У рифа Армагеддон

Это было чувство, которое принц испытывал и раньше.

– Другой способ написания чисел, - повторил он и усмехнулся.
– Хорошо, признаю это. Почему-то, однако, я не думаю, что к этому действительно подходит "просто", - заметил он, и в этот момент, хотя он сам этого не осознавал, он был удивительно похож на своего отца.

– Что ж, - сказал Мерлин, пододвигая чистый лист бумаги к Кэйлебу и вручая ему ручку, которой он писал, - почему бы вам не записать число, установленное здесь на счетах? Семь тысяч четыреста тринадцать, - услужливо напомнил он.

Кэйлеб мгновение смотрел на него, затем взял ручку, обмакнул ее в чернильницу на столе и начал записывать число. Закончив, он развернул лист и показал его Мерлину.

– Вот, - сказал он немного подозрительно, постукивая по числу концом деревянной державки ручки.

Мерлин взглянул на него, затем сам взял ручку и набросал под ним четыре своих непонятных символа. Затем он повернул листок обратно к Кэйлебу.

Принц посмотрел на него сверху вниз. Там было число, которое он написал "MMMMMMCDXIII"; а под ним были странные символы Мерлина "7413".

– Это то же число, - сказал ему Мерлин.

– Ты шутишь, - медленно произнес Кэйлеб.

– Нет, без шуток.
– Мерлин откинулся на спинку стула.

– Это смешно!
– запротестовал Кэйлеб.

– Не смешно, ваше высочество, - не согласился Мерлин.
– Только по-другому... и проще. Видите ли, каждый из этих символов представляет определенное значение от одного до десяти, и каждый столбец...
– он постучал концом державки ручки по символу "3", затем также постучал по первому из стержней на своих "счетах" - представляет то, что вы могли бы принять за пространство для хранения символа. Мудрая женщина, которая научила меня им много лет назад, назвала их "арабскими цифрами", и я полагаю, что это такое же подходящее название, как и любое другое. Есть только десять символов, в том числе один, который вообще ничего не представляет, называется "ноль" - он нарисовал на листе бумаги другой символ, который выглядел для всего мира как буква "О" - но, используя их, я могу написать любое число, которое вы можете придумать.

Кэйлеб уставился на него. Принц часто шутил о своем отвращении к "книжному обучению", но он был далеко не глуп, а также был наследным принцем ведущей морской державы в мире. Ведение записей и бухгалтерский учет имели решающее значение для торговцев и грузоотправителей Чариса, а также были функциями, которые с ненасытным аппетитом поглощали усилия огромного количества клерков. Не требовалось быть гением, чтобы распознать огромные преимущества системы, которую описывал Мерлин, если предположить, что она действительно работает.

– Хорошо, - принял вызов принц, ненадолго забирая ручку.
– Если ты можешь написать "любое число", используя эти твои цифры, напиши это.

Стальной наконечник пера царапал по бумаге, когда он писал, "MMMMMMMMMMMMMMMMMMMDCCII". Затем он передал лист и ручку обратно сейджину.

Мерлин мгновение рассматривал его, затем пожал плечами. Ручка снова заскрипела, и глаза Кэйлеба сузились, когда Мерлин написал просто "19 702".

– Вот оно, ваше высочество, - сказал он.

Кэйлеб несколько долгих секунд молча смотрел на лист бумаги, затем снова поднял глаза на Мерлина.

– Кто ты на самом деле?
– тихо спросил он.
– Кто ты такой?

– Ваше высочество?
– брови Мерлина поползли вверх, а Кэйлеб покачал головой.

– Не играй со мной, Мерлин, - сказал он, его голос все еще был мягким, его глаза были ровными.
– Я верю, что ты хорошо относишься ко мне, моему отцу и моему королевству. Но даже при том, что я все еще молод, я уже больше не ребенок. Я верю, что ты сейджин, но ты также нечто большее, не так ли?

– Почему вы так говорите, ваше высочество?

– спросил Мерлин, но его собственный голос был ровным, он серьезно воспринял вопрос Кэйлеба.

– В легендах и балладах говорится, что сейджины могут быть не только воинами, но и учителями, - ответил принц, - но ни в одной из историй о них не упоминается ничего подобного.
– Он постучал по листу бумаги между ними, затем указал на "счеты", лежащие в стороне.
– И, - он очень пристально посмотрел на другого человека, - я никогда не слышал ни одной истории даже о сейджине, который мог бы пересечь целый незнакомый город в разгар самой сильной зимней грозы так быстро, как это сделал ты.

– Как я сказал вашему отцу, ваше высочество, меня насторожило мое видение. Вы сами были там в то время, когда я это испытал.

– Да, был, - согласился Кэйлеб.
– И ты, казалось, был настолько отвлечен этим, что я последовал за тобой в твои комнаты, чтобы убедиться, что ты благополучно добрался до них. Я пришел туда всего на несколько секунд позже тебя, и мне показалось, что я что-то услышал из твоей комнаты. Поэтому я постучал. Ответа не последовало, поэтому я постучал еще раз, затем открыл дверь, но ты уже исчез. Единственный способ, которым ты мог это сделать, - это выпрыгнуть в окно, Мерлин. Я заметил, что ты так и не ответил конкретно на вопрос отца, когда он спросил тебя, как ты это сделал, но я не видел веревочной лестницы, по которой ты мог бы спуститься, и все простыни все еще были на твоей кровати.

– Понимаю.
– Мерлин откинулся на спинку стула, пристально глядя на принца, затем пожал плечами.
– Я говорил вам и вашему отцу, что обладаю некоторыми способностями, которыми, как говорится в сказках, обладает сейджин, и я это делаю. У меня также есть кое-что, о чем в сказках не упоминается. Некоторые вещи должны храниться в секрете. Думаю и надеюсь, я продемонстрировал, что действительно желаю вам с Чарисом добра. Что буду служить вам и Чарису всем, чем смогу. И когда-нибудь, возможно, смогу рассказать вам больше о тех силах и способностях, которые я пока должен держать в секрете. Я обещал вашему отцу правду, и никогда не лгал, хотя, как вы, очевидно, заметили, это не обязательно то же самое, что говорить всю правду. Однако я не волен говорить всю правду. Я сожалею об этом, но не могу этого изменить. Так что, полагаю, вопрос в том, можете ли вы принять мои услуги с этим ограничением или нет.

Кэйлеб несколько секунд смотрел на него, затем глубоко вздохнул.

– Ты ожидал этого разговора, не так ли?
– спросил он.

– Или что-то вроде этого, - согласился Мерлин.
– Хотя, честно говоря, я ожидал сначала такого обсуждения это с вашим отцом или, возможно, епископом Мейкелом.

– Отец более уверен в своей способности судить о сердцах и намерениях людей, чем я.
– Кэйлеб слегка пожал плечами.
– Он занимается этим намного дольше, чем я. Думаю, что некоторые из тех же вопросов приходили ему в голову, и он просто решил не задавать их.

– И почему он должен был сделать этот выбор?

– Я не уверен, - признался Кэйлеб.
– Но думаю, возможно, это потому, что он действительно верит - как и я, - что ты хорошо относишься к Чарису, и потому, что он уже догадался, что есть вопросы, на которые ты не можешь или не хочешь отвечать. Он знает, как отчаянно нам нужно любое преимущество, которое мы можем найти, и не только против Гектора и Нармана, и он не желает рисковать потерять твои услуги, настаивая на этом.

– А епископ Мейкел?