У реки Смородины

– Значит, взяли, что плохо лежит? Слимонили, умыкнули, стащили, скоммуниздили?.. Унесли, стяпали, спионерили, своровали. Тьфу, отрыв башки! Гамаюн, я уже твоей болезнью заразился.

– Какая болезнь?! Тут покража, умыкание, похи…

– Даже не начинай, – угрожающе прорычал дембель.

«Козни Перехлюзда? – думал он. – Ну, он мог и просто нас удавить спящих…»

Из соседней комнаты пришел Егор.

– Я. Блар. Тичал. Погомло, – старательно выговорил он, протягивая брату «Алименты и Артефакты».

– Как же ты меня напугал, – выдохнул Старшой, пряча свое верное оружие. – Совсем не кемарил?

– Тен… Тне… Нет! – Ефрейтор расплылся в улыбке.

– Молодец, так держать! – Иван хлопнул увальня по плечу, понизил голос: – Честно признаться, мне не хочется участвовать в бою с теми уродами. Как бы найти Световита без советов старика?

– Ад, – сказал Егор, имея в виду «да». – Логовомолка.

– Головоломка, – согласился Емельянов-старший.

На улице, под светом ночного фонаря, близнецов поджидал Лютозар. Вечером он объяснил, что послан Люлякиным-Бабским присмотреть за хорошими людьми Егором и Иваном. Намекнул и на свои таланты в области решения скользких задач.

Парни от помощи не отказались, хотя ефрейтор считал, что щуплый и невысокий дядька вряд ли много навоюет.

– Привет, Заруба, ты тоже не подремал? – спросил Старшой, рассматривая черную одежду и японский меч у пояса разбойника.

– Особые упражнения помогают отдохнуть.

– Гляди, нужно отыскать колдуна по имени Световит. Здесь вроде Карачун главный. Других я не знаю. Как бы эту темку обрешать?

– Поищу. Вы дождитесь, в Потусторонь не ходите, ладно?

– Боишься пропустить вечеринку? – по-американски сострил Иван.

Разбойник ответил странно:

– Лица вернувшихся воинов говорят о многом.

Близнецы растерянно переглянулись.

– Встретимся у князя, – промолвил Лютозар и канул в темень.

– Тянитолкайский ниндзя, – пошутил Иван, не подозревая, насколько угадал.

Младший хохотнул. Смех, кстати, тоже получился странным: «ах-ах-ах» какое-то.

Старшого посетило ощущение, что весь мир сходит с ума, и он тоже, только чуть-чуть отстает. В самом сердце Тридевяцкого княжества, в славном городе Торчок-на-Дыму люди собираются воевать с четырехрукими упырями, пасущимися в огромном черном кресте, зачеркнувшем город. Шизофрения!

Стоящий рядом Егор сосредоточенно шевелил губами. Иван прислушался и различил стихи:

У рукомойни труп зеленый,Зла тает цепь. Найду бетон.И в нем Леночек. Код леченый.Псом хоббит-поц цедит кругом…

«Ересь полная, а не Пушкин, зато слова все целые, – отметил Старшой. – Давай, братка, лечись».

Как ни парадоксально, но ощущение «вселенского баяна», как его охарактеризовал сам Иван, сменилось предчувствием прозрения, уже не раз посещавшим дембеля в Эрэфии. Естественно, оно опять ускользнуло.

Близнецы пришли на лобное место перед дворцом.

Князь спал в разбитом на краю площади шатре. Кругом сидели, стояли, бродили маленькими группками ополченцы. Вместе с хорошо вооруженными дружинниками на бой собирались и простые горожане. Когда арсенал закончился, в ход пошли старые трофеи – ржавые кольчуги, щербатые басурманские сабли, треснувшие шеломы… «И смех, и грех», – подумалось Старшому, а Егору ничего не подумалось, он самозабвенно читал стихи.

Братьев заметили, стали перешептываться. Молва не знает ни преград, ни расстояний. Славные подвиги пары богатырей впечатляли. А вот внешность – не очень. Иван подкачал. Так-то красавец, и тут мужики были рады, что жены, сестры и дочери не видят этого парня, но не выглядел Старшой могучим витязем. К Егору вопросов не было – здоров, как буйвол.

Старшой посмотрел в небо. Облака. Они клубились, наползали друг на друга, и возня эта, казалось, происходила в нескольких десятках метров от земли. В центре небосвода будто бы зиждилась невидимая кольцевая стена, не дающая тучам застить свет яркой звезды.

– Пока он виден, есть надежда, – сказал подошедший сзади Карачун.

Из шатра показался князь. В доспехах, свежий, рвущийся в бой. Сотники, близнецы и колдун подошли к Хоробрию. Совещание началось.

– Слабых удалили? – спросил главный тридевятич.

– Да, княже. Кто хотел, все в степи. Многие, правда, хозяйства не бросили, – ответил бородатый дядька со шрамами на лице и мощных руках.

– Вечно так… – подосадовал Хоробрий. – С послом чего?

– Уехал сразу же, как предложили. Он, горемыка, так трясся, аж пудра с мордасы летела.

Все засмеялись.

Негоже мужику лицо мазать.

– Еще бояр много убегло, – добавил сотник из молодых.

Князь нахмурился, но отшутился:

– Хорошо, путаться под ногами не будут. Трусливый мужик хуже бабы.

Командиры снова загоготали. Чувствовали: битва близится, но не кусать же ногти? По старому воинскому завету расеян Смертушку Курносую полагалось встречать весело.

– К делу, – посерьезнел Хоробрий. – Поведай нам, Карачун, что ты там замыслил.

Старец подобрался, поправив бороду, затем расправил немощные плечи и заговорил:

– Выслушайте и передайте каждому. Наша брань – против идущей из Тьмы рати Злебожьей. Врата Пекла непрочны. Воители мрака заполнили берега Смородины. Путь в светлый Ирий закрыт. Не будет нам спасу ни в яви, ни в нави. Вот почему мы пойдем дорогой, не нами предложенной. Могущество Злебога нарастает, и я не смог выявить бессовестного предателя рода человечьего. Черный крест – дело рук неизвестного колдуна, а может статься, и ведьмы. Выход, приготовленный темной орде, мы используем, чтобы проникнуть в стан врага раньше, чем супостат войдет в Посюсторонь.

Волшебник замолк, дав людям время проникнуться важностью сказанного. Ратники переглядывались, хмурились и, безусловно, боялись, ведь не каждый день намечается поход в навь. Карачун откашлялся и продолжил:

– Теперь вникайте в самое страшное. Злодий набирает силу не по дням, а по часам. Сегодня в полдень будет затмение. Повторятся древние события. Ярило скроется, поглощенный Мировым Змием с тем, чтобы снова освободиться и воссиять над землей-матушкой. Так бывало не раз. Сегодня, если мы опоздаем, Ярило не вернется. Посему нам никак нельзя проиграть. Считайте нынешнее сражение последним. Отступать некуда.

Вновь старец взял паузу, пытливо взирая на воинов. Его слушали не только сотники, князь и близнецы, но и расположившиеся неподалеку простые бойцы. Их ужас ощущался, словно прикосновение чего-то холодного и вязкого.

– Забудьте о страхе! – гаркнул Карачун, и его волшебный голос разлетелся над площадью. – Слуги Злодия Худича к нам не лезут, потому что до затмения им здесь нельзя…

– Так ведь ночь, старче! – возразил молодой меченосец, сидевший на корточках чуть в стороне от собрания. – Ярила нетути.