У истоков европейской цивилизации

Рис. 77. Сосуды: 1 — из катакомбного погребения, Донец (1/3); 2, 3 — из ямных погребений, Яцковицы, близ Киева (1/6); 4 — из погребеиия ямной стадии, Донецкий бассейн (1/4) 5 — типа Вирринга, из Дании (1/4).

Второе по времени место среди курганных погребений занимают так называемые «катакомбы», исследованные Городцовым на Донце и Артамоновым на Маныче. Они ничем не отличаются от катакомб в Эгейском мире, но, как правило, заключают в себе только одного покойника и никогда не содержат больше шести или семи. Могилы этого рода встречаются также в верхнем течении Кубани, на нижием Днепре и по всему побережью Черного моря до Одессы, но они представляют собой только единичные явления на нижней Волге и совершенно неизвестны в районе Киева, на среднем Днепре. Здесь все еще были распространены погребения в ямах, да и в других местах они продолжали существовать наряду с катакомбными. Таким образом, для определения второй стадии причерноморской культуры лучше опираться на керамику, а не на форму могил. Характерными катакомбными сосудами на Донце являются плоскодонные горшки с выпуклыми боками, украшенные отпечатками простого, перевитого и плетеного шнура, гребенчатого штампа или раковин, которые иногда образуют узоры в виде спирали (рис. 77, 1). Они, несомненно, состоят в родстве с плоскодонными сосудами из ямных погребений «полтавкинской стадии», выделяемой Рау, распространенными в это же время на нижней Волге. В катакомбных погребениях на Маныче встречаются орнаментированные в таком же стиле «жаровни на крестообразной ножке» (сосуды типа соусников на четырехлепестковой ножке, разделенные изогнутой перегородкой на две неравные части). Такие же сосуды были найдены и в районе Кубани и Терека; они напоминают некоторые сосуды культуры Кёрёша, баденской культуры и Вучедола; сходство с этими культурами наблюдается и в самой форме могилы (стр. 396).

Сельское хозяйство лежало теперь в основе жизни не только в бассейнах Кубани и Терека, но также и в долинах Дона, Донца и других рек, впадающих в Черное море. Люди возделывали просо, а возможно, и другие злаки; в катакомбах попадаются кремневые вкладыши для серпов, зернотерки, ступки и песты. Даже в степных погребениях встречаются в изобилии кости домашних животных — преимущественно овцы, но также крупного рогатого скота, свиньи и даже лошади. Захоронение вместе с покойниками домашних животных указывает не столько на начало скотоводства, сколько на переход от коллективного владения скотом к индивидуальному.

Металл имел теперь более широкое применение даже в степи и употреблялся для изготовления как оружия и украшений, так и орудий труда. На основании раскопок катакомбных погребений на Донце можно судить о применении плоских долот. Другой тип долота, с согнутой втулкой, представлен в кладе из станицы Привольной, на Кубани, в котором был также обнаружен катакомбный кинжал. Крючкообразные металлические серпы из другого клада, найденные в станице Костромской, возможно, относятся уже к следующей фазе. Кинжалы (все еще сохраняют плоскую форму и прикрепляются к рукоятке без помощи заклепок, но черешок удлиняется, приближаясь концом к навершию. Проушной топор из привольнинского клада и аналогичные ему топоры из других мест имеют уже вислый обух и длинный узкий клинок — эти признаки характерны для восточноевропейских топоров до конца «медного века». Кроме этого, для вооружения воинов катакомбной фазы типичны каменные боевые топоры с уступами у основания обуха, выпрямители древков стрел (рис. 109, 5), грушевидные булавы и камни для пращи.

Рис. 78. 1 — мегалитический каменный ящик, Новосвободная; 2 — катакомбное погребение, Донецкий бассейн.

Более широкое применение металла в степях, возможно, было результатом разработки местных залежей руды в районе Бахмута. В то же время находки кладов в долине Кубани свидетельствуют, может быть, об организации на Кавказе вывоза металлических изделий. В катакомбныхпогребениях на Донце об усилении торговли говорят привозные бусы из фаянса и халцедона и местные имитации подвесок с крыльями (рис. 76,2). Признаки деформации, обнаруженные в черепах из катакомбных погребений на Маныче 4, возможно, отражают влияние Эгейского мира, так как этот обычай восходит там по меньшей мере к XV в. до н. э..

Еще более правдоподобно, что сама форма могил, характерная для этой фазы, была подсказана эгейскими катакомбами. Можно было бы также предположить, что дольмены — погребальные сооружения, распространенные в предгорьях Кавказа, обращенных в сторону Кубани и Черноморского побережья, заменяли катакомбы в тех местах, где каменистый подпочвенный слой препятствовал выкапыванию могил. Дольмены представляют собой в сущности трапецевидные каменные ящики от 1,8 до 2,5 м в длину и от 1.6 до 2.3 м в ширину со входом через проделанную в одной из каменных плит амбразуру; в них помещалось от 4 до 20 покойников. Если принять такую гипотезу, сходство в строении этих камер и роскошных гробниц Новосвободной могло бы служить лишним доводом в пользу уменьшения относительной даты этих раннекубанских погребений, особенно если учесть, что металлические предметы из одного дольмена, в Эшери, соответствуют скорее срубной, чем катакомбной фазе.

Следующая фаза причерноморских погребений была названа Городцовым срубной по сменившим катакомбы погребальным камерам (срубам) из тщательно пригнанных, с пазами, бревен или плах, характерным для многих курганных погребений на Донце. Но, как и в предыдущем случае, эту фазу лучше определять по керамике — острореберным сосудам, украшенным меандроидными и другими прямолинейными узорами, выполненными гребенчатым штампом и простым углубленным орнаментом. В остальном, если не считать хвалынской группы на нижней Волге, могильный инвентарь значительно беднее, чем прежде, — явление, обычное в поздний бронзовый век для всей Европы. Однако материалы погребений дополняются теперь находками на местах постоянных поселений сельскохозяйственных групп и кладами. Типы металлических предметов решительно указывают на то, что мы достигли позднего медного века; они все еще изготовляются из чистой меди и поэтому часто выглядят несколько архаично, но в их числе мы находим втульчатые кельты сейменского типа или с двумя ушками вислообушные топоры (в одной могиле близ Киевки, в Воронежской области, лежала глиняная литейная форма для такого топора), кинжалы с осевым ребром, снабженные вместо отверстий для заклепок закраинами, наконечники копий с коваными или литыми втулками и боковой петлей и многочисленные серпы с крючком. В сущности говоря, курганы медного века в Южной России охватывают такой же продолжительный археологический период, как и курганы бронзового века в Англии.

Лишь немногие из опубликованных погребений в районе Кубани и Терека могут быть отнесены к срубной фазе. Это обстоятельство говорит в пользу предложения Дегена-Ковалевского — отнести раннекубанскую группу к концу всего периода; однако, возможно, тут сыграло роль и известное пренебрежение, с которым археологи дореволюционной России относились к могилам, инвентарь которых состоял из одной керамики, — явление обычное для погребений позднего медного века. Казалось бы, абсолютную хронологию причерноморских стадий нетрудно установить на основании находок, преимущественно в кубанских курганах, вещей восточного типа. На деле их помощь не так велика. Правда, все предметы раннекубанских форм находят параллели в царских гробницах Ура, на основании чего terminus post quem для этой фазы может быть отнесен приблизительно к 2500 г. до н. э. Но все эти формы были распространены в течение такого продолжительного промежутка времени, что дата 1500 лет до н. э., может быть, также вполне уместна. И действительно, в погребениях Гиссара III, отнесенных их первым исследователем именно к этой дате, которая, однако, недавно была отодвинута до 2000 г. до н. э.3, мы находим чуть ли не еще более яркую параллель погребениям в Новосвободной, чем в более древних могилах Ура. Относительно ямной фазы следует сказать, что жезловидные металлические булавки встречаются в царских гробницах в Аладжа Хёйюк и в могилах Ахлатлибела, в Центральной Анатолии, но эти погребения можно лишь весьма неопределенно отнести ко времени «приблизительно до 1950 г. до н. э.». С другой стороны, terminus ante quem для катакомбной фазы, вероятно, можно было бы установить на основании находки в слоях раннемакедонской культуры в Айос Мамасе топора с уступами у основания обуха (стр. 125). Если допустить, что этот топор был занесен в Македонию из Причерноморья, и взять при этом минимальную дату конца раннемакедонской культуры, начало катакомбной фазы может быть отнесено ко времени до 1700 г. до н. э.

Фатьяновская культура

В лесной полосе Средней России первыми достоверными свидетельствами установления новой неолитической системы хозяйства являются кости домашних животных — коровы, овцы, козы и лошади — и по меньшей мере одна зернотерка, найденные в могилах фатьяновской группы в бассейне Оки и нижней Волги. Могилы, в которых, как правило, находится один скорченный костяк, изредка два — мужской и женский, а иногда — следы трупосожжения, образуют могильники, насчитывающие приблизительно от 5 до 20 погребений. Они встречаются и в низменных долинах рек, которые долгое время были населены охотничье-рыболовными племенами, и в возвышенных местах вплоть до волго-окского водораздела, где собиратели никогда не селились. Такое широкое расселение само по себе указывает на новую экономику, так как возвышенные места более пригодны для земледелия и пастбищ, чем холодные долины. Однако земледелие здесь было возможно только при широком применении полированных кремневых топоров, которые встречаются как в мужских, так и в женских погребениях, так как новая территория была покрыта густым лесом. В то же время кости щуки и зубы медведя, волка, лисицы, рыси и северного оленя, а также раковины, применявшиеся для изготовления украшений, свидетельствуют, что прежняя экономика, распространенная в лесной полосе, тоже не прекратила своего существования.

Но теперь стремление захватить богатую добычу в виде скота вело к более серьезным войнам, чем столкновения между охотничье-рыболовными племенами. Как

Рис. 79. 1 — боевой топор фатьяновской культуры и 2 — финский ладьевидный топор.

результат этого в могильном инвентаре появляется целый набор различного оружия, чуждого более древним лесным поселениям. Каждое мужское погребение сопровождается каменным боевым топором. Лучшие из них имеют такую же форму, как топор, изображенный на рис. 79, 1; большинство остальных можно было бы рассматривать как вырождение той же самой формы. Один топор из могильника близ Урусова, в бассейне Оки, принадлежит к типу топоров с уступами у основания обуха, свойственному степной катакомбной фазе. В этом же могильнике, в другой могиле, было найдено два выпрямителя древков стрел, относящихся к той же причерноморской стадии.

В нескольких богатых погребениях на верхней Волге каменные топоры были заменены или даже сопровождались проушными топорами из меди. Иногда с покойником клали кремневое огниво и трут. Глиняные кружки с отверстием, из которых некоторые имеют диаметр 5,5 см, удивительно похожи на модели колес, распространенные в Месопотамии начиная с 3000 г. до н. э.

Сосуды, которых очень много, имеют шаровидную форму, часто слегка уплощенное дно или отчетливо выраженную шейку, а иногда и то и другое вместе, но они

Рис. 80. Керамика фатьяновской культуры.

никогда не имеют ручек. Сосуды из ранних могильников Окского бассейна бывают иногда наносились гребенчатым или каким-либо другим штампом и нередко располагались лопастями на плечиках сосуда (рис. 80).

Воинственные фатьяновцы поддерживали, хотя и нерегулярно, мирные торговые сношения с другими племенами. Результатом этой торговли и являются попадающиеся изредка янтарные бусы, серебряные серьги и медные дискообразные подвески, кольца, браслеты и шейные обручи.