У рифа Армагеддон

– Знаешь, - сказал он, откидываясь на спинку стула и обдумывая свой следующий ход, - к настоящему времени я должен был бы понять, что всякий раз, когда ты предлагаешь мне такой приятный, сочный приз, как этот, где-то внутри приманки всегда есть крючок.

– О, нет, - скромно ответила она.
– Иногда я оставляю их там вообще без крючка. Просто чтобы подбодрить тебя укусить в следующий раз.

Нарман рассмеялся и покачал головой, затем оглядел библиотеку.

Княжна Мария склонилась над учебником истории на одном из сидений у окна. В свои почти восемнадцать лет она приближалась к брачному возрасту, хотя на горизонте не было никаких ближайших перспектив. К счастью, как показал изящный профиль, вырисовывающийся на фоне лампы у ее плеча, она больше походила на свою миниатюрную привлекательную мать, чем на отца. У нее также был озорной характер ее матери.

Княжич Нарман, ее младший брат, в четырнадцать лет выглядел гораздо более молодой и стройной версией своего отца и тезки. Его, однако, не интересовал текст по истории. Он был погружен в роман, и, судя по его напряженному выражению лица, в нем должно было быть немало храбрости. Не говоря уже о мечах, хаосе и убийствах.

Их младшие дети, княжич Травис и княжна Филейз, находились в детской на попечении нянек. Пройдет еще несколько лет, прежде чем им доверят место среди дорогостоящих томов библиотеки.

Бывали моменты, подобные этому, когда Нарман почти жалел, что так глубоко вовлечен в великую игру. К сожалению, так оно и было, и он намеревался оставить Нарману-младшему гораздо более крупное и могущественное княжество, чем унаследовал он сам. Кроме того, какими бы ни были ее недостатки, это была единственная игра, в которую действительно стоило играть.

Его улыбка стала немного кривой при этой мысли. Затем он встряхнулся и вернул свое внимание к жене.

Оливия нежно улыбнулась ему, привыкши к тому, как иногда блуждали его мысли. Их брак не был основан на возвышенной, страстной любви. Оливия была дочерью побочной ветви предыдущего правящего дома, и ее брак с Нарманом, - заключенный, когда ей было всего четыре года, - был частью связующего звена, связывающего приверженцев старого режима с новой династией. Она была воспитана так, чтобы ожидать именно этого, но Нарман знал, что она искренне любила его, и он часто удивлялся тому, как глубоко он заботился о ней. Он не был, как он понял давным-давно, тем человеком, который подпускал людей близко к себе, но каким-то образом Оливия проникла в его защиту, и он был рад, что она это сделала. Совместное воспитание четверых детей во многих отношениях помогло им стать еще ближе, и он с большим уважением относился к ее уму. Действительно, он часто жалел, что не смог включить ее в свой тайный совет, но это было бы немыслимо.

– Ты собираешься когда-нибудь пойти сегодня вечером, дорогой?
– ласково спросила она, и он рассмеялся.

– Как только оправлюсь от шока, вызванного твоей вероломной засадой, - сказал он ей.
– На самом деле, думаю, что я только что...

Кто-то резко постучал в дверь библиотеки. Нарман повернул голову на звук, опустив брови. Все дворцовые слуги знали, что в его вечера с Оливией и детьми никогда нельзя было беспокоить его.

Дверь открылась, и один из дворцовых лакеев встал в проеме, низко кланяясь.

– Прошу прощения, ваше высочество, - сказал он немного нервно.
– Глубоко сожалею, что побеспокоил вас, но только что во дворец прибыл епископ-исполнитель Уиллис. Он говорит, что ему очень срочно нужно поговорить с вами.

Опущенные брови Нармана взлетели вверх, и он услышал легкий вздох удивления Оливии. Мария оторвала взгляд от своего учебника по истории, на ее собственном лице было написано удивление и немалая опаска. Младший Нарман был слишком глубоко погружен в свой роман, чтобы даже заметить это.

– Мне жаль, моя дорогая, - сказал Нарман Оливии через пару ударов сердца.
– Похоже, нам придется закончить эту игру позже. Возможно, завтра вечером.

– Конечно.
– Ее голос был спокоен, почти безмятежен, но он видел вопросы, горящие в ее глазах. Он знал, что эти вопросы она задавать не будет.

– Прости меня за то, что мне придется уйти, - продолжил он, вставая и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб.
– Я лягу спать, как только смогу.

– Понимаю, дорогой, - сказала она и смотрела, как он быстрыми шагами выходит из библиотеки.

* * *

– Ваше высочество, приношу извинения за то, что прибыл в такой неподобающей спешке в такой час, - сказал епископ-исполнитель Уиллис Грейсин, когда его ввели в небольшую комнату для личных аудиенций.

Лакей удалился, и епископ-исполнитель остался наедине с князем и только одним телохранителем.

– Ваше высокопреосвященство, уверен, что никаких извинений не требуется, - сказал Нарман, вежливо потянув время.
– Очень сомневаюсь, что вы пришли бы с визитом в такой час, официально не сообщив мне о своем приезде, за исключением неотложных обстоятельств. Пожалуйста, скажите мне, что могу для вас сделать.

– На самом деле, ваше высочество, это несколько неловко, - сказал Грейсин. Его тон был одновременно извиняющимся, смущенным и взволнованным, и собственное любопытство и опасения Нармана разгорелись еще сильнее.

– Церковный курьерский корабль прибыл сюда, в Эрейстор, менее трех часов назад, ваше высочество, - продолжил священнослужитель.
– На нем, конечно, были депеши. Но когда я открыл их, то обнаружил, что, по-видимому, ко мне было отправлено предыдущее курьерское судно. Это судно так и не прибыло, и я могу только предположить, что оно затонуло где-то в Чисхолмском море во время шторма в прошлом месяце.

Епископ-исполнитель сделал паузу, и спина Нармана напряглась. Он выпрямился в своем кресле, и его лицо, как он прекрасно понимал, было слишком точным показателем его внезапно возникшего опасения. Что бы ни содержалось в сообщениях потерянного курьерского катера, должно быть, это было жизненно важно для последующей отправки, чтобы вынудить Грейсина явиться во дворец в такой поздний час. Особенно, если само последующее сообщение прибыло менее чем за три часа до этого.

– Как я уверен, вы, должно быть, догадались, ваше высочество, предыдущее курьерское судно везло критически важные сообщения. Послания, адресованные как вам, так и мне от канцлера Тринейра и архиепископа Лайэма. К счастью, когда курьерское судно не смогло вернуться по расписанию в Трейлис, были отправлены дублирующие депеши. Теперь они прибыли.

– Понимаю, - сказал Нарман. Затем он склонил голову набок.
– На самом деле, ваше преосвященство, я не понимаю. Пока нет.

– Простите меня, ваше высочество.
– Грейсин улыбнулся почти нервно.
– Боюсь, это довольно сильно отличается от тех дел, которые я обычно выполняю для Матери-Церкви. Хотя, на самом деле, насколько я понимаю свои инструкции, я здесь не от имени Матери-Церкви. Я здесь от имени канцлера Тринейра в его роли канцлера рыцарей земель Храма.

Нарман почувствовал, что его дыхание сбилось.

– Ваше высочество, - начал Грейсин, - канцлер становится все более обеспокоенным очевидными амбициями Хааралда из Чариса. Соответственно, выступая от имени рыцарей земель Храма, он поручил мне сказать вам, что...

* * *

Луна стояла высоко в безоблачном небе, проливая великолепный серебристый свет на дворцовые сады. Небольшая группа тщательно выведенных ночных виверн, которыми по праву славился Эмерэлд, сладко пела и посвистывала в ветвях деревьев, и прохладный ветерок проникал в открытое окно зала совета.