У памяти – хороший вкус
Шрифт:
– А ты прибегай всегда, когда захочешь. Я здесь, с тобой, рядом с твоей великой любовью и добрым сердечком. Я рада, что могу быть тебе полезна. Подожди! Ты знаешь, как ты похорошела?! И знаешь, отчего? Расскажешь?
Эвелина звонко расхохоталась и побежала, несколько раз обернулась, чтобы помахать мне рукой и крикнуть: «Какая Вы!»
Нужно было видеть, как ОН слушал этот рассказ!
Вся мировая скорбь начала понемногу уходить из его удивительных глаз. ОН смотрел в ее сердце, в ее, сияющие на солнце, голубые глаза, на ее лицо, на котором огромными
Конечно, ОН понимал, что все сказанные ею слова, только узор на дереве мысли, что все это не отменяет расставания, что они, два глубоко опечаленных пожилых человека, пораженных невиданной в этом возрасте любовью, все же очень счастливые люди, и, конечно же, несомненно, тоже отмечены Богом.
И опять ОН держал ее так крепко, так нежно, чтобы опять никуда и никогда не отпустить, и целовал, целовал лицо, руки, всё! И опять любил ее так сильно, что им обоим было совершенно ясно: никто, никогда ни в одном уголке мира не в состоянии испытать того, что сейчас, именно в эту минуту, происходило с ними!
Но расставаться, все равно, придется, это так, никуда не денешься!
А вдруг, не навсегда!? Бывают же чудеса на свете!
Год 2012. Август. Москва
Она прилетела в Москву поздно вечером. В самолете пассажиры с удивлением оглядывались на женщину с блуждающей улыбкой на губах, а стюардесса все время предлагала какие-то напитки и спрашивала, все ли хорошо.
Хмурый молодой человек в паспортном контроле несколько раз удивленно сверял ее лицо с паспортными данными. И, наконец, спросил:
– А что у Вас с глазами?
– А что у меня с глазами?
– Они сверкают, как горящие лампочки. Никогда не видел женщины такой красоты в Вашем возрасте.
– Домой пустите?
– Постойте еще чуть-чуть.
– Очередь Вас сейчас растерзает.
– Ну, и пусть, зато я еще на Вас посмотрю.
До свидания! Будьте счастливы!
Утром они разговаривали по скайпу. Почему-то ОН не хотел, чтобы Соня видела его, и отключил видеокамеру. Но ее видел, и это доставляло ему удовольствие и страдание одновременно.
В этот же день Сонечка поехала на дачу к сыну и пятилетнему внуку, голубоглазому, очаровательному, говорят, похожему на нее.
– Ма-а-м! У тебя всё в порядке?
Это сын с беспокойством разглядывает маму.
– Почему спрашиваешь?
– Ты какая-то другая, как будто светишься.
– Всё в порядке. Не беспокойся. Просто мне было хорошо в Германии. Я немного оттаяла, там мне были рады.
– Хочешь, я куплю тебе квартиру в Германии?
– ???
Сентябрь 2012. Москва
Ее письмо к нему спустя месяц.
Мой дорогой!
Ты прочитаешь очень внимательно
это письмо, потом удалишь, уничтожишь.
Но, что написано пером…
Сколько раз я слышала от тебя: «Мы вдвоем, ты не одна». И это правда, как правда и то, что именно вдвоем мы просто обязаны справиться с ситуацией. Смешно, конечно, называть ситуацией то божественное, невероятное, невыразимо прекрасное чувство, овладевшее нами, нашей жизнью, нашей судьбой. Но что-то вмешалось, что-то, что подрывает твое здоровье, что не дает нам видеться, говорить друг с другом, ранит наши сердца, души, заставляет меня плакать, тебя не спать, делает с нами то, что мы, два взрослых неглупых человека, ни за что не должны позволить с собой сотворить.
Я догадываюсь, кажется, что тебя мучает. Ты не видишь выхода, не знаешь, как с этим жить, как сделать, чтобы это чудо всегда было с нами, и при этом, чтобы не пострадали наши близкие, родные люди, прошагавшие рядом с нами длинную, всегда очень непростую жизнь. И нельзя быть жестокими, неблагодарными, эгоистичными.
И хотя нет ничего в этой жизни важнее и прекраснее нашей любви, она не может, просто не имеет права, никому причинить зла. И поэтому мы с тобой должны быть сильными, умными и, если хочешь, хитрыми. Но ведь самый умный из нас двоих – ты, сильные – мы оба. Насчет хитрости у меня дело обстоит неважно, а про тебя – даже и не знаю.
Милый мой, ты видишь, я сражаюсь изо всех сил: хожу на бальные танцы, читаю новый курс химии, покупаю шляпки, недавно ездила в Одессу. И, представь себе, читаю наизусть стихи Пастернака из «Доктора Живаго», которых никогда раньше не знала. Это Женя читал их нам. Помнишь? Я не сомневаюсь, это его подарок с небес, как разрешение любить тебя и жить дальше. И всё это только ради одной божественной цели: любить и быть любимой. А для этого мне надо быть относительно здоровой, мобильной, и обязательно радоваться жизни.
И, конечно же, мне нелегко выполнять эту «программу», мне очень нужна твоя помощь, без нее я могу не справиться, а этого просто нельзя допустить.
Мы с тобой живем и любим сегодня, сейчас, и ни одного мгновения этой потрясающей, невероятной жизни мы не имеем права упустить. Мы не знаем, сколько Бог отпустит нам времени на счастье быть вместе, только я (безбожница и охальница) свято верю в то, что это будет долго и невыразимо прекрасно. И буду просить об этом этого самого Бога, как и о том, чтобы Он наставил тебя, моего любимого, на путь истинный, и позаботился о твоем здоровье, а это значит, и о моем тоже. Потому что наше здоровье – залог наших встреч, нашей любви, нашей нежности, «скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья».
Прошу тебя, мой любимый, мой самый… мой…
Будь умным, осторожным и обязательно добрым! Ты должен знать и верить в то, что мы справимся и никому не сделаем ничего дурного.
В любви вообще не может быть ничего дурного. Она есть – и всё! Она не требует от нас никаких поступков или действий, а просто поселилась в нас и живет. Она послана нам свыше, и не нам решать, быть ей, или не быть. На то не наша воля.
Конец ознакомительного фрагмента.