У любви есть время

А если ей остаться в Москве, снять квартиру и найти работу? Но у неё не было ни денег, ни высшего образования… Как она сможет выжить в таком жёстком городе? Боже, что же она сотворила со своей жизнью?..

***

Аэлита прокачалась на качелях, пока не наступил рассвет. Как только солнце начало освещать уже знакомые ей очертания сада, она спрыгнула с качелей и направилась в дом. В спальне Павла не оказалось. Аэлита расспросила прислугу, но никто не знал, куда делся хозяин дома. К тому же в этот день у него был выходной. Аэлите это ужасно не нравилось. Ей нужно было поскорее выяснить, осталось ли у него желание продолжать с ней совместную жизнь. Но ей это, очевидно, не удастся.

Она старалась найти себе занятие, но всё валилось у неё из рук. На кухне она разбила тарелку и стакан, из-за чего получила строгий нагоняй от Маргариты Васильевны. А в саду Аэлита залила несколько розовых кустов и перепачкалась так, будто целый день провела, вспахивая огород. Впервые за этот проступок Захар так на неё накричал, что Аэлита вся в слезах убежала обратно в дом. Она прекрасно понимала этого седовласого старичка. Ведь для Захара каждый цветочек в саду был как родное дитя, а она сегодня так небрежно обращалась с ними.

Забежав в спальню всё ещё плача от досады, Аэлита стала расстёгивать пуговицы на своей перепачканной блузке, пытаясь её снять, но пальцы не слушались её.

Вдруг она остановила взгляд на своём отражении в зеркале: измятая и выпачканная одежда, грязь на лице, а глаза красные от слёз. Собственный вид внушил ей жалость и отвращение.

Через секунду Аэлита резко дёрнула за краешек блузки, и строптивые пуговицы разлетелись по комнате.

Она тщательно искупалась, вымыла голову и переоделась в бежевые штаны и белую хлопковую безрукавку. Больше работать по дому в этот день Аэлита не рискнула.

***

Около семи вечера кто-то постучался к ней в дверь. Аэлита в это время просто сидела на кровати, разглядывая темнеющее небо.

– Войдите, – произнесла она.

В комнату вошла Маргарита Васильевна и встала возле двери.

– Ужин готов, – объявила кухарка с таким видом, будто приглашала её на светский приём.

– Спасибо. Я не голодна.

– Да вы же сегодня толком ничего и не ели. Того и гляди в обморок упадёте. Пойдёмте, милочка. Неизвестно, когда Павлик вернётся. Если вы дуетесь на меня из-за разбитой посуды, то я вам вот что скажу: не возьмёте себя в руки – так и будете собачкой на привязи у своего мужа.

Аэлита вскочила с кровати. Этого ей ещё не хватало! Воевать с кухаркой!

– Что вы такое говорите?! – сверкнув глазами, выкрикнула она.

– А то и говорю, милочка! Вы думаете, прислуга в неведении того, что происходит между хозяевами?

– Да какое вам до этого дело? Я не нуждаюсь в ваших советах! Можете перемывать нам косточки сколько угодно, только не надо лезть в наши дела.

– А я буду лезть, потому что я не посторонний Павлику человек, – сказала Маргарита Васильевна, скрепив руки с пышными оборками на рукавах. – Я знаю его с рождения и очень хочу, чтобы его жизнь сложилась хорошо. Если он выбрал вас себе в жёны, значит голова на плечах у него точно есть. Я со счёта сбилась, пытаясь понять, сколько у Павлика было богатеньких и пустоголовых девиц, которые просто-напросто тянули из него подарки. Слава богу, он не женился ни на одной из них. Но это ваше поведение запуганного зверька до добра не доведёт и…

– Хватит! – крикнула Аэлита. – Я не собираюсь больше слушать вас!

– Если вы не хотите меня слушать, то вам придётся пойти вниз поужинать, – женщина заговорила мягче. – Я ведь могу часами толковать вам о том, как вам следует жить, милочка.

Аэлита стукнула кулаком по ночному столику.

– Неужели все, кто живёт в этом доме, будут делать всё, чтобы я потеряла даже малейшее право делать то, что хочу?!

– Так вы же себя в гроб загоните, если из-за своего упрямства не будете есть. Если уж на то пошло, то пусть лучше пострадает ваша гордость, а не ваше здоровье. Я не хочу, чтобы детишки Павлики родились хиленькими и слабенькими. Я…

Не в силах больше выносить нравоучений почти незнакомой женщины, Аэлита пулей вылетела из комнаты.

Оказавшись за дверью спальни, она вдруг резко остановившись, попятилась назад, потому что почувствовала, что врезалась во что-то.

Потирая ударенное место на лбу, Аэлита посмотрела на человека, на которого налетела. Также приложив руку ко лбу, перед ней стоял Павел.

– Господи, не хватало только, чтобы вы друг друга поубивали! –Маргарита Васильевна выскочила из спальни и стала разглядывать ушибы своих хозяев.

– Всё в порядке, – проговорил Павел.

– Вам обоим просто повезло, – не унималась женщина. – Павлик, ты что не выспался? Неужели не слышал, как твоя новоиспечённая жёнушка вылетела из комнаты?

– Я просто задумался.

– Задумался он! В следующий раз твои раздумья обойдутся тебе дороже. И давай-ка займись перевоспитанием своей ненаглядной. Дерзости у неё, знаешь ли, не занимать…

– Хватит уже! Не вам меня учить! Я не хочу есть и вам меня не заставить! – снова огрызнулась Аэлита.

– Вот видишь! – перехватила Маргарита Васильевна.

– Так, давайте разберёмся! – Павел развёл руки в стороны, немного «отодвигая» Аэлиту и Маргариту Васильевну друг от друга. – Как я понял ты, Аэлита, не голодна. Поэтому отправляйся в комнату, а я, Маргарита Васильевна, скоро спущусь вниз, чтобы поужинать.

– Зачем ты ей потакаешь? – возмутилась кухарка. – Это неправильно и…

Маргарита Васильевна хотела ещё что-то добавить, но Павел как-то по-особенному на неё посмотрел, и женщина, окинув Аэлиту пренебрежительным взглядом, развернулась и ушла.

Когда Аэлита заходила в комнату, до неё донеслись неразборчивые ворчания старой женщины.

– Как ты только до сих пор терпишь её? – возмутилась Аэлита. – Она же невыносима!

– Ты плохо знаешь её, – ответил Павел. – Она – замечательный человек. К тому же отлично управляется с домом.

– Конечно! Это, наверное, всё компенсирует.

На этом воцарилась тишина. Аэлите стало не по себе. Эта чепуха немного отвлекла её от тяжёлых мыслей, но сейчас они вернулись к ней. Она стояла спиной к мужу, который находился от неё в нескольких шагах. Её буквально передёргивало от мысли, что он в любой момент может подойти и прикоснуться к ней.

– Ты вела себя очень глупо, моя дорогая, – услышала она его слова.

Аэлите показалось, что её ошпарили кипятком. Она медленно повернулась и посмотрела на него. Его самоуверенное выражение лица говорило само за себя.

– И тебя нисколько не мучает совесть? – спросила она.

– Нет, Аэлита. Сначала я почувствовал свою вину, но потом понял, что и ты в этом виновата.

Его слова отозвались жжением в её груди. Но она не попыталась оспорить его мнение. Усилием воли Аэлита не позволила чувствам вырваться через слёзы.