У края

По плану даже поселили: меня – в мой номер, директора – в номер Синькова-Медведева, а между нами – председателя.

На «Бретоне» нас ждали перемены – полный запрет курения в помещениях фирмы. Даже для гостей.

– Ну, что за басурмане! – возмущался председатель, наш единственный курящий.

– Можно у входа в здание, – подсказал Стефано. За год его русский стал заметно лучше, и он временно подменял Паоло.

– Пойдем, покажешь… А пошли все! Хоть поговорим на воле, – пригласил он. Так и сложилась традиция – на перекур стали ходить всем коллективом.

Чуть опоздав, появилась Светлана. Стефано заметно приободрился:

– Теперь лучше русский.

Для начала он провел нас по цехам. Короли бетона с уважением осмотрели чистенькое производство, а музей камня привел их в неописуемый восторг.

– Вот это дело! – громыхал председатель правления.

– И все же не пойму, как им это удалось, – периодически вслух размышлял директор.

И тут в одном из залов вдруг увидел президента Луку Тончелли.

– Вот, кто нам все расскажет! – обрадовался я.

Короткий разговор специалистов завершился радостным восклицанием директора:

– Так просто! – и дружеским рукопожатием сторон.

– Это надо перекурить! – принял решение председатель и потащил нас «на волю», – Шо цэ за людына така и що вин казав? – спросил он почему-то по-украински.

– Говорите по-русски! – подражая ему, выдал коронную фразу, адресованную почти всем итальянцам, с которыми общался бетонный король. Все рассмеялись, – Это президент фирмы «Бретон» Лука Тончелли, – с опозданием представил им итальянского специалиста.

– Президент?! – удивленно воскликнули короли, – Миллионер?! – любопытствуя спросил директор.

– Потомственный, – ответил ему.

– Надо же. А я с ним, как с простым человеком, – медленно приходил в себя король-директор.

– Так шо вин тоби казав? – не успокоился король-председатель.

– Представляешь, они рассчитывают смесь так, что в дозаторы подают ее практически сухой… Потом вакуумируют форму, удаляют воздух… А дальше – тридцатисекундная вибрация… Смесь мгновенно разжижается и заливает форму. Как только вибрацию снимают, изделие мгновенно твердеет. Можно сразу вынимать из формы. Просто и гениально! И как мы не догадались! – сокрушался он.

– Вот догадался, был бы президентом, як той, – пошутил председатель.

– Да уж. В лучшем случае изобретателем, с пустым карманом и язвой желудка, – махнул рукой директор.

– Ну й добрэ, шо не догадался! – добродушно рассмеялся председатель, – Теперь вот ты директор, с полным карманом и сытым брюшком, – добавил он.

– Едем в Верону! – объявил Стефано после перекура.

– А обед? Надо где-то пообедать, – засуетился председатель, – А то наш изобретатель язву получит, – рассмеялся он.

– В Вероне пообедаем, – объявил наш гид.

– А это далеко? – спросил директор.

– Около ста километров, – ответил ему.

– Ничего себе! – удивился тот, – Ладно, потерпим, – махнул он рукой…

– Бардолино! Озеро Гарда! – объявил, наконец, Стефано.

– Какая красота! – воскликнули оба короля разом.

И вот мы за столиком всё того же ресторанчика на открытом воздухе. А перед нами озёрная синева, разбавленная белизной многочисленных яхт и яркой зеленью гор на горизонте.

– Как на юге! – подал, наконец, голос председатель.

– Нет, синьоры, мы на севере Италии, – уточнил Стефано.

– Лучше северный Кавказ, чем южный Сахалин, – подключился директор. Стало весело…

– Гарно отобидав! – удовлетворенно поднялся из-за стола председатель.

– Озеро назвать Гарда, – уточнил Стефано, – Немного прогулять, – добавил он, не поняв, очевидно, причины нашего дружного смеха.

Мы медленно двинулись по широкой набережной, тянущейся вдоль берега громадного озера.

– Как на юге! – снова восторгался председатель, но теперь его уже не поправляли.

– Смотри, рыбак! – удивился директор, – Интересно, что здесь за рыба, – направился он к мужчине, сидевшему с удочкой в инвалидном кресле.

– Здесь рыбы нет, – неожиданно сказала женщина с лавочки напротив.

– О! Вы русская?! – одновременно спросили короли.

– Можно и так сказать, – ответила та, – З Украйины я, хожу за тим инвалидом, – показала она на «рыбака».

– Звидкы, зэмлячка? – обрадовался председатель, и оба «швыдэнько забалакалы на мови».

– Так что, рыбы здесь нет? – разочарованно спросил меня директор.

– Нет, – уверенно подтвердил ему…

Но вот, наконец, и «Санта Маргарита»… Только в каком виде!.. Нет несущей стены и части крыши главного цеха, а его уникальное оборудование размещено практически на улице.

– Что это?! – спросил нашего гида, который, как и все мы, с удивлением смотрел на необычное зрелище.

– Сейчас узнаю, – неспешно направился Стефано в офисное помещение компании.

Инженер, которого он привел, показал нам неработающее оборудование, рассказал, как замечательно оно работает, а в заключение сообщил, что вся компания ушла в отпуск чуть пораньше, чтобы не мешать ведению работ по реконструкции основного цеха.

– До сих пор мы выпускали семь тысяч квадратных метров плитки в сутки. После отпуска будем выпускать по десять, – с гордостью добавил он.

– А у нас сколько? – поинтересовался председатель.

– На первом этапе до четырех тысяч, но не в сутки, а в месяц, – ответил ему.

– Я-то еще думал, куда эти четыре тыщи сплавлять, а тут, – искренне удивился директор.

– Да брешут они, а мы уши развесили. Где их продукция?! Ты видел?! – запричитал Фома неверующий.

– Всю продукцию вывезли заказчики, – перевела Светлана ответ инженера, – Приезжайте к нам в сентябре, посмотрите, как мы работаем, – пригласил он, вручая нам фирменные проспекты и визитки.

Мы проехали по всей зоне камнеобрабатывающих предприятий Вероны, и повсюду видели одну и ту же безжизненную картину остановленных производств.

– Да-а-а… Тысячу раз надо подумать, чтобы не влипнуть потом, как в наш бетон, – сказал председатель, и бетонные короли согласно закивали соответствующими головами…

Расстроенные, мы вернулись на «Бретон». Стефано пошел докладывать руководству, а мы остались у входа в ожидании, пока накурится наш председатель.

– Анатолий, рабочий день окончился, и секретаря уже нет. Эта дверь заперта. Поэтому пройдите через цех. Найдете? – спросил он перед уходом.