#У_каждого_своя_правда

– Людмила Петровна, мне нужны эти деньги. Я распорядилась ими по своему усмотрению. И ничего возвращать не стану! – Самообладание внезапно изменило Даше, и из глаз покатились слезы.

– А я тебе говорила: не трать! – мягко, но настойчиво продолжила наседать Людмила Петровна. – Это же не твои деньги, как же ты можешь их тратить? Ну хорошо, хорошо. Скажи, куда ты их потратила?

Дашу уже сотрясали рыдания.

– Из-за всех этих махинаций я не получила даже того, на что могла рассчитывать! А мне нужно, как и всем, платить за квартиру, покупать продукты и лекарства, на что-то жить!

Оля вновь подключилась к разговору:

– Ну, милая, все мы имеем обязательства, содержим свои семьи, но ведь как-то рассчитываем свой бюджет, исходя из своей зарплаты.

Даша не стала говорить, что подобное сравнение некорректно хотя бы по причине колоссальной разницы между их зарплатами и еще потому, что в их семьях есть иные источники дохода, а ей нужно крутиться самой, и еще много всего, но… Говорить все это было бесполезно, ее все равно никто не слышал. Невозможно убедить в чем-то людей, если они с самого начала не готовы слышать.

– Хочешь, мы тебе займем денег, чтобы ты смогла отдать? – выдвинула новое предложение Людмила Петровна.

«Еще не хватало! Из-за этих идиотов в долги влезать!» Голос Даши внезапно обрел твердость:

– Нет, это исключено. Ис-клю-че-но. Никаких займов, никаких денег. Я не возьму. И вообще, с чего вы все решили, что у меня нет средств? Я еще не закончила тратить свою осеннюю премию. Там было целых четыреста четырнадцать рублей. У меня три швейцарских банка отказались их брать, сказали, не могут взять на себя ответственность за такую сумму.

Людмила Петровна лишь качала головой. В принципе, она понимала Дашину горечь, которую та пыталась замаскировать под язвительность, но также она понимала, что никому нет никакого дела до этой горечи.

Даше не хотелось никуда выходить, ни с кем общаться, видеться, говорить, покидать свою квартиру – ей хотелось отгородиться от всего мира. Только дома она чувствовала себя в относительной безопасности. Снаружи – враги. Или не враги, но те, кому все равно. Или те, кому не все равно, но они спасают себя и свои интересы. В любом случае, доверять никому нельзя. Люди только кажутся друзьями, пока им это выгодно или пока просто все хорошо. Как только что-то начинает идти не так, они показывают свое истинное лицо и намерения. Неужели все такие?

Погода за окном стремительно портилась. Молния ярко освещала вечернее небо, изливавшееся на землю мощными потоками воды и задерживавшееся на стекле крупными каплями. Весенний холодный ветер, такой, какой бывает только в середине апреля, врывался в неосвещенную комнату через открытое окно, спутывая тонкие бежевые занавески. Сквозь неплотно занавешенные окна в темную комнату проникал неверный свет уличного фонаря, отражаясь на светлой стене, обнажая огромные, пугающие тени раскачивающихся от сильного ветра веток. Но Даша не замечала бушующей стихии – происходившее снаружи было как никогда созвучно происходящему внутри нее. Тупая изматывающая боль отзывалась глухой пустотой где-то очень глубоко. Внешнее не определяет внутреннее. Казалось бы, довольно-таки избитая фраза, мелькающая то тут то там в социальных сетях. Но пока это не коснется тебя самого, она так и останется красивой фразой с философским оттенком. Смысл начинает доходить, когда у тебя самого в жизни все вроде бы красиво – молодость, крутая работа, собственный доход, образование и такая совокупность социальных благ, которая встречается даже не у каждого десятого, а внутри – выжженное поле, бессонные ночи и отсутствие какой-то радости от того, что имеешь. Никто бы и не поверил, если бы узнал, что творится у нее в голове. Да и она сама, в сущности, не всегда верила, стоило лишь ей со стороны взглянуть на свою жизнь. Внешне – счастливая, успешная, амбициозная девушка с более чем ярким стартом в профессии юриста, а внутри – насквозь переполненная тоской и отчаянием.

Что же ей теперь делать? Какое решение принять? Даша понимала: что бы она ни решила – будет в проигрыше. Отдаст деньги – ее враги поймут, что добились желаемого, и продолжат методично выталкивать ее… и в конце концов добьются своего. Не отдаст – у них появится отличный предлог поливать ее грязью, и они продолжат ставить ей подножки с удвоенным старанием. Союзников и друзей у нее там нет, да и глупо было думать иначе… Отчаяние мертвой хваткой спутало Дашу, не давая пошевелиться.

Впрочем, Даша уже начала понимать, что в этой истории нет ничего личного, просто каждый сам за себя. Что ж, пусть будет так. Она теперь тоже будет блюсти только свои интересы. Если уж не получается избежать бесконечной клеветы и постоянно нарочно создаваемых препон, она хоть немного поправит свое финансовое положение.

Глава 47

В конце следующего рабочего дня Даша закрыла кабинет и зашла попрощаться перед выходными с Людмилой Петровной. Увидев Дашу, та кивнула:

– Дашенька, зайди ненадолго.

Даша удивилась. Вряд ли Людмила Петровна хочет сказать ей что-то хорошее. Ну хотя бы потому, что хорошее в этом месте не приживается.

Людмила Петровна кивком головы указала на стул.

– Присядь.

Даша села и выжидательно посмотрела на коллегу.

– Что-то случилось?

Людмила Петровна отвела взгляд и стала перебирать бумаги. «Поразительно, – подумала Даша. – За все время, что я здесь работаю, никто ни разу не посмотрел мне в глаза при мало-мальски важном разговоре».

– Даша, какие у тебя планы?

Даша удивилась. Конечно, она сразу поняла, что вопрос вызван не праздным любопытством на тему ближайших выходных – речь идет о чем-то куда более важном: ее дальнейшей работе. Было глупо делать вид, что она не поняла.

– Что вы имеете в виду? Буду работать, как и прежде, здесь, юристом. Ну по крайней мере, до осени точно. А там подумаю.

Людмила Петровна покачала головой.

– Нет, вряд ли ты доработаешь здесь до осени. Не дадут.

Даша насторожилась.

– Что значит «не дадут»? Вы что-то знаете? Что происходит?

– Ничего конкретного я не знаю. Но тучи здесь сгущаются, гайки закручиваются все сильнее. А ты у всех как бельмо на глазу. И следят за тобой здесь очень пристально. Уйди лучше сама, по-хорошему. Пока еще работаешь здесь, начинай подыскивать себе новую работу.

– Что? Почему? Я еще отпуск хочу, я заработала! – Даша терпеть не могла, когда окружающие начинали думать, будто лучше нее знают, что ей надо делать.

Людмила Петровна лишь отмахнулась:

– Получишь компенсацию за неиспользованный отпуск, заберешь трудовую книжку – вот и будет тебе отпуск. Сколько хочешь отдыхай.

Даша вцепилась в краешек стола так, что костяшки пальцев побелели.

– Зачем мне компенсация? Я хочу доработать год в должности и уйти в официальный отпуск, у меня уже есть планы на лето. Я не хочу идти у них на поводу! По моей голове прошлись, а я должна поступать так, как им удобно?!

– По твоей голове еще никто не прошелся, глупая! – неожиданно резко ответила Людмила Петровна. – Твои планы на лето никого не волнуют! Сейчас ты можешь просто забрать документы и уйти на все четыре стороны, полная свобода. Все дороги перед тобой открыты. Можешь устроиться куда угодно и больше никогда не вспоминать о том, что происходит сейчас. А будешь тянуть и упрямиться, бороться – тогда тебя все равно в конечном счете уволят, да еще и выяснят, куда ты устроилась, – и будет во сто крат хуже.

Даша пристально посмотрела на Людмилу Петровну и тихо спросила:

– А как они узнают? Только если им кто-нибудь скажет. А лично я не собираюсь посвящать их в свои планы.

Людмила Петровна не успокаивалась.

– Ты хочешь вылететь «по статье»? Глупая! Ты хоть понимаешь, что тогда тебе придется все начинать с нуля? Весь твой стаж полетит к чертям!

– Уволят «по статье» – значит, пойду в суд! Терять мне все равно уже будет нечего! – Даша начала терять контроль над мыслями и словами.