Шрифт:
Братья переглянулись. Черпанов посмотрел на них неодобрительно:
– Ну?
– Очень неприятная история.
Черпанов обернулся ко мне и пожал плечами, как бы говоря: вот, изволите видеть, как только дело коснулось передачи вещей в соответствующие комиссии, так они начали финтить.
– Надоели мне истории, слышанные от Егора Егорыча, не историй от вас я прошу, а фактов. Где костюм?
– Передал, Леон Ионыч.
– Кому и когда?
– Вчера вечером, сестре Сусанне.
– Нашли кому передать! Да она либо его на тряпки изрезала, либо себе жакетку выкроила, либо черт знает кому передаст.
– Нет, так, пожалуй, не произойдет.
– На кой черт вам лекарственные средства?
– Покупатель есть на медикаменты. А как же свадьбу справлять без средств?
– Идиоты, так вы, значит, не забросили своего, значит, это еще не есть полный отказ. Прекратить. Пошли.
Мы оставили братьев в полном унынии.
– Нет, – сказал Черпанов, – пойду на пост. Костюм, скорее всего, заставил дядя Савелий передать родителям. Конечно, чтобы я пошел к этой гнусной девчонке. Да плевать мне на нее. Может быть, вы, Егор Егорыч, один сходите?
– Нет, у нас с ней взаимная обида.
– Бить ее по мордам надо, а не обижать. Мучиться-мучиться с тем, чтобы преклониться перед таким дерьмом. Тьфу!
Он быстро прошел, почти бегом, через двор и встал у калитки. Доктор, однако, не вернулся, и я напрасно ждал его на крыльце. В доме становилось все шумней. На кухне пекли все больше и больше, кухня оживилась, по всему видно, действительно, разыгрывались свадьбы; больше всех с оживленным лицом бегала по коридору Людмила. Меня сразу пригласили на несколько обедов. Думали ль они удивить братьев Лебедей своими свадьбами – не знаю. Вскоре запах зажаренного мяса начал наполнять весь дом, горох мой любимый с мясом! Приятно!
Я проходил мимо дверей, возвращаясь, и взглянул на Черпанова. По всему можно было заключить, что волнение его достигло крайнего предела. Он уже не опирался спокойно о воротный столб, а поминутно выглядывал на улицу, наконец, залез на забор, но тут интерес мальчишек от разбираемой церкви переметнулся к нему, и он вынужден был спрыгнуть, тогда на заборе, в свою очередь, появился мальчишка, который, увидев меня и Черпанова, выразив свистом полное разочарование, скрылся. Жара стояла томительная. Наконец, Черпанов подошел ко мне, а это тоже показывало крайнее смущение, иначе б он подозвал меня.
– Так вы настаиваете на том, чтобы я пошел к Сусанне? – спросил он, перебирая свои книжки.
– Мне абсолютно безразлично, – холодно ответил я, – я просто жду доктора, чтобы уйти на вокзал, вы в чем-то заинтересованы, и мне эта непонятная чепуха надоела.
– Непонятная! Вам уж никак нельзя сказать, чтоб происходящее здесь было непонятно. Что же вам более всего непонятно?
– Да хотя бы вот ваша функция.
– Я вам ее разъяснял подробно.
– Однако от этого, боюсь, она стала еще темней.
– Так вы настаиваете? Хорошо, я иду. Вы дядю Савелия не видали?
И, не дождавшись ответа, он пошел вперед, но, сделав несколько шагов, обернулся:
– А разве вы не хотите пойти?
– Я? Нет. Сусанна Львовна обидела меня, а я ее. Нам встретиться будет неприятно.
– Но в данном случае вы явитесь для нее очень интересным вестником, и она вам все простит.
– То, что вы хотите купить костюм?
– Куда! Больше! Берите выше.
– То, что вы хотите обворовать дядю Савелия?
– А вы поверили? Вот и шути с вами. Нет, Егор Егорыч, я пришел к очень ответственному моменту своих
соображений. Я решил жениться на Сусанне Львовне.Я рассмеялся.
– Чего вы ржете? А если она мне нравится, во-первых, а во-вторых, только войдя в круг ее семьи, я могу сплотить вокруг себя сейчас необходимое мне ядро. Я удивляюсь, как это раньше не приходила мне такая блестящая мысль?
– Позвольте, но не вы ли поддерживали предложение Ларвина, инспирированное, как вы говорите, дядей Савелием, и сами жалели, что вам раньше оно не пришло в голову?
– А тактически я признаю сейчас необходимым действовать по-другому.
– Но вы говорите, что у вас есть инструкции от авторитетных органов, не могут же эти инструкции в одном пункте говорить одно, а в другом другое?
– А вы видали эти инструкции?
– Нет.
– То-то, – он стукнул себя по голове. – Эта штучка стоит многих инструкций. Вы что же, не советуете мне жениться? Или вы хлопочете насчет Сусанны для доктора? Так вам не отхлопотать. Советую такими низкими делами не заниматься, у доктора и без этого достаточно длинный язык.
– Чтобы вы не думали так, я могу пойти с вами к Сусанне Львовне, тем более, что вы утверждаете, что она рада будет меня видеть.
– И обязательно.
Комната сестер была густо набита народом. Я там увидел пары, которые приводил Ларвин к братьям, было еще несколько каких-то совершенно серых людей, судя по той торжественности, которая была у них на лицах, тоже относившихся к разряду женихов и невест, пол их можно было только по одежде отличить.
Людмила, которая вертела одну из невест перед зеркалом, примеряя ей платье, одевались они за ширмочкой, – совала их рукой туда и обратно. Причем, можно было удивиться, что ширмочка такой удивительной вместимости. Повертывая очередную перед зеркалом, она сказала в нашу сторону:
– А вот еще женихи пришли!
Черпанов одернул платье и сказал:
– Не женихи, а жених.
Ларвин подхватил с сундука:
– Тогда с вас в общую идею.
– Что это еще за общая идея? Идеями я распоряжаюсь.
– Совершенно в вашем плане, Леон Ионыч, мы из него не выпрыгиваем, а только дополняем. Поскольку выходит, что несколько свадеб в один день, а столы у всех разные, то мы решили развернуть один общий стол, объединив, так сказать, всех за свадебным пиром, но в складчину, а завтра уже, выходит, общность жен, а здесь, видите, и индивидуальные женитьбы, соединение нового и старого, а завтра останется стол, а жен уже не будет. Все выразили этому обстоятельству большое сочувствие, и за этим столом прекратятся различные ссоры, до того раздиравшие наш дом.
– Идея правильная, но как же так вы решаете без меня?
– Без вас, Леон Ионыч, невозможно! Идея ваша, наше уточнение, а председателя стола вы назначаете.
– Хорошо. Я буду председателем. Я тоже женюсь. Сусанна Львовна, не возражаете?
– Давно бы пора, если б вы такой не были занятый.
– Но здесь одна ночь, и затем разворачивается перед вами новая жизнь. Где думаете устроить общий стол?
– В коридоре. Козлы видали? Будут постланы доски, и в том коридоре, где были драки и шум, мы увидим пиршество, а затем, кто знает, вдруг во время пиршества придет нам мысль устроить субботник и сломать все перегородки к чертям. Вообще, знаете, это удивительная мысль, когда рабочий класс живет в квартирах, мы, так сказать, случайные люди в революции, производим совершенно передовые дела. Что значит интеллект. А коридор! Вы не возражаете против коридора?