У каждого свои секреты

Он пошевелился, прогоняя трагические картины прошлого.

— Она находится в доме инвалидов, за ней отличный уход. Я регулярно навещаю ее вместе с нашими семьями. Но постепенно надежда исчезла. Было ужасно трудно смириться с тем, что она никогда не поправится. Я знаю, что должен продолжать жить, что девушка, которую я любил, умерла, что она сама не хотела бы, чтобы я всю свою жизнь посвятил живому трупу. Но я продолжал надеяться до тех пор, — Дрейк повернулся к Элли, — пока не встретил тебя. Ты такая живая, такая жизнерадостная... Когда мы с тобой только познакомились, я злился, что ты цела и невредима, а бедная Эмма превратилась в безжизненное существо, ожидающее смерти. А еще меня злило, что я так сильно хочу тебя. Я чувствовал, что начинаю влюбляться, что подошло время оставить Эмму в прошлом.

Элли нежно убрала волосы с его лба.

— Но ты ведь никогда не забудешь ее, — понимающе произнесла она. — В твоем сердце всегда будет место, принадлежащее только ей.

— Ты не будешь возражать?

Элли покачала головой и мягко ответила:

— Думаю, я буду даже сильнее любить тебя за это.

Он улыбнулся и поцеловал кончик ее носа.

— Самое странное, что ты немного напоминаешь мне ее. Не внешне, конечно, а своим жизнелюбием. Твое присутствие наполняет мое существование смыслом, заставляет с нетерпением ожидать каждый новый день, когда я смогу увидеть тебя.

— Было не похоже, — нежно поддразнила его Элли.

— Помнишь, ты обвиняла меня в холодности? Я просто чувствовал себя предателем. Наверное, мне давно пора было начать испытывать что-то похожее. Но я долгое время не позволял себе такой слабости, поэтому, влюбившись в тебя, должен был переосмыслить свои ценности в очень сжатые сроки. Боюсь, это были не самые приятные моменты.

Представляя теперь его состояние, Элли уточнила:

— Когда это произошло?

— Около семи лет назад.

— А когда ты перестал винить себя?

Дрейк горько улыбнулся.

— Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

— Именно поэтому ты так заботился обо мне в Москве?

— Я ужасно боялся, что с тобой тоже может что-то случиться. Не думаю, что я выдержал бы вторую такую трагедию.

— Ничего со мной не случится, — заверила его Элли.

Дрейк грустно покачал головой.

— Тебе кажется, что ты бессмертна, что никогда ничего не произойдет с тобой. Ты так легкомысленно отправилась в Россию, рискуя всем ради какого-то безумного расследования, ради чего-то, что ты даже не можешь доверить мне, — с кислой миной заметил Дрейк.

Элли поспешно наклонилась и поцеловала его.

— Я доверяю тебе. Я готова доверить тебе даже свою жизнь. Но это не мой секрет. По крайней мере, не только мой. Однако в сложившихся обстоятельствах... — Она снова поцеловала его.

— Если все-таки ты решила мне рассказать, то советую сделать это побыстрее. Или перестать целовать меня, иначе я не смогу сосредоточиться на твоем секрете.

Элли усмехнулась и уютно устроилась на его согнутой в локте руке.

— Моя прабабушка была русской и жила как раз неподалеку отсюда. Она была балериной и часто выступала перед царской семьей. Ее попросили преподавать танцы дочерям царя. Она учила их несколько лет, но тут началась революция. Моя прабабушка была очень предана царской семье, и в последний раз, когда она виделась с ними перед их отъездом из Москвы, императрица подарила ей четыре портрета-миниатюры своих дочерей. Эти частички пасхального яйца Фаберже должны были напоминать ей о них. Это все, что Александра могла дать тогда.

— Так вот куда исчез сюрприз! Потрясающе. Прабабушка сумела сохранить его?

— В некотором роде. Оказавшийся в Москве по делам англичанин влюбился в нее, увез с собой и женился на ней. Она дожила до глубокой старости и настояла на том, чтобы меня назвали Александрой в честь императрицы. Когда я была совсем ребенком, она разговаривала со мной по-русски, рассказывала о своей жизни в России. А перед смертью взяла с меня обещание, что я съезжу на ее родину и найду сюрприз.

— Почему она не взяла его с собой?

— Они решили, что это слишком опасно. Если бы ее схватили, то миниатюры точно погубили бы ее. Поэтому она закопала сюрприз в саду своего дома.

— Так вот зачем лопата.

— Да.

Он застонал.

— Ты хочешь подставить нас обоих. Что ты сделаешь с ним, если найдешь?

— Прабабушка хотела, чтобы я сохранила его. Она сказала, это будет моим наследством от нее. Но... — Элли на секунду замолчала.

— Но? — подсказал Дрейк.

— Думаю, что передам его музею. Это часть истории России, а не моей семьи. Его место здесь.

— Я рад, что ты приняла именно такое решение.

— Так что когда мы выкопаем его, то сразу отвезем в Москву.

— Ты можешь сообщить властям его точное местонахождение, и они найдут все сами.

— Думаешь, надо сделать именно так?

Дрейк усмехнулся.

— Нет, я так не думаю. Мне самому ужасно интересно взглянуть на него.

Элли наградила его одной из своих самых лучезарных улыбок.

— В таком случае я позволю тебе помочь мне, — великодушно разрешила она.

— Премного благодарен. — Дрейк привлек ее к себе. — А теперь, пожалуй, мне стоит доказать тебе, что я настоящий.

Дождь лил целых два дня. Два длинных, чудесных дня, в течение которых они даже не выходили из дома. Они не сразу заметили яркое солнце, показавшееся наконец из-за туч на третий день их добровольного заточения. Подойдя к окну, Дрейк широко распахнул его и, облокотившись о подоконник, выглянул наружу.

— Сергей! Его машина исчезла.

— Не может быть! — Элли тоже подошла к окну и заметила, что на столе под навесом лежит аккуратно сложенное одеяло и стопка тарелок и стаканов. — Смотри, наверное, он собрал наши принадлежности для пикника. Но это значит, что он был рядом, когда мы занимались любовью, — Элли затравленно взглянула на Дрейка. — Ты думаешь, он шпионил за нами?

— Возможно. Но не волнуйся, он не мог расслышать слов сквозь эти толстые стены. И в любом случае, что бы он ни услышал, это должно было его лишний раз убедить в том, что мы парочка влюбленных. Поэтому он и оставил нас в покое.

— Надеюсь. — Элли с нетерпением подняла на Дрейка глаза. — Когда мы приступим?

— Давай отложим на денек, чтобы быть окончательно уверенными в том, что он уехал насовсем.

— Пожалуй, — серьезно согласилась Элли. — Какую еще причину мы могли бы придумать, чтобы еще немного задержаться здесь? — И, захихикав, она упала в его объятия.

Наконец на рассвете, спустя два дня, они поехали к дому, в котором когда-то жили ее предки. Местность оказалась довольно пустынной, дома попадались лишь изредка. На коленях Элли держала дневник, который вела ее прабабушка, покинув родину. Там же был набросок карты. Во время революции многие названия изменились.

Поэтому им пришлось потратить около часа, прежде чем они оказались в ближайшей к дому деревне.

Со все возрастающим нетерпением Элли указала Дрейку на тропинку между высокими деревьями.