Тысяча забытых звёзд

Ноги у Влады были забрызганы грязью по самые шорты. На ходу она ломала сухой бурьян и крошила его в руках.

Через дорогу загорались окна в их доме. На кухне — три, и меланхоличные тени заходили за шторами в гостиной, и одно — на втором этаже. Командор наблюдал за улицей, просунув морду под воротами. В доме соседа не светилось ни единого окна.

Расцарапываясь о крыжовник, Влада пробралась к тёмным окнам. Кир отвернулся: заброшенный дом стоял, погружённый в сумерки, ещё дальше — улица была пуста. Дождь зашёлся сильнее, забарабанил по маленькой красной машинке Зарины.

Когда он снова обернулся к дому соседа, Влады там не было. Ещё покачивались ветви кустарника, но это мог быть ветер. Волкодавы сидели тихо, каждый в своей будке. Чёрные окна безо всякого интереса глазели на мир. А её не было. Не то, что в поле его зрения. Возле дома негде было спрятаться: за крыжовником дорогу перегородила летняя веранда, а дальше — низкая поленница и заросшее поле. Её не было вообще.

Вдалеке застучал поезд. Кир помедлил и сам пошёл к дому. Старая малина плелась по земле, цепляя его за края брюк. Волкодавы навострили уши и подняли головы, похожие на бетонные блоки.

Сосед сидел на вросшей в землю лавке — за домом. Дождь ронял капли ему прямо на лысую макушку. К Киру он обернулся, как будто ждал. Сигарета в суставчатых пальцах потухла и обмякла от дождя.

— Слышишь? — сказал сосед.

Ворчала в кронах яблонь подступающая гроза. Со стены дома клочками облетала побелка. Кир слушал и слышал: внутри дома что-то возилось, слонялось из угла в угол и ползало по стенам. Смотрело через тёмные окна. Древние половицы стонали от боли.

Влада сказала: «Люди не умеют уходить до конца».

Она сказала: «Всегда что-нибудь да остаётся».

— Уезжайте отсюда, — произнёс Кир, отступая подальше от окна.

Сосед молча смотрел на него, секунду или две, а потом отвернулся, раздавливая в пальцах сигарету. Пальцы у него тряслись, вода текла по рукам, и мокрая рубашка липла к телу.

С его молчаливого разрешения Кир обошёл дом вокруг — на это потребовалось не так уж много времени. Шикнул на волкодавов. Они вроде бы почуяли его отчаяние и не стали мешать. Облетающая побелка — мокрые доски — снова побелка — растрескалась краска на рамах. Сухой крыжовник топорщил иглы, как дикобраз, но — ни единой сломанной ветки.

Влады не было. Но она ведь не могла забраться в дом. Не ушла бы незамеченной: заскрипела бы дверь, залаяли псы. Де жа вю. Кир замер под дождём, не имея понятия, что делать дальше.

Он был теперь уверен — Влада исчезала. И в тот раз, когда она сидела в двух шагах от него, на крыльце, и вдруг выяснилось, что её потеряли. Во второй раз — угол кухни, ноутбук на коленях. «Я здесь». Но совершенно точно — её здесь не было. Он бы чувствовал её присутствие — присутствие живого человека среди искорёженных тенями яблонь.

«Я — невидимая».

Дождь примял траву к земле. В кухонном окне по ту сторону дороги очертился силуэт и призывно замахал ему рукой. Он махнул в ответ и не двинулся. Силуэт в рыжем окне сорвался с места, и хлопнула дверь. На крыльце появилась Зарина, опасливо жмущаяся под крышей.

— Иди домо-ой! — протяжно позвала она. — До-ождь.

Буквы «о», круглые, как баранки, слились с гудением поезда. Там, за тополями, была железная дорога. Кир ещё раз обернулся на соседский дом и медленно пошёл через дорогу. Мысли слабо шевелились, как рыбы в мёрзлой воде.

«Катастрофа», — выбил дождь по вздыбленной дороге.

Кир вошёл в призрачно-тёплую прихожую. Зарина наблюдала за тем, как он разуется. Он ждал вопроса.

«А где Влада?» Такой очевидный интерес. Но Зарина мялась рядом и только отстранённо улыбалась. С кавалером помирилась что ли.

В гостиной работал телевизор — родители делали вид, что смотрят новости, но мама глядела в потолок, а отец говорил ей о ранней осени — по приметам, и о том, когда лучше снимать виноград. Кир ушёл на кухню, машинально подхватил с плиты чайник. Сходить на веранду и налить колодезной воды.

Он тут же бросил чайник на место, когда увидел, что под окном нет банок с вареньем. Пучки трав под потолком тоже исчезли. Кира тряхнуло. Сонное оцепенение спало с его мыслей. Едва не сбив с ног Зарину, он бросился назад, в прихожую. Нужно вернуться к дому соседа. Она должна быть там. Люди не исчезают на пустом месте. Всегда что-нибудь да остаётся.

И здесь ощутил тонкое, как запах цветов, тепло её присутствия. Влада сидела на лестнице, раскрыв на коленях ноутбук. Лестница была с поворотом — там Влада и устроилась, вытянув босые ноги на три ступеньки вниз.

Кир взял её за плечи и заставил подняться. У Влады чуть не слетели очки — прямоугольники в тонкой золотистой оправе. Она не часто их надевала, только если хотела казаться старше и серьёзнее, или если слишком уж уставали глаза.

— Где ты была? Ты можешь мне объяснить?

Она глотнула воздух ртом.

— Ты можешь просто сказать?

В гостиной мама поднялась с дивана и сказала неуверенно:

— Не кричи на ребёнка.

Кир выпустил её плечи и в два больших шага добрался до кухни. Варенье на месте, пучки мяты тоже. Чайник почти тёплый удобно расположился на двух прихватках, на уголке стола. Кир обернулся к Владе.

— Не надо, — сказала она — едва ли громче, чем шуршал об стёкла дождь. — Мне тоже страшно. Ты про меня забыл.

Глава 2

Они смогли заговорить, только когда дом уснул. Кир закрыл вечно распахнутое кухонное окно. На москитной сетке повисли крупные капли дождя и пара брошенных ветром листьев. Они не зажигали ламп — сидели в свете ноутбука. По его экрану плавали мыльные пузыри, бились друг о друга резиновыми боками.

— Я не знаю, как это объяснить, — сказала Влада, стянув очки за дужку. — Меня не было. В этот раз — довольно долго. Я боюсь. Что если в следующий раз всё не вернётся назад?

У неё руки пахли ромашкой и мятой. Коротко остриженные ногти — ванилью, и ладони — болезненным шалфеем. Кир так и не выпустил её руки. Как будто это могло помочь. Всё равно однажды ему придётся выпустить, отвернуться на минуту, выйти из комнаты, и тогда она исчезнет.

— Ты же сам видишь! — Если бы не закрытые окна, её голос разбудил бы ласточек под крышей. — Есть то, что нам кажется. Иногда наступают моменты, когда меня ни для кого нет.

— Так не бывает, — упрямо повторил Кир. Не сосчитать, сколько раз он уже произносил это, мысленно и вслух. — Хочешь сказать, что если я сейчас не вижу Зарину, она перестаёт существовать?