Tyrannosaurus Rex
Шрифт:
Припаяй гибкий позвоночник к извивающейся длинной шее, насади на нее самодельный маленький череп, закрепи на шарнирах нижнюю челюсть, оклей губчатой резиной смазанный в суставах скелет, обтяни пестрой кожей, которую не отличишь от настоящей змеиной, заделай тщательно швы, и потом в мире, где безумие, пробудившись от сна, видит перед собой другое безумие, еще более немыслимое, он встанет торжествующе на дыбы - Tyrannosaurus Rex!
Из света электрического солнца вниз скользнули руки Творца. Они опустили чудовище с пятнистой змеиной кожей в сделанную зеленую чащу, повели через кишащее бактериями варево. Механический
Дверь распахнулась. Словно отряд бойскаутов ворвался в комнату - это вбежал Джо Кларенс. С таким видом, будто в комнате никого нет, он дико огляделся вокруг.
– О господи!
– завопил он.
– Так у тебя, оказывается, еще не всё готово? Это стоит мне денег!
– Не стоит ничего, - сухо сказал Тервиллиджер.
– Мне заплатят те же деньги, сколько бы я времени ни потратил.
Шаг, остановка, шаг, остановка; так, дергаясь, Джо Кларенс к нему приблизился.
– В общем, поторапливайся. И сделай пострашней, чтоб дрожь пробирала.
Тервиллиджер стоял на коленях возле своих миниатюрных джунглей. Глаза его были вровень с глазами продюсерами. Тервиллиджер cпросил:
– Сколько футов крови и предсмертных мук вы хотите?
– Две тысячи футов одного и столько же другого!
– Кларенс рассмеялся прерывисто, будто всхлипывая, - Дай-ка я посмотрю.
Он схватил ящера.
– Осторожней! .
– Осторожней?
– Кларенс небрежно и равнодушно вертел страшилище в руках.
– Разве чудовище не мое? В контракте...
– В контракте сказано, что вы используете эту куклу для рекламы фильма, но вернете мне, когда фильм будет выпущен.
– Черт-те что написали!
– Кларенс махнул рукой, в которой держал чудовище.- Это неправильно. Всего четыре дня как мы подписывали контракты, и...
– Кажется, будто прошло уже четыре года.
– Тервиллиджер потер глаза. Я две ночи не ложился, додедывал эту .. . чтобы можно было скорее начать съемки.
Кларенс не снизошел до ответа.
– К черту такой контракт! Какая гнусность! Чудовище мое. От тебя и твоего агента у меня сердечные приступы. Приступы из-за денег, приступы из-за оборудования, приступы из-за...
– Кинокамера, которую вы мне дали, старая-престарая.
– Ну так чини ее, если она ломается, ведь руки у тебя есть? Пошевели мозгами - в том-то весь и фокус, чтобы обойтись без денег. Возвращаясь к делу: тварь - и это должно было быть оговорено в условиях - моя, и только моя.
– Я никогда не отдаю свои изделия во владение другим, - отрезал Тервиллиджер.
– Слишком много времени и чувств в них вложено.
– Ладно, черт побери, мы накидываем тебе на зверюгу еще пятьдесят долларов и оставляем тебе - бесплатно!
– когда фильм будет готов, камеру и прочее оборудование, договорились? Открывай тогда собственное дело. Конкурируй со мной, сведи со мной счеты при помощи моего же оборудования! Кларенс рассмеялся.
– Если оно до этого не развалится, - сказал Тервиллиджер.
– И еще.
– Кларенс поставил куклу на иол и обошел вокруг нее.
– Мне это чудовище не нравится.
– Не нравится?!
Чем?– взвыл Тервиллиджер.
– Физиономией. Больше огня нужно, больше... свирепости. Больше злости!
– Злости?
– Да, лютости! Пусть выпучит сильней глаза. Круче вырез ноздрей. Острее зубы. Язык вперед, оба конца. Ты сумеешь! Э-э... так, значит, чудовище, не мое, а?
– Нет, оно мое.
Тервиллиджер поднялся на ноги.
Теперь вровень с глазами Джо Кларенса была пряжка его ремня. Несколько мгновений продюсер смотрел на блестящую пряжку как загипнотизированный.
– Будь прокляты эти чертовы юристы!
Он бросился к двери: - Работай!
Чудовище ударилось в дверь через долю секунды после того, как она захлопнулась.
Рука Тервиллиджера на несколько мгновений застыла в воздухе. Потом плечи его опустились. Он пошел к своему красавчику и его поднял. Открутил голову, содрал с нее латексовую плоть, положил череп на подставку и кропотливо начал лепить из глины заново доисторическую морду ящера.
– Побольше свирепости, - бормотал он сквозь зубы.
Фильм с переделанным чудовищем просматривали через неделю.
Когда кончилось, Кларенс в темноте чуть заметно кивнул.
– Лучше... Но... пострашнее надо, чтобы кровь стыла в жилах. Чтобы тетя Джейн напугалась до смерти. Новый эскиз, и переделать заново!
– Я уж и так опаздываю на неделю, - запротестовал Тервиллиджер.
– Вы все приходите и требуете: меняй то, меняй это, и я меняю, один день хвост, другой - когти...
– Уж ты-то сумеешь меня порадовать, - сказал Кларенс.
– В бой, художник!
В конце месяца просмотрели новый вариант.
– Почти в точку! Чуть-чуть промазал!
– сказал Кларенс.
– Морда почти такая, как нужно. Постарайся еще.
Тервиллиджер отправился к себе в мастерскую. Он принялся за эскиз и изобразил пасть динозавра так, как если бы она произносила непристойность, только понять эту непристойность мог тот, кто умеет читать по губам. Потом, взяв глину, Тервиллиджер принялся за работу и оторвался от страшной головы только в час ночи.
– Наконец то, что надо!
– закричал Кларенс в просмотровом зале на следующей неделе.
– Вот это настоящее чудовище!
Он наклонился к старику, своему юристу, мистеру Глассу, и к Мори Пулу, своему помощнику:
– Вам нравится мое чудище?
Такой же длинный, как чудовища, которых он делал, Тервиллиджер, бессильно обмякнув и ссутулившись в заднем ряду, хоть и не увидел, но почувствовал, как юрист пожал плечами.
– Да они все одинаковые.
– Да, да, но это все же какое-то особенное!
– захлебывался Кларенс. Даже я готов признать: Тервиллиджер гений!
Все повернулись вперед и снова, уставившись на экран, стали смотреть, как исполинская тварь, словно вальсируя, широко размахнулась своим острым как бритва хвостом и сняла им зловещий урожай травы и цветов. Потом остановилась и, обгладывая красную кость, устремила задумчивый взгляд в туман.
– Это чудовище...
– сказал наконец, прищурившись, мистер Гласе. Кого-то оно напоминает.
– Напоминает?
– Тервиллиджер повернулся, весь внимание.
– У него такой вид...- протянул в темноте мистер Гласе.
– Похоже, я его где-то встречал.