У принцессы век недолог

Я перечитала текст. Потом еще раз. Потом в третий, четвертый и пятый. После чего передала пергамент Гверну, чтоб он ознакомился. Сама же кликнула служанку, чтоб подавала обед (Твердыни в зале не было, щи к обеду он готовил собственноручно).

– Что значит «обстоятельства неодолимой силы»? – спросил Гверн.

– Землетрясение, наводнение, извержение вулкана и прочие стихийные бедствия.

– Я бы хотел, чтоб это было расшифровано в контракте. Мне известно, что вулканов в Шерамуре нет, землетрясений не случалось со времен Перворимской империи, да и реки неохотно выходят из берегов. Но маги на многое способны, в частности, на создание иллюзий...

Я чуть было снова не пнула Гверна. Но удержалась. Он мог меня неправильно понять. А я ведь хотела выразить одобрение. Все-таки годы на войне не вполне свели на нет полученное им в юности образование.

Монах словно прочел мои мысли о войне и заявил:

– Тогда я, со своей стороны, требую обговорить, что война к таким обстоятельствам не относится.

Гверн пожал плечами.

– Ну, это уж как водится.

Прервал нас Твердыня, который приволок щи.

– Я вспомнил, чего не досказал-то! – сообщил он. – Про утопленника!

– Какого еще утопленника?

– Да прошлой ночью я вам сказывал, как монах сюда приходил и утопили его! Так он адресом ошибся! Ему напротив надо было, в «Копытного медведя». Он супротив тамошних хозяев что-то задумал и камушек тот самоцветный подсунуть хотел. Но языка здешнего не знал, иностранец же, вывески перепутал и не в ту гостиницу зашел.

– Святой Квадрат, какая дикая страна! – заметил отец Батискаф. – Человек, вероятно, плел тонкую, изящную, многоступенчатую интригу, и был загублен ни за что ни про что только потому, что здешние живописцы не умеют как следуют рисовать вывески!

– Да, с живописцами здесь и впрямь проблема. Их в Волкодавле так и называют – «мазилы», – согласилась я. – Но из этого следует, что нужно учить языки.

Покончив со щами, я снова взялась за контракт. Все-таки я не могла понять, где меня кидают. Что кидают – это не подлежит сомнению. Это в порядке вещей. Но где?

Ладно. С тех пор, как я ушла из Магического банка Голдмана, то научилась не надеяться на его юристов. Как-то справлялась сама.

После того как в документ были внесены требуемые изменения и исправления, мы с Гверном расписались. То же сделал и отец Батискаф и в качестве представителя заказчика оттиснул на пергаменте печать. Она у него была на персте. Интересная такая – круг, вписанный в квадрат.

Как и было обговорено, в документах мы были обозначены как поволчанские князья Губерний (Гверн поморщился, когда выводил это имя) и Рина. Местом жительства мы проставили город Кипеж. Не новый, еретический, урожденный Худой Конец, а самый подлинный, древний. Пойди найди его – за последние триста лет это никому не удавалось.

– Что ж, – сказал отец Батискаф, – дело сделано. Когда вы будете готовы отправиться в путь?

До закрытия базара еще оставалось время, мы успевали пройтись по лавками и приобрести одежду.

– Завтра.

– Отлично. Я провожу вас до Союза Торговых Городов. В Нездесе прослежу, чтоб вам выдали аванс и переправили в Шерамур.

– А вы разве с нами не поедете?

– Нет. У меня еще есть срочные дела в Токай-Гуляше и Гонории. Так что – до завтра.

– А по-моему, мы не закончили, – сказала я.

– Вот именно, – подхватил Гверн. – Мы хотели бы получить инструкции. Желательно, в письменном виде.

Я вообще-то нечто иное имела в виду. Но не стала вмешиваться.

– Может, вам еще и лицензию на убийство дать? – поинтересовался монах. – Что-нибудь в духе «Все, что сделано предъявителями сего, сделано по моему распоряжению и на благо Шерамура»?

– Не помешало бы.

– Увы, – вздохнул отец Батискаф. – Я не располагаю такими полномочиями. Может быть, Старший Брат... Да и то – он слишком недавно занимает премьерский пост.

На сем мы расстались.

– Все-таки он шпион, – заметила я, когда мы с Гверном поднялись к себе в номер. – Сильватранса, Поволчье, Гонория... не зря у него такие маршруты.

– А вот из слов этой... как ее... ступолетчицы такого не следует. Она утверждала, что иначе бы охранный орк его разоблачил.

– Я бы не стала столь безоговорочно верить в непогрешимый нюх Кирдыка. Он, конечно, специалист, но переворот в Большом Сарае проморгал. И неважно, что переворот готовился в то время, когда Кирдык был особистом в набеге на Суржик. Профессионал подобные вещи должен чувствовать заранее.

– Не знаю, ты там была, не я. А это что такое?

Он потянулся к серому комку, одиноко лежавшему на табуретке. Я схватила его за руку.

– Погоди! Вдруг это опасно?

– Да ты что, не выспалась, душа моя? Перестраховщица! Это же просто клубок шерсти!

– Клубок? Ах да... верно, Баба-Яга забыла.

Я взяла клубок в руки. Шерсть была как шерсть. Грубые, прочные нитки, не чета нитям жизни, которые вывязывали магические спицы некромантки Логистиллы. Размыслив, я положила клубок в сумку.

– Ну что, идем в город? Нужно обзавестись какой-никакой одеждой. Кстати, и для тебя тоже.

– А может, ты сама как-нибудь? – как большинство нормальных мужчин, Гверн терпеть не мог ходить за покупками. – Наряды – это для дам, а на джентльменов никто не смотрит.

– Только не в Шерамуре, насколько я слышала.

Судя по выражению лица Гверна, он слышал и поболее моего. И это его отнюдь не радовало. Но развивать спор он не стал, а присоединился ко мне.

Внизу, в зале, мы уже не увидели отца Батискафа. Зато Твердыня был на месте, и я задержалась, чтоб переброситься парой слов:

– Скажи-ка, почтенный, Баба-Яга не говорила, когда она собирается покинуть город? Или она уже отбыла?

– Не, вроде до завтра собиралась задержаться. Ей на Гнилом Базаре кой-какие закупки надо сделать.

– А ночует она где? – на моей памяти воздухоплавательница не останавливалась в «Белке и свистке».

– Да вроде в Зимних Квартирах. Ей же в самом Волкодавле жить запрещено, ты ведь знаешь... Есть там такая вдова Синекдоха, подворье держит... – далее жестом Твердыня отобразил, что он думает о той вдове и о том подворье.

– Хорошо бы нагнать Бабу-Ягу на базаре, – сказала я, когда мы вышли из гостиницы. До Зимних Квартир, пригорода Волкодавля, путь был не близок. Оставалось надеяться, что Баба-Яга на своем протезе быстро ходить не может, а летать в черте города не посмеет.