У каждого свой путь.Тетралогия

— Быстро долетели. Может, подбросить? Мы крюк сделаем, довезем до Полтавской.

Она отказалась:

— Меня встречать будут. Спасибо.

Под Моздоком земля освободилась от снега. Весна была в самом разгаре и Степанову сразу опахнуло запахом раскисшей согревающейся земли. Теплый весенний ветер мигом выдернул золотистую челку из-под фуражки и растрепал ее. Марину встречали Огарев и Андриевич, приехавшие на «уазике» в сопровождении брони и полувзвода спецов. Крепко обнялась со всеми. На удивленный взгляд Марины в сторону брони Геннадий Валерьевич ответил:

— Чехи знают о твоем прилете. Мы радиопереговоры перехватили. Не смотря на то, что здесь территория России, мелкие банды то и дело устраивают нападения. А уж тебя они постараются не упустить…

Степанова поняла:

— Ругались сильно?

Андриевич махнул рукой:

— Ты что для политиков, что для бандитов — кость в горле. Мне вмешаться пришлось…

Огарев рассмеялся и отвернулся в сторону:

— После его вмешательства в эфире тишина стояла минут пять. Затем испуганный голос с акцентом спросил «ты кто?». Вацлав прочел этому недоумку вторую лекцию с такими заворотами, что потом с дивизии звонили, узнавали, кто так виртуозно чехов отматерил…

Степанова захохотала, тряхнув смущенного поляка за плечо. Вацлав молча протянул Марине бронежилет и она не стала возражать. В машине ехать не хотелось. Солнце наверняка нагрело крышу машины и внутри установилась «парилка». Женщина решительно забросила сумку на заднее сиденье «уазика» и направилась к БТРу. Двое спецов протянули ей руки и помогли влезть на броню. Полковники переглянулись, а затем вскочили на борт следом за ней. Лейтенант и прапорщик поехали в машине.

Весна стояла дружная и дорога раскисла. Многочисленные ямы и колдобины заставляли молчать, чтобы не прикусить язык. Всюду под солнцем сверкали лужи. Легкий ветерок шевелил торчащие клочки прошлогодней травы. Вокруг расстилалась ровная степь с редкими купами деревьев.

Возле села Ага-Батыр переехали через мост и вскоре съехали на еще более разбитую проселочную дорогу. Колеса увязали и временами машины натужно ревели моторами скользя по чернозему. В одном месте «уазик» увяз окончательно. Сколько шофер не газовал, из-под задних колес летела грязь, но машина с места не стронулась и на сантиметр, все глубже зарываясь в землю. БТР пристегнул его тросиком к себе и поволок дальше. В стороне остался довольно большой поселок, а затем показался палаточный городок, огороженный бетонными столбами с натянутой колючей проволокой. Примерно в километре виднелся лесок. Крайние палатки почти вплотную прилегали к нему. Огарев крикнул:

— Там Кура течет. Проскочили село Полтавское, туда мы в магазин ходим. Одной ходить не советую. На тебя чехи охоту объявили.

Въехали в проволочные ворота. Марина обратила внимание, что территорию начали благоустраивать. Виднелись засыпанные щебенкой дорожки. Солдаты старательно прокапывали канавы вокруг палаток и вдоль дорожек, утрамбовывали привезенный гравий. БТР остановился у центральной палатки с лаконичной табличкой «Штаб». Огарев спрыгнул с брони:

— Марин, жить в нашей штабной палатке будешь. Мы тебе уголок отгородим. Сами тоже там располагаемся.

Она обратила внимание на выглядывающие трубы полевой кухни:

— Как с продуктами?

— Плохо. Пшенная и перловая каши с небольшим количеством тушенки. Супы из присланных концентратов и сухофрукты, потравленные молью. Тушенка с истекшим сроком годности.

Женщина посмотрела на выглядывающие вдалеке крыши домов:

— С местными какие отношения?

— С большинством нормальные, но есть несколько семеек, которых и сами казаки не любят. Ты задумчивая. Что-то предпринять собралась? Поделись, я все же командир…

Вошли в палатку. Степанова ответила, бросив сумку на ящик:

— Поговорю по телефону со Стефановичем, пусть волну поднимут и начнут атаку на Министерство Обороны из-за плохого снабжения выведенных войск. Попрошу телевидение предпринять попытку прорваться сюда. Вы не против? В случае чего, если начальство наедет, четко говорите, что ничего не знаете и это у меня депутатские замашки проявляются. Что мне полтора года дослужить осталось и так далее…

Андриевич захохотал, присаживаясь к столу:

— Гена, смотри, что творит! Не успела приехать, уже чего-то планирует, да еще и тебе лазейку оставляет, чтоб не сильно влетело.

Огарев посмотрел на женщину:

— Марин, вообще-то здесь не Москва.

Она насмешливо поглядела на него:

— Вы хотите сказать, что я не депутат и влезать во все не стоит? Геннадий Валерьевич, я вас не послушаюсь и сделаю все, что могу, лишь бы облегчить жизнь парням. И действовать я стану через друзей, оставшихся в Москве. Вы приобрели себе чирей, извините, на задницу, согласившись взять меня на службу. Теперь выдавить меня обратно будет сложно.

Огарев спокойно кивнул:

— Наш интендант куда только не обращался, чтоб питание нормальное наладить. Все зря! Первый месяц радовались, что хоть это имеем, а теперь, сама понимаешь, запросы несколько выросли. Однообразие надоело. Работы тяжелой невпроворот, а питание оставляет желать лучшего. Никаких витаминов! Про Москву я сказал не потому, чтоб тебя уколоть. Ты снова нагрузку на сердце вешаешь, а тебе бы поберечься стоило. Вижу, что не остановить. Действуй, Марина!

Андриевич предложил:

— Гена, может мы ее помощником интенданта определим? Ты как, Марин, согласна?

Огарев уперся:

— Никаких помощников! Сам знаешь, там здоровому приходится таблетки глотать. До чёрта перехваченных бумаг на чеченском и арабском скопилось. Переводить некому. Переводчик, что у нас имеется, переводит через пень-колоду и только с арабского. Полдня может над одной бумажкой биться. Старшина займется переводами и этого долдона с институтом потренирует в языках. Потом неплохо бы парней поднатаскать в стрельбе из снайперской винтовки. Дел хватит. Если и помогает интенданту, то на добровольной основе.

Женщина кивнула и уселась напротив мужчин за стол:

— Договорились! Вацлав, возле реки ты не знаешь, ива, тростник, тополя или таволга растет?

Мужики переглянулись:

— Тростник имеется в заливчиках и красные такие кусты растут. Ветки гибкие. Тополей много на берегу. Зачем тебе?

— Во-первых, зеленые заросли устроить. Таволга и тополь растут быстро. Самое время сажать. Ямы копать не надо. Уткнул в сырь и пусть растет. Летом полить первый год придется. Во-вторых, навесы из тростника и той же таволги, чтобы летом не поджариться. Они воздух пропускают, нагреваться не нагреваются, в дождь разбухают, воду не пропускают и тень дают. Года три-четыре служить могут. Здесь мы, как на раскаленной сковородке летом будем. Полюшко открытое. В первую очередь для часовых плести надо, чтоб солнечные удары и ожоги не получили. Беседки сделать, чтоб отдохнуть в теньке могли и мы и солдаты…