Тысяча осколков тебя

Никто не мог найти Пола, никто не мог поймать его. Но Пол не рассчитывал на Тео.

Тео пришел ко мне этим вечером, когда я сидела на старом расшатанном настиле на нашем дворе. Единственный свет исходил от полной луны и светильников, которые Джози повесила на перилах прошлым летом, лампочки в форме тропических рыбок светились аквамарином и оранжевым. Поверх кружевного платья цвета слоновой кости на мне был надет папин старый кардиган. Даже в Калифорнии декабрьские ночи были холодными, и кроме того, свитер все еще пах папой.

Я думаю, Тео долго наблюдал за мной, прежде чем вышел наружу, ожидая, пока я соберусь с мыслями. Мои щеки горели и по ним пролегли бороздки от слёз. Я столько раз сморкалась, что нос болел от каждого вдоха. Голова пульсировала. Но на ту минуту я выплакалась.

Тео осторожно сел на ступеньки рядом со мной, одна нога подпрыгивала вверх и вниз.

— Слушай, — сказал он. — Я собираюсь сделать что-то глупое.

— Что?

Его темные глаза встретились с моими, его взгляд был настолько решительным, что я подумала, будто он собирается поцеловать меня.

Вместо этого он протянул руку. В ней были две другие версии Жар-птицы.

— Я иду за Полом.

— Ты... — мой дрожащий голос, уже натянутый от плача, сломался.

У меня было столько вопросов, что я не знала с чем начать.

— Ты сохранил старые прототипы? Я думала, ты сломал их.

— Пол тоже так думал. И, ну формально, так думали твои родители, — он сомневался.

Даже упоминание об отце всего лишь через день после его смерти причиняло ужасную боль, для Тео она была почти такой же, как для меня.

— Но я сохранил части, которые мы не использовали повторно. Поковырялся с ними, позаимствовал кое-какое оборудование из лаборатории Триады. Использовал технологии, которые мы привнесли в новую Жар-птицу, чтобы улучшить эти. Есть приличная вероятность, что они заработают.

Приличная вероятность. Тео собирался пойти на невероятный риск, потому что это давало ему "приличную вероятность" мщения за то, что сделал Пол.

Каким бы он ни был веселым, как бы мы ни флиртовали время от времени, я иногда гадала, а не был ли Тео Бек полон дерьма под своими футболками с принтами групп-инди( прим. пер. общее название для небольших независимых студий грамзаписи, которые записывают альтернативную рок-музыку или джаз, неинтересную по коммерческим соображениям крупным студиям музыка, которая записывается на таких независимых студиях², хипстерской шляпой и Понтиаком 1981 года, который он сам починил. Теперь мне было стыдно за то, что я когда-либо сомневалась в нём.

— Когда люди путешествуют по измерениям, — сказал он, уставившись на прототипы. — Они оставляют следы. Субатомные... ладно, не будем об этом. Смысл в том, что я могу пойти вслед за Полом. Не важно, как часто он прыгает, через сколько измерений он пытается двигаться, он всегда оставит след. И я знаю, как настроить их, чтобы идти по следу. Пол может бежать, но он не сможет спрятаться.

Жар-птицы поблескивали у него на ладони. Они выглядели как странные, асимметричные бронзовые кулоны, может быть, украшения, созданные в эпоху Ар-Нуво, когда растительные формы были в моде. Один из металлов внутри них был достаточно редким, потому что его добывали только в одной шахте во всём мире, но любой, кто не знал об этом, просто подумал бы, что они симпатичные. Вместо этого, Жар-птицы были ключом, который мог открыть вселенную. Нет, вселенные.

— Ты можешь последовать за ним куда угодно?

— Почти куда угодно, — ответил Тео, послав мне многозначительный взгляд. — Ты знаешь ограничения, да? Ты же не отключалась каждый раз, когда мы разговаривали об этом за обедом?

— Я знаю ограничения, — сказала я, обидевшись. — Я имею в виду, насчет них.

— Тогда да.

Живые существа могли путешествовать только в те измерения, где они уже существовали. Измерение, в котором мои родители никогда не встретились? Это измерения я никогда не смогла бы увидеть. Измерение, где я уже мертва? Не могу туда добраться. Потому что когда человек путешествует в другое измерение, он на самом деле материализуется внутри другого себя. Где бы ни была ваша другая версия, что бы она ни делала, вы окажетесь там.

— Что, если Пол прыгнет туда, куда ты не сможешь? — спросила я.

Тео пожал плечами.

— Я окажусь в следующей вселенной, я думаю. Но это ничего. Когда он снова прыгнет, у меня будет возможность взять его след оттуда.

Его взгляд был направлен в пространство, и он перевернул Жар-птиц на ладони.

С моей точки зрения, лучшим вариантом для Пола было продолжать прыгать, так далеко, как он смог бы, до тех пор, пока он не нашел бы вселенную, где никто из нас не существовал. Там он мог оставаться так долго, как хотел, и его никто никогда не поймал бы.

Но дело в том, что Пол хотел чего-то еще, а не только уничтожить моих родителей. Не важно, каким он оказался жутким, он не был глуп. Поэтому я знала, что он не сделал бы этого просто из жестокости. Если бы он просто хотел денег, он бы продал устройство кому-нибудь в своем измерении, а не сбежал в другое.

Чего бы он ни хотел, он не мог прятаться вечно. Раньше или позже, Пол должен был последовать за своей истинной, тайной целью. Когда он это сделает, мы сможем поймать его.

Мы можем поймать его. Не Тео в одиночку — мы оба. Тео держал в руке два прототипа.

Прохладный ветерок шевелил мои волосы и заставлял фонарики порхать туда-сюда на перилах, как будто пластиковые рыбки пытались уплыть. Я сказала:

— Что случится, если Жар-птица не сработает?

Он поскреб своими Доктор Мартинасми старое дерево настила, небольшой кусочек отломился.

— Ну, может ничего не случиться. Может быть, я просто буду стоять и чувствовать себя дураком.

— Это худший случай?

— Нет, худший случай включает в себя атомный суп из меня.

— Тео...

— Этого не случится, — сказал он, самоуверенный, как всегда. — По меньшей мере, я сильно в этом сомневаюсь.

Моё голос был не громче шепота.

— Но ты идешь на этот риск. Ради папы.

Наши глаза встретились и Тео сказал:

— Ради вас всех.

Я едва ли могла дышать.

Но он отвел глаза и через секунду добавил:

— Как я сказал, этого не случится. Возможно, одна из них заработает. Я имею в виду, что я переделал их и мы оба знаем, что я гений.

— Когда вы разговаривали об испытаниях одного из них, ты сказал, что ни за что на свете никто из вас не должен даже думать об этом.

— Да, ну, я слишком преувеличил. Должно быть, ты уже это поняла, — Тео мог быть полон преувеличений, но по крайней мере он об этом знал. — И кроме того, это было до того, как я поработал над ними. Жар-птицы сейчас лучше, чем когда-либо раньше.

Это было не сиюминутное решение. Когда Тео пришел посидеть со мной на настиле, я чувствовала себя беспомощной против трагедии, которая разорвала мою семью пополам. К тому времени, когда я заговорила, я точно знала, что я собиралась сделать это, казалось, уже давно.