Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста

Я осознаю, что в течение всей этой главы у многих из вас крутилось в голове: и чем там закончилось дело у Сергея и Леночкой? Признаться, мне и самому интересно, чисто с литературной точки зрения, но, увы, я не смогу вас удовлетворить… Потому что… ну, скажем, стесняюсь. Нет, скажем… Ну, короче, НЕ МОГУ Я ВАС УДОВЛЕТВОРИТЬ, и всё тут. Не обязан. Хотите, я вам лучше чего-нибудь по латыни процитирую на пол странички? А? Что, не желаете? А мне плевать, ведь в этом и заключается истинная свобода и единственный путь стать настоящим писателем, каковым я, по всей видимости, наконец-то становлюсь: пишу галиматью, плюю на читателя, плюю на собратьев-писателей, плюю на всё, на всех и на вся.

А как иначе?

Глава сорок шестая Как я стал философом

Если мой дорогой читатель или читательница уже отошли от неприятного впечатления, произведенного предыдущей главой, которая оставила их в состоянии некоторого раздражения моим вызывающим хулиганством, то позвольте приступить к изложению истории о том, как я, собственно, стал философом.

Ну, во-первых, любой маломальский выпускник философского факультета вам доступно разъяснит, что никакой я не философ, а шарлатан. Я могу ему не менее доступно и обходительно ответить: «Сам дурак».

Милые мои читатели, вы даже не представляете, какую муть подчас являет на свет современная философия. Я имел счастье тесно общаться с одним милым человеком, законченным невротиком и грубияном, которому выпало несчастье редактировать мои философские работы по-английски. Он профессиональный философ, и будучи лицом западным и мною хорошо оплачиваемым, он кое-как воздержался от прямого восстания против формы и содержания. Однако его поправки превращали мой вполне ясный и доступный текст в мрак хитросплетенных невообразимых выражений, которые, кстати, при глубинном изучении оказывались чаще всего не к месту. Я послушно заплатил его гонорар и, конечно, оставил уже израненные и оболваненные работы, как они есть, но больше я на этот трюк не попадусь. Где убийца орангутангов? Я имею в виду Шопенгауэра. Старик говорил: «Кто ясно мыслит, ясно излагает». Увы, многие современные философы полагают, что сложность квантового мира следует отражать не менее квантовыми словесными понятиями, кои не имеют четкого значения и выражаются лишь призрачной волновой функцией. Причем волна эта в основном являет собой волну ярости, захлестывающую меня в порыве жгучего и неотступного желания нанести телесные увечья автору.

То, что я официально не считаюсь философом, мне совершенно не мешает. Тем более что я вполне осознаю свое ничтожество и тот факт, что ничего нового в этот мир я не принес и не принесу. Так, лишь попробую переосознать давно известное.

Извольте же ознакомиться с основами философии Кригера. Перед вами краткий конспект основополагающих философских работ, написанный в третьем лице (для вящей солидности, а также для создания иллюзии удаленности во времени – так выглядела бы какая-нибудь обобщающая статья о философии Кригера, написанная в 2070 году в честь столетия со дня рождения философа). Сей конспект я не вижу смысла пока публиковать отдельно, ибо кому надо, тот найдет его здесь.

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВ ФИЛОСОФИИ КРИГЕРА

Определение философии

В современном мире абсолютным идолом является финансовая мощь. Как никогда остро стоит вопрос о целесообразности занятий философией. Философия не зарабатывает денег и, таким образом, малоинтересна современному человеку.

Обвинения в бесполезности философии не новы. Еще Аристотель привел рассказ об одном философе-астрономе, которому надоели упреки в бедности и в том, что его наука не обеспечивает его богатством. Он применил свои философские и астрономические выводы и тем самым нашел способ легко и быстро обогатиться. Таким образом «он доказал, что философам при желании легко разбогатеть, но не это является предметом их стремлений». [95]

95

Аристотель. Политика. 14,1259 а 9-18 //Аристотель. Соч. Т. 4. С. 397.

Кригер определяет философию как «разумныйанализ и рекомендации к применению различных иллюзий».

Причем в философии Кригера понятие иллюзии не имеет негативной коннотации. Он соглашается с общепринятым определением иллюзии, как «an erroneous mental representation» – ошибочное умозрение. Но, в соответствии с Кригером, абсолютной истины не существует, ибо даже если бы таковая существовала, ее доказательство было бы невозможно, поскольку всегда возможно предположить то, что доказывающий не обладает полной информацией, необходимой для абсолютно убедительного доказательства. Возьмите, к примеру, всемогущего и всезнающего Бога: и он не смог бы доказать себе, что его всемогущество и всеведение не являются лишь плодом его воображения. Ну а если даже Богу недоступна абсолютная истина, то куда нам, смертным… Хотя, впрочем, Кригер заявляет, что эта абсолютная истина никому и не нужна, ибо является абсурдным понятием.

Литература и философия

Кригер соглашается с Michel Gourinat [96] в том, что философия – это поиск осознающего себя знания и что ее первый вопрос есть вопрос о ее собственной природе. Философские концепции излагаются путем выражения их средствами литературного языка, и посему философия использует письменную или устную литературную традицию как единственное средство своего выражения.

Философия связана с литературой не только формальными признаками, но также и в своей основе, так как философское произведение является выражением индивидуальности автора. Несмотря на то, что литературоведение весьма неохотно признает принадлежность философии к литературе, другого средства выражения своих идей философия не имеет.

96

GourinatМ. De la Philosophic Hachette livre, 1994.

Кригер считает, что необходимо отделить философию от литературы, выделив совершенно особый вид публикации, напоминающий научную статью.

Философская работа должна придерживаться строгих правил написания научной работы и включать четко выделенные части: резюме, описывающее основную идею работы, словарь определений большинства терминов, использованных в работе, в соответствии с тем, как их определяет автор, вступление, вводящее в суть проблемы, постановка философского вопроса и предлагаемое его решение, аргументация, контраргументация и выводы. Вот и все, сухо, четко, по-военному, точнее, по-научному Конечно, пункты, входящие в состав философской работы, могут быть значительно шире, но основная идея ясна – философии необходимо пользоваться простым и ясным языком, каким пишутся, например, законы государств, хорошим примером для подражания может служить произведение под названием «Уголовный кодекс».

Далее можно посредством отдельных литературных произведений популяризовать содержание подобной философской работы, но совершенно необходимо иметь основной текст, который был бы написан в таком военно-законодательном стиле, с приложением максимальных усилий для преодоления каких бы то ни было разногласий и разночтений. Игра словами, цветистые обороты, притчи, иносказание, парадоксальность стиля – все это должно быть удалено из философской работы.

Итак, в соответствии с философией Кригера, литература и философия должны быть отделены, и, строго говоря, Кригер, по своему собственному определению, философом не является. Хотя по такому же определению философами не являются Платон, Мон-тень, Паскаль, Ницше и многие другие. Возможно, если бы их работы были переписаны в четком научно-философском стиле, – людям бы гораздо легче жилось, ибо смешение литературы и философии позволяет автору вместо четкого изложения своих тезисов прибегать к поэтическим отступлениям, оставляя неизбывный простор для толкования многим вредоносными типам.

Наука и философия

Кригер соглашается с Эйнштейном в том, что «большинство фундаментальных научных идей по существу просты и могут быть выражены языком, доступным всем» [97] . То же верно и в отношении основных философских идей.

Как было сказано выше, несмотря на несовершенство человеческого языка, в некоторых областях человеческой деятельности все-таки достигнута высокая степень четкости изложения, направленная на минимизацию возможности разночтений. Там, где поставлены на карту личные интересы человека, такие как его благосостояние, свобода и подчас жизнь, было сделано усилие, и язык законов следует признать достаточно четким. Необходимо отметить, что в начале всякого закона идет список определений, ибо в судебной практике давно было замечено, что определение частной собственности, прав человека, личной свободы и многие-многие другие могут толковаться по-разному, подчас с диаметрально противоположных позиций. Именно поэтому всякий закон обычно содержит определения понятий, в него входящих. Кригер отмечает, что это должно быть необходимым условием любой философской работы.

97

Эйнштейн А. Эволюция физики. М., 1956. – Эти слова взяты из предисловия к французскому изданию.

В соответствии с концепцией Кригера, философия безусловно должна быть отделена от науки, ибо философия обычно не имеет доказательной основы, построенной на эксперименте.

Науку следует отделить от философии, религии, политики и, более того, от самих ученых. Любой научный эксперимент должен производиться независимыми экспертами, которым неизвестны смысл и цели поставленного эксперимента, и, более того, получаемые ими данные могут быть частично или полностью заблокированы от их интерпретации.