У чужих берегов

— Василий Иванович, что случилось?!

— Диверсия, Михаил Рудольфович. Один из мастеровых устроил пожар. Очевидно, мину на борт пронести не смог, вот и решил действовать таким образом. Заметили почти сразу, да и его за руку успели схватить. Сейчас там его боцман с матросами на причале сторожат.

— Ну как там его сторожат, я видел. Хорошо, что мы с Черемисовым вовремя вернулись, и он жив остался. А то покойник уже ничего не расскажет. Впрочем, я их понимаю и не осуждаю. Что с лодкой?

— Сильно пострадала только радиорубка. Дальше огонь распространиться не успел. Но, похоже, мы остались без связи.

— Что скажешь, братец? Можно отремонтировать к выходу?

Михаил с надеждой смотрел на унтер-офицера, присланного на лодку в качестве радиотелеграфиста. Но тот с сомнением покачал головой.

— Нет, ваше благородие. Многие детали надо менять, а у нас аппаратов «Телефункен» нет. Кое-что можно взять от наших аппаратов, но не все. А самое лучшее — заменить бы аппарат вообще. Да только взять его здесь негде.

— Понятно… Ладно, делай, что сможешь. Когда закончишь, подготовь список всего, что еще необходимо и что заменить нечем. Попробую достать тебе детали от «Телефункен».

Когда Михаил выбрался на палубу, террориста уже куда-то увели. Отойдя в сторонку, чтобы их никто не слышал, попросил рассказать о происшествии во всех подробностях. Услышанное его особо не удивило. Хорошо, что вахта на лодке, несмотря на ремонтные работы, неслась должным образом. Матросы вовремя заметили пожар и сразу же попытались задержать диверсанта, оказавшего яростное сопротивление и умудрившегося нанести ранения двум морякам отверткой. После этого его скрутили, выволокли на причал и оставили там под охраной боцмана и нескольких матросов до прибытия жандармов. Да только боцман с матросами не удержались. Рассказ Михаила о событиях в Морском собрании поверг старшего офицера в шок. Такого он не ожидал.

— Вот так-то, друг ты мой Василий. Товарищи революционеры показали себя во всей красе, кто они есть. Они пойдут на сотрудничество с кем угодно, даже с врагами, только бы добиться поражения «ненавистного царского самодержавия» в этой войне. О чем я тебе и говорил. И надо сейчас выжать максимум полезного из этой ситуации. Ни в коей мере не дать товарищам революционерам создать из захваченных террористов, проваливших задание, героев-мучеников. Пусть для всех они будут японскими шпионами, работавшими на врага против своего государства. Тогда привлекательность этих бандитов от политики в глазах многих колеблющихся очень сильно пошатнется. А там, кто знает. Может быть, кто-то из рядовых членов этих организаций и откажется от дальнейших действий, направленных на развал страны. О главарях речи нет, это невозможно. Для них приход к власти — превыше всего. А красивые лозунги о всеобщем равенстве и братстве — всего лишь политические инструменты для манипулирования сознанием верящих им людей. От которых они откажутся сразу, едва только захватят власть. И создадут такую кровавую диктатуру, где все будет подчинено власти правящей верхушки. И любое слово, сказанное против них, будет рассматриваться как государственная измена с принятием соответствующих мер. Хотя на словах будут продолжать декларировать свои идеи. Вот бы наших любителей порассуждать о разных «свободах» засунуть туда на какое-то время. Интересно было бы их послушать, когда вернутся… Ладно, поговорю с Макаровым на эту тему.

— Ну Михель, ты меня убил… Не думал, что господа социалисты до такого дойдут. Но как они могут выполнять задания японской разведки? Как они связываются с японцами?

— Это хлеб Черемисова. Пусть он с ними по душам побеседует. Ей-богу, Васька, я бы ему помог… Просто руки чешутся. С японцами связаны, естественно, не эти конкретные исполнители, а те, кто стоят над ними. Не удивлюсь, если нити ведут на самый верх этих заговорщиков. А эти двое — простое пушечное мясо, посланное на убой с задуренными мозгами. Которые совершенно искренне верят, что действуют во благо российского народа, стараясь добиться поражения России в этой войне. А вот те, кто стоит во главе этих организаций, руководит всем из-за границы, находясь в полной безопасности. Как вдали от войны, так вдали и от российских жандармов.

— Да уж… Ладно, а что ты о деталях к «Телефункен» говорил? Где мы их в Порт-Артуре возьмем? А из Петербурга заказывать, это же сколько времени пройдет? Что, будем теперь без связи с Артуром в море выходить?

— Нет, Василий. Связь нам нужна. И причем не столько с Артуром, сколько с нашими крейсерами, чтобы координировать свои действия. Ведь мы будем работать в одном районе — у юго-западного побережья Кореи и в Корейском проливе. И выйдем мы из Артура в любом случае, даже с неработающей станцией, ждать из Петербурга ничего не будем.

— Но где же мы в море недостающие детали возьмем?!

— Зачем в море? После выхода сразу зайдем в Циндао.

— В Циндао?!

— Да, в Циндао. Это немецкая колония, и радиостанция «Телефункен» там точно есть. Знаю еще по прошлой жизни. Вот там и купим недостающие детали. А немцы продадут, не сомневайся. Для фирмы «Телефункен» это такая реклама, о которой они даже не мечтали.

— Ну Михель!!! Ты неисправимый авантюрист. Зайти так же, как в Шанхай? А если японцы нас на выходе поджидать будут?

— А откуда они заранее узнают, что мы зайдем в Циндао? Поэтому помалкивай и никому ничего не говори. А после того, как зайдем, японская агентура все равно не сможет быстро передать эту информацию. А даже если и сможет, по телеграфу, или еще как, то японцам потребуется время, чтобы добраться до Циндао. И все равно, что им это даст? Входить в порт они не будут, останутся ждать нас у кромки территориальных вод, а это три мили. Мы же спокойно сможем погрузиться сразу после выхода из порта, и они ничего не смогут нам сделать. Похожая ситуация уже была в июле 1916 года. Тогда в американский порт Балтимор пришла немецкая транспортная подводная лодка «Дойчланд». Эти субмарины специально строились как прорыватели блокады. Они не имели никакого вооружения, несли коммерческие флаги и управлялись полностью гражданскими экипажами. Англичане тут же потребовали от американцев задержания лодки как военного корабля. Но американские Соединенные Штаты еще не участвовали в войне. Портовые власти проверили лодку и убедились, что никакого вооружения на ней нет. Иными словами, это чисто коммерческое грузовое судно, выполненное в виде подводной лодки, и для задержания нет никаких оснований. Если бы ты знал, какой вой подняли англичане. По их мнению, торговля с нейтралами во время войны — это право исключительно Британской империи. Но ни в коем случае не ее противников. К Балтимору было срочно направлено восемь английских крейсеров, но что толку? «Дойчланд» погрузился после выхода из порта и оставил англичан с носом. Они так и не смогли его обнаружить.

— Надо же, очень интересно! Ты раньше об этом не рассказывал! А что было дальше?

— А дальше американские Соединенные Штаты вступили в войну, и строительство таких подводных кораблей стало бессмысленным. «Дойчланд» и те, которые уже заложили, были переоборудованы в подводные крейсеры для действий в удаленных районах океана. А то, что касается нас, японцы ничего не смогут нам сделать. Быстро возле Циндао они не появятся, а задерживаться там надолго мы не будем. Единственная реальная опасность для нас — это если в Циндао будет стоять какой-нибудь японский военный корабль. И он попытается нас уничтожить любой ценой, даже идя на риск дипломатических осложнений с Германией. Но это мало вероятно.

— Ох, Михель… Как был ты авантюристом Бок Гуем, так и остался. И даже военный мундир тебя не исправил. А Макаров разрешит?

— А куда ему деваться? Или, так и будем работать без связи. Хоть и будем знать, что наши крейсера находятся рядом, а информацией обмениваться не сможем. Тем более, мы можем зайти в Циндао, а крейсера останутся в море, подождут нашего выхода. Все равно, шесть-семь часов ничего не изменят. А больше нам и не надо…

Хочешь не хочешь, а пришлось докладывать командующему флотом. Когда Михаил прибыл на «Петропавловск», Макаров места себе не находил. Но, узнав, что кроме радиостанции ничего не пострадало, несколько успокоился. Рассказ о покушении лишил его на несколько мгновений дара речи. И сразу же после этого он взорвался.

— А куда же эти жандармы смотрели?! Для чего они вообще тогда нужны?! Ведь это чудо, что вам удалось спастись!

— Не такое уж и чудо, Степан Осипович. Террорист действовал очень предсказуемо, тактику господ эсэров я хорошо знаю. А жандармы не виноваты. Ведь никто из них не ожидал нападения со стороны офицера. Да и в такой толпе трудно обеспечить безопасность. Поэтому я и хотел уклониться от этого мероприятия. Хорошо, что этот «поручик» решил стрелять из браунинга, а не швырнул бомбу. Тогда было бы много лишних жертв. Возможно, они этого просто не хотели. Иначе трудно будет сохранить образ защитников русского народа. Ведь там было много простых людей.