барабаном подъёмника будет проход в оружейный отсек. Невысоко, метров пять-шесть. Ты готов был спускаться вниз двадцать, — напомнил мехвоину Дарий.

— А куда было деваться?

— Некуда и сейчас. Снизу нас по-любому обложили, так что я высунусь наружу через оружейный порт и попробую с корпуса соединиться с ребятами. Гриша и Зая сейчас в мехах на улице, лётчики тоже где-то там. Если Прохазка их не повязал, то они помогут.

— Если, — саркастически повторил Чавес.

— Слушай, умник!.. не хочешь — вали, запрись обратно в канатный ящик и не еби мне мозги!

— Уж нет, — проговорил в ответ парень. — Деваться некуда. Придётся с тобой.

— Полезли. Я — первый, ты следом.

По совету Оливейры, Чавес обмотал ладони бинтом — чтоб не скользили по перекладинам. И к тому времени, как они добрались до верхнего края колодца, с канопианина семь потов успело сойти.

— На, держи, — Оливейра протянул ему прямоугольник стим-пластыря. — Помочь?

— Угу, — Чавес повернулся к нему спиной и наклонил голову.