У нежности на поводу. Две повести и короткая быль в стихах

А может, из-за Игоревых "тысяч", которые она переводила ему, когда тот поступил на заочный?.. Но не он один бегал к ней с коньяком, шоколадками и этими «тысячами» в виде единственной доступной широким массам газеты на английском под названием «Москоу ньюс»…

Впрочем, у досужих языков своя логика.

Через три дня – Новый Год, Кирилл улетел на каникулы. Будут с отцом в Домбае с гор кататься. Она возражала, конечно, из-за лавин, о которых без конца говорили по телевизору. Но два сильных мужчины всё же оказались сильнее одной сильной женщины.

Да, иногда в её жизни кое-что нет-нет, да и оказывалось сильнее… Вот и теперь ей не слишком нравилось то, что происходит, но сопротивлялась она этому как-то нерешительно.

Игорь. Он был "не её романа", и интересовал чисто интеллектуально. Но, очевидно, количество общения мужчины и женщины со временем непременно влияет на качество этого общения. Или это одиночество берёт своё?.. Как бы то ни было, она начинала волноваться при мысли о нём. Да и он, похоже, подумывал: зачем напрасно щекотать общественное мнение? – и проявлял всё больше актёрского таланта на публике и всё меньше сдержанности наедине.

Сегодня он буквально навязался на визит: завтра летит на сессию, а хвост в пятнадцать тысяч печатных знаков – хуже нелётной погоды.

Ей эти пятнадцать тысяч на полчаса – могла бы и в рабочее время. Но он настаивал. И ей хотелось этой настойчивости.

Работа позади, а Игорь не спешит уходить. Открыл бутылку её любимого дагестанского коньяка и попросил сварить кофе.

Они болтают на свои обычные излюбленные темы, но обоим не по себе, и каждый ощущает сгущающееся в воздухе электричество.

Игорь выбрался из кресла под предлогом сменить музыку, покопался в пластинках и поставил "Сантану".

– Можно? – Он присел на подлокотник её кресла и коснулся волос.

Она промолчала, а Игорь стал медленно теребить косу, освобождая прядь за прядью.

Зазвонил телефон. Она недоумённо посмотрела на часы – 22:17, и сняла трубку.

– Да?

– Добрый вечер. – Негромкий низкий голос.

– Добрый… если можно так выразиться, вечер.

– Простите, я понимаю, что поздно.

– Почти простила. – Она готова была разозлиться, но голос был завораживающе приятным.

– У меня есть сведения, что в вашей квартире находится молодой мужчина, рост около ста восьмидесяти сантиметров, тёмно-русый, глаза серые, женатый, отец трёхлетней дочери, ранее не судим…

Она хотела бросить трубку, но что-то мешало ей сделать это.

– Подтверждаю ваши сведения. – Кто бы и зачем бы ни звонил, она не даст ему вывести себя из себя.

– Ну что ж, прекрасно. Будьте так любезны, передайте ему трубку.

Она молча протянула её Игорю, сидевшему уже в своём кресле. Тот, недоумённо слушавший её реплики, вдруг понял, в чём дело, засмеялся и, закрыв ладонью микрофон, сказал:

– Прости! Я забыл предупредить… я дал твой номер… Прости. – И заговорил в трубку. – Алекс! Ёлки-палки! Ты где? … Ну что? … Не может быть! Даёшь! … На завтра на одиннадцать? … Да что там на сессию собирать? Ирка собрала. – Он, словно опомнившись, глянул на свою визави, и она заметила смущение. Ей стало неприятно. А Игорь продолжал: – Да, готово. … А ты где? … Н-ну, не знаю… Сейчас спрошу. – Он снова прикрыл трубку. – Это Алёха, он мне билет на завтра достал… Можно он за мной зайдёт, мне ж его забрать у него надо, а?

Она была раздосадована таким завершением вечера. Но больше тем, что, как ей показалось, Игоря это ничуть не задело. Он уже переключился на друга Алекса, билет и сессию.

– Конечно, можно.

– Запоминай адрес… Знаешь?.. Откуда? – Он вопросительно посмотрел на владелицу известного другу адреса, но та болтала ложечкой в чашке с остывшим кофе и не заметила его взгляда.

Игорь протянул трубку и она положила её на аппарат.

Он снова перебрался к ней на подлокотник и попытался обнять её.

– Не надо, Игорь… К тебе сейчас придут.

– Ты сердишься?

– Вот ещё!

– А откуда Алёха знает твой адрес?

– А он знает мой адрес?

– Ну, вскорости это выяснится…

Чирикнул звонок в прихожей.

Она поднялась и пошла открывать, заглянув мельком в зеркало: волосы растрёпаны, лицо растерянное.

Она привела себя в порядок и открыла дверь.

На пороге стоял снежный сугроб. В щели между мохнатой шапкой и клетчатым шарфом улыбались светло-карие глаза. Они сразу понравились ей.

Игорь разлил коньяк:

– За знакомство моих ближайших друзей! Анна… Алексей…

– Не знала, что я твой ближайший друг. – Анна усмехнулась.

– Ну, теперь знай… А вот Алекс знает… Ты ведь тоже его знаешь… заочно.

– Правда? – Спросил Алексей, хотя наверняка знал, что Анна знает о нём так же, как и он о ней.

Игорь нёс какую-то чушь об Анне, как о друге, наставнике и учителе, о том, что все мужчины их достославного предприятия коммунистического труда только и мечтают… и т.д. и т.п.

Анна и Алексей глядели друг на друга. Анне нравилось, что он смотрит прямо, не пряча взгляда, и улыбается, словно они и в самом деле давно знакомы.

"Болтун наш Игорёха…" – говорили его лаза.

"А я вас не таким себе представляла" – говорила Анна.

"Сейчас выболтается, и мы выпьем… за знакомство."

"Я думала, вы солидней. Игорь о вас всегда с таким пиететом…"

"Скоро он закончит? Я замёрз, честно говоря!"

"Мне нравятся ваши глаза…"

"Ваши волосы кажутся тёплыми… даже горячими…"

"…и ваши губы…"

"…хочется погреть о них руки…"

"…очень хочется разглядеть ваши руки, но я не могу оторваться от глаз…"

– Эй! Это я вам говорю! – Игорь недоумённо смотрел то на Анну, то на Алексея.

Они оба повернулись к нему.

Алексей улыбнулся и снова перевёл взгляд на неё:

– За вас, Анна.

– За тебя, Анна… Спасибо тебе… Нам пора. Алекс, давай билет… сколько с меня? Как достал, по дороге расскажешь… Анна, это – песня, как Алёха умеет билеты доставать…