Тяжесть короны

— Вы — принцесса Нэйла, первенец, но не наследница Орисна? — уточнил Ромэр.

— Да.

Он сложил руки на груди и надолго замолчал, качая головой.

— Это какой-то бред… — сказал он, наконец.

— Не верите? — осторожно спросила я.

— Отчего же? Верю… Вы прежде меня не обманывали… — вздохнул Ромэр. — Почему Вы раньше не сказали?

Я потупилась. Знаю, давно должна была.

— Вы не спрашивали.

— Тоже верно… Учту на будущее, — он иронично усмехнулся. — Откровенно говоря, версию о том, что Вы принцесса, я отмел, как невозможную. Все-таки «Нэйла» — это распространенное в Шаролезе имя… Теперь Вы мне расскажете, почему убежали?

— Конечно, это не секрет, — я пожала плечами. — Не хочу позволять Дор-Марвэну распоряжаться моей судьбой. Он решил выдать меня за муожского князя.

Арданг хмыкнул.

— А благородного юноши, влюбленного в Вас без памяти, не нашлось, или он отказался?

— Ромэр, — чуть заносчиво сказала я. — Напомню, Вы не обязаны мне помогать. Это исключительно добровольное дело.

— Не сердитесь, — мягко попросил он. — Просто не понимаю, как я оказался впутан в историю со сбежавшей принцессой. Нелепость какая-то… Объясните, наконец, зачем я Вам понадобился?

— Я уже отвечала на этот вопрос, — твердо сказала я.

Он вздохнул:

— Помню… Но надеялся получить развернутый вариант ответа.

Я промолчала. Рассказывать обо всех причинах не было ни малейшего желания.

— Надеюсь, Вы когда-нибудь поясните мне логику своего решения. Почему, отбросив всех возможных спутников, которых не будут искать, в мести которым не заинтересован Дор-Марвэн лично, Вы выбрали меня, — тихо, словно рассуждал вслух, сказал Ромэр, задумчиво глядя на меня. — У Вас, красивой девушки, к тому же, принцессы, наверняка множество поклонников, воздыхателей. А Вы предпочли сами спасать помощника… Да еще и совершенно Вам чужого…

Я только вежливо улыбнулась в ответ. Знакомые попытки вызвать на откровенность, так иногда делала кормилица. Она думала, что я не выдержу ее гаданий и нарочитого непонимания и расскажу все сама. Но меня уже давно нельзя было разговорить таким образом. Давно, лет с десяти. Арданг снова покачал головой и спросил:

— Вы же понимаете, что Вас будут искать? Как только побег обнаружится, о Вас будет знать вся стража королевства.

— А сколько стражников знает меня в лицо? — вкрадчиво поинтересовалась я. Он посмотрел на меня с недоумением. Я развила мысль. — Они получат в распоряжение словесный портрет. И многие ли заподозрят, что скромная темноволосая селянка, стоящая перед ними, и есть пропавшая принцесса Нэйла?

Не знаю, что такого я сказала, но он рассмеялся. В этот раз его низкий теплый смех мне показался очень красивым. Были в нем какие-то сверкающие нотки, искорки чистого веселья. Если его речи на военных советах были хоть вполовину столь заразительны, как смех, то не удивительно, что его слушались, что избрали королем.

— Неужели Вы действительно считали, что Вас могут принять за селянку? — отсмеявшись, спросил Ромэр.

— А почему нет? — осторожно поинтересовалась я.

— Вы не выглядите как простолюдинка, — заявил он.

Я с сомнением глянула на свой наряд. Светлая, застегнутая до верха блузка с высоким воротником выглядывала из выреза и коротких рукавов скромного коричневого платья. Сапоги для верховой езды я оставила, не стала придумывать ботинки. Все равно под юбкой не видно, а мне удобно. Такие платья носили в городе многие женщины, причем разного достатка. Разница была только в материале и украшениях. Моя одежда, как и вещи Ромэра были вполне средние.

— Что-то не так с одеждой? — на всякий случай я решила уточнить.

— Нет, — качнул головой арданг. — Думаю, к одежде Вы присмотрелись до того и подобрали с умом. Дело в Вас.

Я молча смотрела на собеседника, ожидая продолжения.

— Нэйла, никто в здравом уме не сочтет Вас селянкой. И, боюсь, Вы не в силах это изменить, — мягко сказал Ромэр. — Ваше благородное происхождение чувствуется во всем. Впервые увидев Вас, я решил, что передо мной, по меньшей мере, графиня.

Он был совершенно прав, ведь я тоже видела в нем дворянина. Задумалась, глядя на костер.

— Не расстраивайтесь так, — тихо сказал Ромэр, когда молчание затянулось.

— Я просто думаю… — пробормотала я. — Вы правы. Нам обоим нужно изменить поведение. Играть роль… Иначе мы не справимся, — посмотрела на спутника. — Вас тоже многое выдает.

Арданг чуть нахмурился.

— Что, например?

— Да все, — выдохнула я. — Манера разговаривать, то, как Вы держите голову, как двигаетесь. Одним словом все. Простые люди себя так не ведут. Понимаю, сойти за крестьян у нас не получится, но это и не нужно. Горожане среднего достатка, это нам тоже подойдет.

Он не перебивал, а я рассуждала вслух, стараясь на Ромэра не смотреть.

— Вы привыкли командовать, привыкли, что Вам подчиняются. Вы привыкли быть вольным в своих решениях. Вы очень гордый, это чувствуется во всем. Но у простого человека нет права на такую гордость. Обычный человек посмотрит на стражника снизу вверх, ответит вежливостью на грубость, предпочтет откупиться, но не связываться. Смирение и покорность чужды Вам, но без них мы далеко не уйдем.

— Я понял Вашу мысль, — спокойно ответил он. — Но и Вы привыкайте к бесправию. Сейчас, вне дворца, Вы всего лишь женщина. А за женщину все решает мужчина. Да Вы даже в трактире ничего сами заказывать не можете, потому что женщина. Глаза долу, в разговоры не вмешиваться, не помешает некоторая пугливость. Справитесь с ролью беззащитной овечки под опекой старшего брата? — спросил арданг с усмешкой.

Я посмотрела на собеседника, глаза его смеялись. Кажется, он отнесся к задаче с долей юмора, что не могло не радовать.

— Под опекой мужа, Ромэр, — поправила я.

— Почему мужа? — удивился он, глядя на меня распахнутыми глазами.

— Ну, причин две. Во-первых, у нас ни одной общей черты. Мы совершенно не похожи.

Он задумчиво кивнул.

— А во-вторых, я бы хотела, чтобы Вы… Чтобы ни у кого не возникло даже мысли заигрывать со мной…

Он долго молчал, рассматривая меня, пытаясь осознать, что же я такое сказала.

— Нэйла, Вы понимаете, что в таком случае мы будем ночевать в одной комнате? — медленно спросил он, не сводя с меня удивленного взгляда. Я кивнула. В его глазах снова появилась улыбка, но говорил Ромэр все еще серьезно: — Вот это целеустремленность, дорогая. Я восхищаюсь тобой.

Я смущенно хихикнула:

— И я тобой, милый.

Он покачал головой и рассмеялся. Я смеялась вместе с ним, с удовольствием поддавшись чарам его красивого смеха.

— Шутки шутками, — через пару минут куда серьезней начал арданг. — Но нам нужно придумать хорошую легенду. Кто мы, куда идем.