У черноморских твердынь

Тем временем мы приступили к объединению полков и отрядов, действовавших в Восточном секторе, в новую стрелковую дивизию. Она получила наименование Одесской, а позже — 421–й. Возглавил ее полковник Г. М. Коченов, бывший командир Тираспольского укрепрайона.

Но если в каком-то одном секторе на время становилось спокойнее, то вообще под Одессой не было ни дня затишья. Враг упорно рвался к городу, продолжая наращивать свои силы. К началу сентября он сосредоточил против нас 17 пехотных дивизий, 3 кавалерийские бригады и 1 танковую.

Атаки противника чередовались с нашими контратаками. Однако мы не всегда могли отбросить врага назад. Направляя на узкие участки фронта массированный огонь артиллерии и удары авиации, он ценою больших потерь вклинивался в нашу оборону. Левый фланг армии нам пришлось отвести на линию Сухого лимана. К середине сентября Одесса была городом, зажатым в тиски, городом, который ежедневно обстреливался артиллерией и подвергался все усиливающимся бомбежкам.

Разрывы снарядов и бомб часто вызывали пожары. Для их тушения были созданы в разных местах запасы морской воды. Водопровод не работал. Население получало небольшие порции питьевой воды из артезианских колодцев. Жители почти круглые сутки стояли в очередях за водой, за продуктами.

Но заводы, мастерские работали, оказывая большую помощь армии. Усилиями одесских рабочих было построено 5 бронепоездов. На заводе имени Январского восстания получили вторую жизнь 44 поврежденных танка. Там же было налажено покрытие броней тракторов. На них поставили пулеметы, и три десятка таких тракторов–танков пошли из заводских ворот на фронт. Одесса дала Приморской армии около 1300 минометов, сотни траншейных огнеметов, четверть миллиона ручных гранат, 90 тысяч бутылок с горючей смесью, десятки тысяч противотанковых и противопехотных мин. Вот только орудийными снарядами город не мог нас обеспечить. А их часто не хватало. Бывали дни, когда 76–миллиметровые пушки совсем умолкали.

В городе ходил трамвай. Как обычно, заполнялись кинотеатры. Одесса оставалась Одессой — бодрой, жизнелюбивой, неунывающей. И надо было видеть, как встречала она каждый маршевый батальон, прибывший с Большой земли. Бойцы проходили по улицам под восторженные возгласы, их забрасывали цветами.

Часть жителей города перебралась из разрушенных зданий в знаменитые одесские катакомбы. Однако, несмотря на все тяготы жизни в осаде, одесситы не хотели расставаться со своим городом. Чуть ли не насильно приходилось эвакуировать тех, кто не был нужен для обороны и лишь напрасно подвергался опасности. Транспорты, возвращавшиеся в Крым, часто уходили недогруженными— пассажиров не хватало…

Одесская партийная организация послала на фронт 20 тысяч коммунистов (из 22 тысяч, состоявших в ее рядах). 73 тысячи бойцов (конечно, не только в Приморскую армию) отправил сражаться за Родину одесский комсомол. Из них 11 тысяч пошли добровольцами, в том числе 3200 девушек.

Но недостаток людей в частях ощущался все сильнее. Расформирование некоторых тыловых учреждений армии дало немного. Мобилизация в городе военнообязанных старших возрастов — до 55 лет — прибавила 8 тысяч бойцов.

Особенно трудно было восполнять потери командного состава. Пришлось создать свои курсы с месячной программой обучения, на которые посылали младших командиров и просто бывалых красноармейцев. Курсы дали армии около 300 командиров взводов. Нередко проявившие себя в бою люди становились командирами без всяких курсов. Всего за время обороны Одессы было произведено в младшие лейтенанты около 700 человек.

Еще в августе Военный совет OOP стал настойчиво просить о пополнении войск резервами. С 30 августа начали прибывать маршевые батальоны и роты. В сентябре мы стали получать все больше и больше людей.

С 15 по 19 сентября в Одессе высаживались части 157–й стрелковой дивизии. Она насчитывала в своих рядах двенадцать с половиной тысяч человек при 70 орудиях и 15 танках. Всего же за август и сентябрь Приморская армия получила свыше 46 тысяч новых бойцов. Восполнив потери, мы почувствовали себя увереннее.

Неприятельская тяжелая артиллерия заняла позиции в районе Чебанки. У врага увеличились возможности обстреливать прицельным огнем город, порт и корабли на подходе к нему.

Нужно было что-то предпринять, чтобы положить этому конец. После того как мы получили хорошо вооруженную 157–ю дивизию, а остальные основательно пополнились, такая задача стала реальной.

Военный совет района решил прежде всего нанести сильный контрудар в Восточном секторе, с тем чтобы, отбросив противника от Чебанки, Булдинки, Александровки, лишить его возможности обстреливать город и порт. На этом направлении можно было хорошо использовать огневую поддержку кораблей. Существовали благоприятные условия и для высадки морского десанта (включить его в план контрудара предложило командование флота).

Для нанесения удара выделялись 421–я дивизия полковника Г. М. Коченова и 157–я дивизия под командованием полковника Д. И. Томилова. Наступление было назначено на 8 часов утра 22 сентября. Несколько раньше, перед рассветом, кораблям флота предстояло высадить в районе Григорьевки сформированный в Севастополе 3–й морской полк. Небольшой воздушный десант выбрасывался у врага в тылу.

Настало 22 сентября. В целях соблюдения секретности плановая таблица контрудара, разработанная начальником штаба армии Н. И. Крыловым, была передана в войска лишь накануне. На рассвете наш 69–й истребительный полк, ведомый майором Л. Л. Шестаковым, совершил налет на только недавно разведанные аэродромы противника у селений Баден и Зельцы. Сосредоточенные там и искусно замаскированные немецкие самолеты были уничтожены на земле. Тем временем бомбардировочная авиация флота наносила удар по войскам противника на направлениях атаки наших дивизий.

К началу наступления еще не были известны результаты высадки морского десанта. Установить с ним связь по радио почему-то не удавалось. Катера, посылавшиеся из Одесского порта, обстреливались противником с берега и возвращались обратно. Закрадывалось сомнение: высадился ли десант вообще? Не уничтожен ли он на подходе к берегу вражеской авиацией?

Но оказалось, что все шло по плану. 3–й морской полк, очистив от врага Чебанку, Новую Дофиновку и другие селения, двигался навстречу войскам, наступавшим с одесского плацдарма.

Вначале враг оказал наступающим частям ожесточенное сопротивление. Особенно — в районе Фонтанки, где были дзоты, проволочные заграждения, приспособленные для обороны каменные дома. Но наша артиллерия, хотя у нее и было маловато снарядов, хорошо поддержала пехоту, и та прорвалась вперед.

В отряд кораблей, высаживавший морской десант, входили крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым». После высадки десанта его поддерживала артиллерией группа эсминцев. Их огонь помог сломить сопротивление противника. Он начал в беспорядке отходить, а потом просто побежал, бросая орудия, пулеметы. Морской десант соединился с частями 421–й дивизии. Успех контрудара был полный.