У черты
Шрифт:
— Долго, — улыбнулась директриса, — спите…
Трэвис просто откинул голову назад и почти что захрапел на всю карету. Джой, сидевшая рядом с ним, сморщилась и закрыла уши ладонями. Роуз, минут пять помучившись с шумом, исходящим от друга, применила магию тыквы и создала всем большие наушники.
С наушниками жизнь друзей и директрисы значительно полегчала, и все стали засыпать под монотонную качку кареты, качавшейся из стороны в сторону…
***
Гарри было, в отличие от других студентов, не слишком интересно. Приезд иностранных студентов не вызвал у него обычный интерес как у всех. Сейчас
Гермиона уехала еще раньше — ее, как лучшую студентку, отправили в Королевскую Академию. Рон очень сокрушался по этому поводу — не у кого больше было списывать домашнее задание. Так что на их курсе уже не хватало как минимум десятка человек. Малфоя, враг Гарри, тоже забрали в Академию, и гриффиндорец вздохнул спокойно — в последнее время его подколы и придирки стали практически невыносимы. Без своего «главаря» Крэбб и Гойл выглядели странно… как будто потерянными. Да в школе стало как-то тихо.
Все словно бы повторялось — профессора привели учеников и построили в линии, был тот же Хэллоуин, тот же холод… Гарри невольно поежился в своей мантии: как все-таки холод пробирает до костей.
Вот, вдалеке, в небе, показались какие-то летящие предметы. Как только предметы сблизились, то при внимательном рассмотрении, можно было их различить — это летели настоявшие сказочные кареты! Одна была почти что целиком из листьев и лиан, кое-где виднелись зеленые ветки, другая — была полностью хрустальной, третья — сияла, подобно звездам, сделанная из какого-то странного материала. Еще одна — явно была сделана из тыквы… Чудо, даже по здешним волшебным меркам.
Гарри залюбовался, как и все, дивными каретами без лошадей. И чуть не пропустил было выход учеников.
Ученики Королевской Академии была на вид не старше его самого. Некоторые были откровенно чудные. Но и учащиеся Академии с интересом рассматривали их и представший перед ними старый замок.
Дамблдор поздоровался к директрисой — полной, но довольно симпатичной женщиной в бальном, роскошном платье. Ученики как один были одеты в фирменные костюмы — темно-баклажановый пиджак, галстуки — желтые с тонкой полоской, белые блузы и рубашки. У девушек были большей частью красивые юбки из яркой клетчатой шотландки, а у пацанов — брюки под цвет пиджака или банальные джинсы.
— Мы пойдем в замок, профессор… — различил он говор директрисы, — ученики! Все за мной!
Одна девочка-блондинка, которая только что выскочила из кареты-тыквы, стянув тыквенные наушники с ушей, чуть не упала на подножке кареты и не растянулась на земле. Парень с таким причесоном на голове — похлеще поттеровских патлов и вихра на затылке, едва успел поймать девушку за локоть. Девушка с короткой стрижкой и зелеными волосами и такой же зеленой заколкой в виде жабы была была самой-самой последней, кто выбрался из нутра кареты.
Наверное, они и были самыми последними учениками. Все новички во главе с директором двинулись в замок. А затем следом пошли и остальные…
***
Гарри праздничный ужин наскучил очень быстро. Сегодня был отличный шанс пройти на башню молний без свидетелей: юноша очень полюбил это тихое место, теперь часто оставаясь там и смотря на звезды, или грустя в одиночестве. Только там он иногда плакал, позволял себе, а его слезы
беззвучно падали с высоты башни и растворялись в темноте.Воспользовавшись суетой, говором и смехом говоривших обо всем на свете за столами учеников и учителей, он улизнул через главный вход и направился на самый верх башни.
Ночь шла тихая, безлунная, зато звездная. Гарри наблюдал, как по небу плывут черные облака, изредка закрывая звезды, и крепко сжимал парапет. На миг ему вспомнилось, как он, будучи еще тринадцатилетним подростком, вот так стоял рядом с Сириусом, и был просто охвачен мечтами — вот он уезжает от Дурслей, у него появляется дом, своя комната, взрослый, родной человек, который любит его и в случае чего может помочь, поддержать, дать совет…
Но тогда был сделан и первый шаг к пропасти. С домом не вышло, Хвост улизнул… Если бы Гарри тогда позволил бы Римусу и Сириус убить мерзавца, тогда бы ничего этого, возможно, не произошло бы…
По щеке вновь невольно скатилась слезинка и упала на холодные плиты мраморного пола. Он скучал. Он дико скучал по нему.
Может… уйти к нему… и не только к нему, но и родителям? Он все равно никому в этом мире не нужен. Друзья бросили, Дурсли будут только рады… А существовать только ради своей «избранности» — это величайшая глупость. Есть множество волшебников, которые и сильнее, и мудрее, и опытнее него… То, что он выжил — всего лишь случайность… случайность…
Интересно, умирать страшно? Больно?
Руки разжали перекладину. Один шаг за парапет — и он вместе с любимыми…
Тут неожиданно на лестнице послышались шаги. Гарри не успели ничего сделать, лишь развернуться на шум — на башню прошла девушка из числа новеньких — та самая, неуклюжая и неловкая блондинка, что чуть-чуть не упала на ступеньках тыквенной кареты.
Оба вздрогнули, уставившись друг на друга.
***
Роуз скоро все наскучило. Еда ей понравилась — было много любимых блюд из тыквы, да и сам праздник располагал к веселью, если бы не то, что Астория с Хоуком вовсю не обсуждали свою будущую свадьбу. Их родители были рады такой замечательной партии, и с огромным удовольствием дали свои согласия на свадьбу двух наследников.
Как только Золушка встречалась с кем-то из них глазами, как у нее возникало горячее желание придушить либо одного, либо обоих сразу. Но не только злость и ненависть тревожили ее, но и боль, ревность, привкус предательства верной подруги. Ужин прошел скомкано и как на иголках…
Хотелось тишины.
Девушка, встав, покинула Большой зал, поразившей ее ничуть не меньшими масштабами, чем родной в Академии.
Куда же ей идти? Тут так много галерей, ходов и коридоров…
Она, невольно огляделась — и твердо решила идти вверх и вперед.
***
Наверное, она пришла в какую-то высокую башню. Тут и там дули сквозняки, так что было холодно, везде было пыль, паутина и горевшие свечи едва освещали окружающую обстановку.
Но в башне уже кто-то был. Худощавый черноволосый подросток в круглых очках-велосипедах, недвижимо стоял почти что у самого края. Встречный ледяной ветер трепетал его одежду-мантию; бледное лицо и губы не шевелились. И тут она заметила, что он плачет. Слезинка, почти невидимая в полутьме, сверкнула в свете свечи как звездочка.