Тюльпан на снегу
Шрифт:
О боже! В голове писателя кружились точно такие же мысли.
– Если бы земля отпустила, я бы тоже взлетел, друг…
– В какое время собираемся у тебя? Кого пригласил? – перебил его учитель.
– Приятелей, хороших знакомых из области, района…
– Ты молодец!..
– Почему же?
– Ты знаменит, живёшь в столице. Однако никогда не забываешь родное село. Народ тебя любит, уважает. Правильно делаешь, что помнишь о нас. Никогда не забывай своих корней!
Вот уже сорок лет, как писатель покинул отцовский дом. Покойная бабушка говорила: «Кто уходит от родной земли, становится ей чужим; кто остаётся на
Сегодня дом брата стал намного просторней, освободился от книг. Теперь и ребятишкам есть где поиграть.
…Прозвенел школьный звонок. Выбежавшие из классов дети устремились к библиотеке.
Писатель был взволнован. Он подумал: «Лучшее произведение, которое я создал в своей жизни, – это библиотека!».
В обеденное время в отцовском доме (теперь, впрочем, это был дом брата) собрались односельчане на худаи*. Зарезали барана, накрыли на стол…
А вечером в освободившейся от книг гостиной снова принимали гостей. Теперьздесь собрались друзья писателя, и праздновали на современный лад. На столе, кроме всевозможных яств, стояли бутылки с алкоголем. Шутка ли: прибыли друзья писателя – высокопоставленные чиновники районного и областного масштаба.
Вечер разгорался, становился всё более интересным. Так сказать, пир на весь мир. Немало произносилось тостов в честь книги:
– Без книг нет знаний, книги – кладезь науки, – произнёс самый авторитетный среди гостей, сидящий во главе стола.
– Друг, писатель ты наш, честь и хвала тебе! На открытие библиотеки приехал сам руководитель области. Ты молодец! – похвалил другой, немного ниже рангом.
– Книга – свет в нашей жизни! – наставительно сказал следующий друг-чиновник. – Нужно много читать, чтение – ключ ко всему.
– «Я благодарен книге за все мои достоинства», так ведь говорил Горький, – опять вставил тот, что сидел во главе стола.
– Сегодня писатели являются самыми активными членами общества. К книге повысилось внимание, – заметил один из гостей.
– Писатель – это талант. Иногда мне тоже хочется написать книгу, – заявил чиновник из района, бросив взгляд на прислуживающего гостям учителя Мамата.
А учитель с раздражением подумал: «Ну да, на месте головы – тыква, и ты мечтаешь написать книгу?»
* Худаи – мусульманский обряд, когда в честь определённого события приглашают пожилых людей помолиться, чтобы всё было благополучно, порой с жертвоприношением домашних животных.
Компания чиновников беседовали под хорошую выпивку допоздна. Все пели дифирамбы книгам. Говорили об их достоинствах, о том, что они дали миру. Село за всю свою скромную историю никогда не слышало таких хвалебных слов в адрес книги…
В разгар вечеринки писатель каждому из сидевших друзей подарил свою книгу с автографом. Опять зазвучали похвалы, теперь уже адресованные писателю. Тот даже прослезился. Выпил бокал до дна. Захмелел немного…
Гости разошлись очень поздно, за полночь.
Писатель проснулся рано. Позавтракал с братом во дворе. Стал собираться: пора возвращаться в город.
Вошел в гостиную, чтобы одеться. Там уже было убрано,
всё блестело чистотой. Надевая рубашку, писатель посмотрел на маленький столик, стоявший в уголке комнаты. На нём лежали стопкой его книги, которые вчера он подарил друзьям.Он не поверил своим глазам. Издалека пересчитал. Шесть…
Гостей было семеро. Кто-то из них взял книгу всё-таки…
Писатель покраснел. Ему стало не по себе. Расстояние между ним и столиком становилось всё больше…
Не решившись подойти к книгам, он быстро отвернулся и вышел.
ЛЮБОВЬ АКТЁРА
Посвящаю великому брату…
– О-о-о! Зулфия-джан, какая погода! Нежные, нежные дожди… Горы упираются в небо. Я в горах!
– О-о-о! Зулфия-джан, а какой лес! Прохлада. И ещё… дождь.
– О-о-о, Зулфия-джан! Вы не видели такой прекрасный пейзаж. Прямо у подножия гор есть озеро. Мы в нём купаемся…
– Зулечка, сейчас мы идем вдоль глубокого обрыва. Вниз смотреть страшно. Голова кружится. Воон там, в глубине обрыва, течет весёлая река.
– Зулфия-джан, милая, сейчас мы по канатной дороге поднимаемся на вершину. Ладно, буду осторожен…
– О-о-о! Зулечка, мы у подножия Эльбруса. Снег, везде белый снег. Вы видели снег летом? Да, я тепло одет, милая. Ладно.
– Зуль… Зулечка! Мы возвращаемся. Мы ещё в дороге… Остановились около вод «Нарзана». Представьте только, из трубы извергается вода «Нарзан». Если бы вы были рядом со мной, то получили бы нескончаемое удовольствие. Ладно, буду осторожен!
«…Ой, как он надоел. Ну и простак этот Кудрат. Подкаблучник. Обо всём докладывает. Этот крикун выел мне все мозги. Не-е-ет, срочно нужно перейти в другую комнату…» – Нусрат брезгливо посмотрел в сторону актёра, снимающего через окно на телефон вид вдоль дороги, по которой мчался автобус.
А Кудрат, довольный и улыбающийся, говорит, глядя на мобильник:
– Зулечка! Возвращаемся. Впечатлений – море! Расскажу, когда приедем. Видели видео? Э-е-ей, зарядка кончается, сейчас отключится. Ладно, милая. Возьму, конечно, возьму…
Нусрат с удивлением посмотрел на спутника. Актёр, мечтательно улыбаясь, закрыл глаза, головой упираясь в окошко автобуса. Начал напевать про себя какую-то мелодию.
С одной стороны, Нусрат ему завидовал. Хотя всем сердцем отторгал такое поведение человека в возрасте (где-то около шестидесяти): его ежечасные отчёты по по поводу всякой всячины его, мягко говоря, удивляли. Думал, что у людей искусства всё по другому, даже личная жизнь.
Кто знает, может, супруги не могут долго находиться друг без друга…
– Зулфия-джан, мы приехали.
– Зулечка, милая, я уже засыпаю…
– Зулфия-джан, небо, звёзды закрыты тучами. Наверное, всю ночь будет идти дождь. Кто?.. А-аа, сосед? Э-эй, какой-то тихоня, дрыхнет как убитый. А какое ему дело до меня? Мне кажется, он далёк от любви…
У Нусрата лопнуло терпение. Резко поднявшись, он включил свет. Актёр тоже вскочил с кровати. Глаза повылезали из орбит. Дрожит как осиновый лист… Нусрату стало тошно. Видя, что сосед так испуган, что даже не может произнести ни слова, Нусрат смягчился. Как можно спокойнее сказал: