Тяжесть короны

— Простите, должна была догадаться, — вздохнула я.

— Вы сделали закономерный вывод из ситуации. Ошиблись только в нюансе.

Я не сдержала улыбку, а Фран, вежливо поклонившись, вновь занялся своими делами.

Нужно признать, что «Ястреб» мне нравился. И чувствовала, что ему можно будет доверять. Нет, я не рассчитывала сбежать от Саймона и Ласса с его помощью. И не собиралась рассказывать ему о своей жизни в Арданге или откровенничать на любую другую тему. Но надеялась, что представится возможность передать послание кому-нибудь из союзников Брэма.

Вечером четвертого дня, когда Фран по обыкновению принес мне в комнату ужин, я попросила сыщика рассказать, что происходило в Ольфенбахе после моего побега. Как и предполагала, первым поводом для тревоги во дворце стало исчезновение клинков из личной оружейной брата. Брэм вызвал начальника охраны и велел ему разобраться в случившемся. Начальник под влиянием виконта эр Сорэна привлек к делу городских «Ястребов». Если я правильно понимала мотивы виконта, он стремился поручить расследование наименее заинтересованным в укрывательстве слуг людям. Весь первый день опрашивали прислугу, выборочно проверяли комнаты. Бросив на меня искоса внимательный взгляд, Фран рассказал, что обратил внимание на надрезы на раме.

— Словно кто-то пытался ножом подцепить щеколду окна, а получилось не сразу. К слову, подобные следы нашли и на одном из кухонных окон, том, что ближе к кладовой.

Я изображала вежливое любопытство и ничего кроме. Разумеется, мы оба знали, откуда взялись те отметины. Но неужели он всерьез полагал, что меня смутят его слова?

Рассказывая о втором дне, когда после неоднократных попыток достучаться до меня Брэм велел взломать двери, Фран как бы невзначай пожурил меня. Даже стало неловко перед «Ястребом», что о таких простых мелочах не подумала.

— В Ваших комнатах был идеальный порядок, никаких следов сопротивления вошедшим. А постель была несмята, значит, Вы в любом случае не спали, когда пришли «гости». Проверив окна, я не обнаружил свежих царапин на раме в Вашей комнате, — сделав ударение на слове «свежих», Фран ясно дал понять, что старые царапины заметил.

— Конечно, — продолжал он. — Можно было бы предположить, что Вы сами впустили посторонних. Но на окне не было следов крепления веревки или лестницы, а дверь Вы не открывали. Служанка в этом совершенно уверена.

Он сделал многозначительную паузу, словно давая возможность объяснить, как ко мне проникли неизвестные. Но мое молчание «Ястреба» не удивило.

— Конечно, поставили в известность городскую стражу, опросили тех, кто охранял ворота последние дни, — ровным, ничего кроме вежливости не выражающим голосом продолжил Фран: — И немедленно оповестили господина регента.

Отметила про себя, как сыщик назвал отчима. То, что Фран не употребил титул, было либо случайностью, либо замаскированной неприязнью. Разумеется, я надеялась на последний вариант. Если верить слухам, то господином регентом Дор-Марвэна, словно по негласной договоренности, именовали сторонники Брэма.

— В первую очередь заподозрили муожцев, ведь уже были мысли, что покушение на Вас — дело их рук. Но не хватало доказательств. Например, показаний Беллы, Вашей служанки. Нам не дали возможности допросить девушку. Господин Нурканни поговорил с ней, и в тот же вечер Беллу казнили. Нам сказали только, кто и когда передал ей яд.

Неодобрение действий колдуна сквозило в каждом слове Франа. И я его понимала. Не думала, что «Ястребам», которым поручили расследование, отчим предоставил так мало сведений.

— Господин регент был очень зол из-за покушения и стремился как можно скорей наказать виновного. К сожалению, в данном случае это был лишь исполнитель. Организаторов мы нашли значительно позже, — сухо сообщил Фран и, сделав паузу, вернулся к теме моего побега. — Муож считали виноватым в Вашем исчезновении. И активней всего искали в том направлении. Разумеется, безрезультатно.

— Как отнеслись к Вашим наблюдениям? — полюбопытствовала я.

Сыщик лукаво улыбнулся:

— Я не мог предположить, что Вы сбежали сами. Такая мысль в те дни в моей голове не укладывалась. Но с другой стороны иного объяснения увиденному я не находил. Потому о своих выводах умолчал, не желая отвлекать расследование от Муожа. Считается, что Винни, Ваша служанка, проспала тот момент, когда неизвестные открывали двери.

Я не сдержалась и, улыбнувшись, одними губами сказала: «Спасибо». Он опустил голову в коротком поклоне.

— Понимаю, что не мне даже заговаривать об этом, — впервые «Ястреб» показался нерешительным. — Но Его Величество очень любит Вас и переживает из-за Вашего исчезновения. Уверен, Вы знаете, какие требования Его Величество предъявил господину регенту, и какие события последовали за тем разговором. И знаете, что после покушения на Его Величество его отношения с господином регентом не стали… менее напряженными.

Я кивнула. Фран назвал самую важную, по сути, единственную причину моего возвращения. Я прекрасно понимала, что с политикой и смещением Стратега и без моего вмешательства разберутся маркиз Леску, герцог Ронт, граф Керн и прочие. Знала, что они куда лучше представляют себе ситуацию и пути решения проблем. Осознавала, что выдержка отчима небезгранична, что, постоянно напоминая регенту о подозрениях, Брэм лишь истощает и без того скудные запасы терпения Дор-Марвэна. А Стратег устранял раздражавших его людей довольно быстро.

— Ваше возвращение в Ольфенбах — благо для короля, но не для Вас. Уверен, в будущем он оценит тот риск, которому Вы подвергли себя, возвращаясь.

С этими словами он поклонился и вышел из комнаты. И я была благодарна Франу за тактичность, за то, что так вовремя оставил меня одну. Ранило осознание того, что люди, для которых политические течения — лишь признак эпохи, не влияющие на их жизни напрямую, понимают жертвенность моего поступка не хуже меня самой. Ранило неожиданно сильно, так, что на глаза навернулись слезы. И было невыразимо горько от понимания того, что смогу воплотить в жизнь лишь часть своего предназначения. Если бы попала в руки другим «Ястребам», а не Альберу, могла бы еще изменить ход событий и приказывать сыщикам. Теперь же козырь в игре достанется Дор-Марвэну. Не думаю, что ему удастся в полной мере снять с себя подозрения, но его положение, несомненно, улучшится. Оставалось только утешаться тем, что Брэм успокоится и больше не будет обострять и без того опасный конфликт с отчимом.

Ночь прошла спокойно. Фран уговорил хозяйку постоялого двора посидеть в моей комнате, сам устроился в коридоре под дверью. За стенкой о чем-то шушукались Саймон и Ласс, но мне не было слышно и слова, как ни прислушивалась. Удивительно, но их бормотание действовало успокаивающе, я даже заснула около полуночи.

Утром выехали рано, с восходом солнца. Хотели к вечеру быть в Ольфенбахе. Судя по тому, что на горизонте смутно виднелись очертания города, такие планы не были безосновательными.