У ворона два крыла

– Может, просто опасается молодого конкурента?
– предположила я.

– Нет, это не то. Он сам мне кое-что интересное подсовывал, не из школьной программы.

– Тогда надеется, что ты угробишься до совершеннолетия со своими экспериментами.

– Не-а. Тогда бы он их просто запретил.

– А ты бы послушал?

– Нет, конечно. Скорее… - Том машинально кусал от истекающего соком яблока, закапав подбородок, и я сунула ему носовой платок.
– Скорее, я ему нужен для каких-то делишек, для которых у него кишка тонка. Ну как безотказное орудие. Бац - и готово.

Я только развела руками. Профессор Дамблдор мне не нравился, он был приторно-сладкий и какой-то…

– Душный.

– Прекрати мысли читать!
– возмутилась я.
– Просила же!

– Какие мысли, у тебя на лице все написано. Словом, позавчера он мне заявил, что ты для меня - неподходящая компания.

– Это почему?!

– Я тоже так спросил, а он заблеял, мол, мальчик и девочка в таком возрасте…

– В каком возрасте, нам одиннадцать!

– Не перебивай, - Том прожевал остаток яблока, сглотнул и, заев свежим снежком, продолжил: - Мол, пока вы дружите, а через пару лет она влюбится в кого-нибудь, а ты станешь ревновать, или же в тебя, и ты вообще забросишь учебу… Каково, Томми?

Он давно звал меня Томми - и короче, и забавнее.

– По-моему, он перепил, - честно сказала я.
– Чаю с лимонными дольками.

– Это не все! Потом он загадочно помолчал, воздел палец, погладил бороду и изрек, цитирую: «Все беды от женщин, мой мальчик! Если ты желаешь посвятить себя высокой магии, держись подальше от них! Тем более магглорожденных, это до добра не доведет…»

Том сплюнул в костер семечко и добавил:

– Жаль, я сходу не нашелся, как ответить. На ум одна матерщина лезла.

Я нахмурилась.

– Не понимаю, разве он не твердит все время, что чистокровные и магглорожденные - суть одно и то же, любовь, дружба и все такое?

– То на уроках, а со мной он иначе говорит, - мрачно сказал Том.
– Как же меня выворачивает после его чаепитий…

Видя по моему лицу, что я не поняла, он спросил:

– Помнишь, как мы познакомились? Сказать, почему мне так паршиво было?

– Скажи, если хочешь.

– Я сладостей обожрался. Дорвался, называется… У нас-то их сроду не было, ну там… тиснешь конфету-другую, а так хотелось! Дамблдор же мне оставил мелочь на расходы, я и спустил все на шоколадки, остановиться был не в состоянии… С тех пор вообще сладкого видеть не могу, а у него все чаи да лимонные дольки с пирожными.

– Бедняга, - невольно улыбнулась я.
– Тогда шоколадку я тебе на Рождество дарить точно не буду. Ой, кстати, никак не спрошу: когда у тебя день рождения?

– Тридцать первого декабря, - мрачно ответил Том.
– Но дарить ничего не надо. Радости в этот день никакой, сама понимаешь.

Тут он вдруг помрачнел еще сильнее.

– Ты что?

– Каникулы на носу.

Я кивнула. Скорее бы домой!

– А ты в школе останешься?
– задала я бестактный вопрос.

– Если бы!
– Глаза Тома сверкнули в свете костра красным.
– Я просил оставить меня здесь, а ты знаешь, до чего я этого не люблю… В смысле, просить.

– И?..

– Возвращайся в приют, мальчик мой, - передразнил он Дамблдора.
– Повидайся с друзьями! Нет у меня там друзей и никогда не было, только подхалимы и те, кто меня боялся как огня… И ни тех, ни других я видеть не желаю!

– Погоди, - опешила я.
– Но ведь многие остаются…

– А я, видимо, особенный.

– А декану ты об этом говорил? Хочешь, я скажу? Это же безобразие!

– Какой смысл, Томми? Скажем декану, тот передаст директору, а директору нашепчет что-то Дамблдор, и все пойдет по кругу! Нет уж, - он бросил ветку с огрызком в костер.
– Вымаливать я ничего не буду. Перетерплю, каникулы не очень длинные.

Я подумала. И придумала:

– Ты поедешь со мной.

– Чего?!
– опешил он.

– Того!
– передразнила я.
– Ты же из Лондона? Я тоже. Сядем в поезд, выйдем - и ко мне домой. Не дело это…

– А родители твои?
– негромко спросил Том.

– Они войдут в положение, особенно папа, - твердо сказала я.
– И потом, ты же хотел посмотреть, как я буду покупать новую палочку, разве нет?

Угасшие было глаза Тома снова вспыхнули.

– И книг у нас дома порядочно. Пусть колдовать нельзя, но читать-то можно, - коварно сказала я.

– Это ведь расходы, Томми, а у меня ни пенса за душой…

– Отработаешь, - ответила я, понимая, о чем он.
– Посуду там помоешь, полы, снег уберешь, поможешь отцу крышу починить, а то ему тяжело наверх забираться, а тебе это раз плюнуть. Я как вспомню твой поход по карнизу на спор, так вздрогну… Вот и все.

– Тогда по рукам, - вздохнул он и улыбнулся.

И мы ударили по рукам.

– Знаешь, что, - сказала я, подумав, - у меня деньги-то есть, папа дал на всякий случай. Их же можно обменять на галлеоны, я узнавала. Давай сперва, как приедем в Лондон, зайдем в банк, потом к Олливандеру, а после уж поедем ко мне? Я хочу, чтобы ты мне помог палочку выбрать.

– Не вопрос, - Том улыбнулся шире.
– Предвижу цирк…

Он оказался прав. На мой жалостливый рассказ о случайно сломанной палочке Олливандер горестно поцокал языком, произнес прочувствованный монолог о небрежности молодых волшебников и зарылся в свои запасы.

– Попробуйте эту, юная леди, - бубнил он, но я качала головой, потому что Том тыкал меня пальцем в спину, и палочка отказывалась реагировать.
– Нет? И эта? Не может такого быть!

– Ну посмотрите еще, может, завалилась куда, - просила я со слезами в голосе, - как же я после каникул в школу без палочки поеду!

– Вот!
– провозгласил наконец Олливандер, пошарив в закромах.
– Если и эти не подойдут, не знаю, что и делать, юная леди…

– Мне его палочка отлично подходит, - кивнула я на Тома, повинуясь тычку.
– Только слишком сильная. Мне бы в таком же роде, но… в женском исполнении. Не найдется похожей, сэр?

– А вы… да, помню, тринадцать с половиной дюймов, тис, перо феникса… - Олливандер нахмурился, морщины у него на лбу забавно зашевелились и вдруг разгладились.
– Вот же она, голубушка! И как я позабыл, куда ее положил?.. Ну-ка, испробуйте!

– Она, - одними губами шепнул Том, когда я легко взмахнула палочкой из остролиста с пером феникса внутри. Ощущения были совсем иными, нежели от моей старой или его собственной.

– Видите ли, мисс Редли, внутри вашей палочки - перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Второе - у этого юноши.

– Ничего себе!
– поразилась я, отсчитывая монеты, а Том вдруг нахмурился.
– Спасибо, сэр!

Мы распрощались и отправились домой.