Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

– Мне бы Максу позвонить…

– Как?

– Вот я и думаю, как…

На столе начальника оперчасти стоял телефон с наборником номера. По нему можно было бы позвонить Максу.

Сизов понял намек, показал на телефон.

– Что ж, называйте номер.

– Я только что с ней говорил, – вспомнил Карцев. – Она к Максу должна была ехать. Вряд ли доехала… Мне бы попозже позвонить…

– Когда?

– Ну хотя бы часиков в семь вечера.

– У вас должен быть мобильный телефон.

– Не положено, – мотнул головой Карцев.

– Так уж и быть, я закрою на это глаза.

– Есть телефон, а что толку?

Сотовые телефоны были у многих, но ни один из них не мог обеспечить связь с волей. В тюрьме круглосуточно работал мощный генератор помех, глушитель сотового сигнала.

– Могу посодействовать. Сегодня вечером ровно в восемнадцать тридцать я отключу генератор. Но всего на пять минут… И завтра. В то же время. Чтобы вы позвонили жене…

– Спасибо большое.

– Чем могу, тем помогу. Но не более.

– Я понимаю…

Вернувшись в камеру, Карцев первым делом достал из тайника мобильный телефон. Для вида попытался позвонить раз, другой. Федя Скачок не обращал на него внимания, преспокойно играл в нарды с Гудком. Лишь один Дема, глядя на него, с презрительной гримасой покрутил пальцем у виска.

Но Георгий продолжал набирать номер жены. И ровно в восемнадцать тридцать, как и было обещано, он смог услышать ее голос.

– Катя! Как дела? Была у Макса?

Он торопился. За пять минут нужно было успеть и с женой поговорить, и подзабытый телефон Макса узнать.

– Была. Он обещал. Завтра с утра снимет со счета, передаст мне…

– Отлично, – облегченно выдохнул Карцев.

Отпала необходимость звонить Максу. С Екатериной будет говорить, пока генератор не включат.

Краем глаза он видел, как очумевший Дема лезет под подушку за своим мобильником.

– Ко мне уголовники приходили, – упавшим голосом сообщила Катя.

– Как – приходили? – содрогнулся от дурного предчувствия Георгий. – Когда?

– Только что ушли… В дом не заходили, вежливые такие, а глаза страшные-страшные… Я сказала им, что деньги завтра будут. Сказали, что…

Что сказали жене посланники Феди Скачка Карцев не узнал. Включившийся раньше времени генератор растворил голос жены в оглушительном эфирном шуме.

– Черт! – вслух выругался Дема, который, похоже, кому-то дозвонился, но не успел сказать ни слова.

Глянув на Карцева, он сполз со своей шконки, подошел к нему. Подозрительно спросил:

– Слышь, а как ты узнал, что менты глушилку вырубят?

– Это что, предъява? – вскинулся Георгий.

Дема был для него дешевой сявкой, с которым совсем не боязно было связываться. И кулаком в морду заехать – без проблем. Если, конечно, смотрящий позволит.

– Что за шум, а драки нет? – поднимаясь со своего места, спросил Скачок.

На лице все та же фирменная простодушная улыбка, но Карцев уж знал, какой черноты душа за ней скрывается.

– Да, это, телефон вдруг заработал, – сконфуженно сказал Дема. – А Гоша сигнал поймал. Говорил с кем-то…

– И что?

– Ну, подозрительно… Может, подсказал ему кто, что глушилку отключат…

– Кто мог ему подсказать? – в упор глядя на Дему, глухо спросил смотрящий.

– Ну, мало ли кто?

– Менты что ли?

– Я этого не говорил, – отрекся от собственных слов Дема.

– Как не говорил, если говорил? – гневно спросил Карцев. – За свои слова отвечаешь?

– Отвечаю.

– Дема, это предъява, – нехорошо посмотрел на парня Федя.

– Гоша гонит, в натуре!

– Дема, это косяк… Гоша, можешь спросить с него.

Карцев сразу воспользовался полученным разрешением. Схватил Дему за грудки, затащил в угол, скрытый от надзирательского глаза, прижал к стене и ударил кулаком в живот. Когда парень согнулся пополам, ударил ребром ладони по шее. Дема даже и не пытался отрицать, что был слабым для него противником.

– Видишь, Гоша, у нас здесь все чисто по понятиям, – нехорошо улыбаясь, сказал Скачок. – Накосорезил пацан, получил по горбу… Ты понял, Дема? Нельзя людей понапрасну хаять. Любую предъяву обосновать надо…

– Понял я все, – поднимаясь с пола, буркнул парень. Он забрался на свою шконку, там и затих.

И Карцев устроился на своем ложе. Тут же к нему подсел Федя.

– Круто ты с пацаном, – ободряюще подмигнув, сказал он.

– За базаром пусть следит.

– Правильно, наукой будет… Я же видел, ты с пяти часов названивал. Жене пытался дозвониться?

– Да.

– Как я понял, дозвонился.

– И что? Зачем к ней люди твои приходили? – разволновавшись, спросил Карцев.

– Как зачем? За деньгами!

– Договорились же, что в последний день…

– Сегодня последний день, – невозмутимо сказал Скачок.

От возмущения у Карцева подскочило давление – голова закружилась, перед глазами все поплыло.

– Как сегодня?! Завтра же! Ты же неделю срока давал!

– Правильно, сегодня ночью заканчивается неделя. Мы же ночью с тобой в карты играли. Сегодня последний день, завтра – последняя ночь. Срок истекает в три часа ночи.

– Значит, мы не так поняли друг друга!

– Это ты меня не так понял. Но это твои проблемы, – безжалостно сказал Федор и оскалился.

– Но есть же деньги! Девятьсот тысяч!

– Твоя жена сказала, что нет…

– Завтра все будет! Все, до копейки!

Федор думал долго.

– Ладно, так уж и быть. Завтра до пятнадцати ноль-ноль деньги должны быть.

– Завтра, до пятнадцати ноль-ноль…

Карцев почувствовал такое облегчение, будто стоял на коленях с головой на плахе, но судья в лице благородного Федора Михалева в самый последний момент зачитал оправдательный приговор…