У любви свои законы или Будь моим Чудом
Шрифт:
– Знаешь Роман .. как Вас там по батюшке?
– уточнила я.
– Так же, - улыбнулся он, останавливаясь на светофоре и придвигаясь ближе ко мне. Подняв руку, прижала пальцы к его губам. Нет уж, пока не поговорим, никаких поцелуев! Пусть теперь и он пострадает немножко!
– Так вот, Роман Сергеевич, - продолжила я, - Надеюсь, у нас спокойные и глухие соседи.
Клим рассмеялся, загорелся зеленый свет, и машина тронулась с места.
– У нас нет соседей, - ответил любимый.
–
– предположила я.
– Почти, любимая, почти, - лукаво сверкнул он глазами в мою сторону.
Через полтора часа Клим притормозил около КПП, опустил стекло. Охранник, приветливо улыбнувшись, открыл шлагбаум.
– Добрый день, Роман Сергеевич!
– поздоровался он. Клим кивнул.
Через десять минут мы уже подъезжали к двухэтажному дому.
– Крутая избушка, - прокомментировала я, смотря на особняк, ничуть не уступавший нашему старому дому.
– Ты тут, смотрю, ни в чем себе не отказывал, - ворчала я, проходя следом за мужем в дом. Не знаю, чего я ожидала. Может быть, рассчитывала, что муж, вдали от меня, страдает, ютится в однокомнатной хрущевке на окраине города, ну, или в коммуналке, но только не в элитном особняке. Нет, я там, значит, страдаю, а он тут живет себе припеваючи, как сыр в масле катается!
Остановившись посреди холла, хмуро посмотрела на его широкую спину. Прищурилась. Значит, меня не было четыре месяца... Такс, а женщины тут, интересно мне знать, были?
Уперла руки в бока. Клим, почувствовав что я больше не иду за ним, обернулся. Прищурилась.
Удивление мелькнуло в его взгляде.
– И в чем же ты еще себе не отказывал?
– обманчиво мягким голосом уточнила я.
– Девочка моя, что такое?
– растерянно спросил он.
– Что такое?
– переспросила я, - Что такое!
– закричала я, не заботясь о том, есть ли кто-нибудь еще в доме кроме нас с мужем.
– Я там страдаю, едва на тот свет не собралась следом за тобой, а ты у меня спрашиваешь, что такое?!
– возмущалась я, переходя на ультразвук.
– Запомни, Романов! Климов!
– поспешно исправилась я, - Если ты еще раз, вот хоть разочек, что-нибудь решишь без меня... я.. я..., - огляделась по сторонам в поисках орудия мести, - Пистолет дай, что ли!
– вновь посмотрела я на мужа.
– Нет у меня, - недовольно буркнул он, но в его глазах было столько смеха, радости и счастья, что я с трудом сохраняла грозный вид.
– Ах, ну, да, ты прав! Нет его у тебя!
– продолжала возмущаться я, - Ты ведь его дома оставил, в НАШЕЙ постели!
Клим, продолжая затравленно и виновато смотреть на меня, поставил сумку на пол.
– Не сердись, любимая, - ласково проговорил он.
– Любимая?! Любимая!
– еще
– Девочка моя, - ласково начал говорить муж, - Тебе нельзя волноваться, успокойся, малыш.
– Я тебя сейчас успокою!
– грозно начала наступать на него, - Сейчас придушу и дело с концом!
– Какая ты у меня кровожадненькая, - ласково сказал Клим, расплываясь в улыбке, и отступая от меня. Грозно насупившись, двинулась на него.
– Ты и десятой доли моей кровожадности не видел, - продолжала злиться я, и подчеркнуто, проговорила, - Роман Сергеевич!
Засучив рукава, преследовала свою жертву. Клим осторожно пятился от меня в сторону лестницы, на ходу расстегивая легкую ветровку.
– Может, не надо?
– со страхом в голосе сказал муж, но видела, что он едва сдерживает рвущийся наружу смех.
– Надо, Рома, надо!
– грозно ответила я, проследив взглядом за его руками. Притворно округлив глаза от страха, поднялся на несколько ступенек вверх. Отбросил ветровку. Начал вытягивать ярко-красную футболку, заправленную в джинсы. Сглотнула.
– Не выйдет!
– прищурилась я, все еще сохраняя грозный вид, - Не получится, Клим Сергеевич, у тебя меня отвлечь!
Муж тем временем, поднявшись еще на пару ступенек, отбросил футболку на пол. В его глазах бушевал огонь, грозивший поглотить меня с головой. Но я держалась, уж очень хотелось его помучить.
– А, по-моему, очень даже выходит, - хрипловатый голос ласкал слух, сердце колотилось, все мое тело стремилось к нему после такой долгой разлуки. Клим уже поднялся по лестнице, продолжая идти спиной вперед. Шаг и мы на втором этаже. Оглянулась. Взгляд задержался на вазочках и рамках, стоявших на комоде.
– Самоуверенный нахал!
– грозно заявила я, схватила первый попавшийся предмет. Эх, красивая вазочка. Швырнула в мужа, Клим увернулся. Услышала его хохот.
– Ничего смешного нет!
– уже всерьез начиная злиться, прокричала я. Вся наигранная бравада улетучилась. Устала я быть сильной, скрывать свои чувства, эмоции. Устала играть. Не хотелось мне сейчас кричать и ругать любимого, хотела просто прижаться к нему, крепко-крепко, чтобы стереть из памяти те вязкие, липкие, воспоминания об одиночестве. Опустив руки, всхлипнула. Заплакала, спрятав лицо в ладони. Ноги не держали, села на пол. Сильные руки любимого подхватили меня, прижалась к нему, обвив руками шею, пальцами вцепившись в его спину, так, чтобы никто-никто не разлучил нас.
– Прости меня!
– шептал Клим, - Прости!
Закрыв глаза, спрятала лицо на его груди, уткнулась носом в его шею, вдыхая родной и любимый запах.
– Я не могу без тебя...
– всхлипывала я, и с упреком, - А ты...
Клим внес меня в спальню, подошел к кровати, осторожно сел на нее, крепко прижимая меня к себе.
– Зара, - хрипло с надрывом сказал муж, - Ты моя жизнь, мой воздух, моя душа, ты мое Солнце!
– шептал Клим, обхватив мое лицо ладонями и поцелуями стирая слезы с моих щек.