Убей меня нежно

– Собеседование по поводу приема на работу?

– Я что, соответствующим образом одета?

– Ты и в самом деле немного помятая. – Больше он ничего не сказал. Видимо, решил, что это по женской части, что-нибудь гинекологическое. Однако не ушел. – Это займет всего секунду.

Он расселся со своими записями, которые нужно было разобрать пункт за пунктом. Мне пришлось проверить одну-две записи и позвонить кое-кому по поводу третьей. Я пообещала себе не смотреть на часы каждую минуту. Да и какое это имеет значение? Наконец наступила пауза, и я сказала, что мне действительно нужно идти. Майк кивнул. Я взглянула на часы. Двадцать четыре минуты седьмого. Двадцать пять. Я не стала торопиться, даже когда Майк ушел. Пошла к лифту, чувствуя облегчение оттого, что все решилось само собой. Так даже лучше, все забыто.

Я лежала поперек кровати головой на животе Адама. Его так звали – Адам. Он сказал это в такси по дороге. Это было почти единственное, что он сказал. Мое лицо было все в поту. Я ощущала пот везде: на спине, на ногах. Волосы тоже были влажными. И я чувствовала пот на его коже. В комнате было ужасно жарко. Как вообще в январе может быть так жарко? Во рту не исчезал меловой привкус. Я приподняла голову и посмотрела на него. Его глаза были полузакрыты.

– Здесь нечего попить? – спросила я.

– Не знаю, – сонно проговорил он. – Почему бы тебе не сходить посмотреть?

Я встала и посмотрела, во что бы завернуться, а потом подумала: зачем? В квартире больше почти ничего не было. Была эта просторная полупустая комната с кроватью, была ванная, где я первый раз принимала душ, и еще была крошечная кухня. Я открыла холодильник: пара наполовину выдавленных тюбиков, несколько банок, пакет молока. Выпить нечего. Теперь я почувствовала озноб. На полке стояла банка какого-то апельсинового напитка. Я с детства не пила разведенного апельсинового сквоша. Я нашла стакан и развела немного сока, проглотила, развела еще и отнесла в спальню, гостиную или как там называлась та комната. Адам сидел в кровати, опираясь на спинку. Я на мгновение позволила себе вспомнить более худое, более белое тело Джейка, его выступающие ключицы и спину, на которой можно было сосчитать все позвонки. Адам смотрел на меня, когда я входила в комнату. Должно быть, он следил за дверью, поджидая меня. Он не улыбался, просто смотрел на мое обнаженное тело, словно старался запомнить его. Я улыбнулась ему, но он не ответил, и во мне поднялось чувство небывалого восторга.

Я подошла и предложила ему стакан. Он сделал маленький глоток и вернул его мне. Я немного отхлебнула и отдала стакан ему. Так мы вместе выпили сок, а потом он перегнулся через меня и поставил стакан на ковер. Одеяло валялось на полу. Я натянула его на нас и оглядела комнату. На фотографиях, стоявших на комоде и каминной доске, были только пейзажи. На полке – несколько книг, я прочла названия на корешках: поваренная книга, большая, с кофейный столик, книга о Хоггарте, избранные сочинения У.Х. Одена и Сильвии Плат. Библия. «Гудящие высоты», несколько книг о путешествиях Д.Х. Лоуренса. Два справочника по диким цветам Британии. Путеводитель по Лондону и окрестностям. Дюжины справочников на полках и сваленных на пол. Кое-какая одежда на металлической вешалке или аккуратно свернутая на плетеном стуле у кровати: джинсы, шелковая рубашка, еще одна кожаная куртка, тенниски.

– Пытаюсь отгадать, кто ты такой, – сказала я, – по твоим вещам.

– Это все не мое. Квартира принадлежит одному моему другу.

– А-а.

Я взглянула на него. Он по-прежнему не улыбался. Это встревожило меня. Я начала было говорить, но он слегка улыбнулся, покачал головой и прикоснулся пальцем к моим губам. Наши тела почти соприкасались, и он, подавшись вперед на пару дюймов, поцеловал меня.

– О чем ты думаешь? – спросила я, запустив руку в его мягкие длинные волосы. – Поговори со мной. Расскажи что-нибудь.

Он ответил не сразу. Стащил с меня одеяло и перевернул на спину, потом взял мои руки и поднял их над головой, прижав их одной рукой к простыне. Я почувствовала себя как насекомое на предметном стекле под микроскопом. Он нежно дотронулся до моего лба, а затем провел пальцами по лицу, шее, дальше вниз и остановился на пупке. Я вздрогнула и выгнулась.

– Прости, – сказала я.

Он наклонился надо мной и дотронулся до пупка языком.

– Я как раз думал, – заговорил он, – что волосы у тебя под мышками очень похожи на волосы на лобке. Здесь. Но не похожи на твои прекрасные волосы на голове. И еще ты мне нравишься на вкус. В смысле, все твои разные вкусы. Я бы хотел облизать тебя всю. – Он осматривал все мое тело так, словно это был пейзаж. Я хихикнула, а он взглянул мне в глаза. – Ты над чем? – спросил он почти с тревогой.

Я улыбнулась ему:

– Думаю, ты обращаешься со мной, как с секс-игрушкой.

– Не говори так, – сказал он. – Не нужно шутить.

Я почувствовала, что вспыхнула. Неужели я покраснела?

– Прости, – сказала я. – Я не шутила. Мне нравится. Передо мной все как в тумане.

– А о чем ты думаешь?

– Ты ляг на место, – попросила я, и он послушался. – И закрой глаза. – Я пробежала пальцами по его телу, которое пахло мужчиной и потом. – О чем я думаю? Я думаю, что совершенно спятила и не знаю, что делаю здесь, но это было… – Я помолчала. У меня не было слов, чтобы описать ощущения от его любви. Одного воспоминания было достаточно, чтобы по моему телу прошла волна удовольствия. Я снова затрепетала от страсти. Мое тело казалось податливым, обновленным, открытым для него. Я провела пальцами по бархатистой коже внутренней поверхности его бедра. О чем еще я думаю? Нужно было сделать над собой усилие. – Еще я думаю… думаю о том, что у меня есть друг. Больше, чем просто друг. Я с ним живу.

Не знаю, чего я ожидала. Злости, может, неискренности. Адам не пошевелился. Даже не открыл глаз.

– Но ведь ты здесь. – Это все, что он сказал.

– Да, – пробормотала я. – Боже, я и впрямь здесь.

После этого мы еще долго лежали рядом. Час, два часа.

Джейк всегда говорил, что я не могу расслабиться надолго, не умею оставаться спокойной, не умею молчать. И вот теперь мы почти не разговаривали. Мы прикасались друг к другу. Отдыхали. Смотрели друг на друга. Я лежала и прислушивалась к голосам и шороху шин автомобилей, к звукам, доносившимся снизу, с улицы. Мое тело под его руками казалось крошечным и беззащитным. Наконец я сказала, что мне пора идти. Я приняла душ, потом оделась, а он неотрывно смотрел на меня. Это вызывало во мне дрожь.

– Оставь свой телефон, – сказал он.

Я покачала головой:

– Дай мне твой.

Наклонилась и нежно поцеловала его. Он взял меня за руку и притянул к себе. У меня в груди так защемило, что я едва смогла вздохнуть, но я высвободилась.

– Нужно идти, – прошептала я.

Было уже за полночь. Когда я проскользнула в квартиру, там царила тьма. Джейк лег спать. Я на цыпочках прошмыгнула в ванную, бросила трусики и колготки в корзину для грязного белья и второй раз за последний час приняла душ. Я снова и снова мылила тело своим мылом, вымыла голову своим шампунем. Потом заползла в кровать рядом с Джейком. Он повернулся и что-то пробормотал.

– Я тебя тоже, – сказала я.

Глава 4

Джейк разбудил меня со своим чаем. Он в махровом халате сидел на краешке кровати и осторожно убирал волосы у меня со лба, когда я всплывала из глубин сна. Я посмотрела на него, и воспоминания нахлынули на меня, гибельные и непреодолимые. Губы саднило, они казались припухшими; тело ныло. Конечно, он мог обо всем догадаться по одному моему виду. Я натянула одеяло до самого подбородка и улыбнулась ему.

– Выглядишь великолепно, – сказал он. – Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?

Я помотала головой.

Он театральным жестом посмотрел на часы.

– Почти одиннадцать тридцать. Тебе повезло, что сегодня выходной. Ты во сколько вчера пришла?

– В полночь. Может, чуть позже.

– Они тебя заездят, – сказал он. – На-ка, выпей. Ленч у моих родителей, не забыла?

Я забыла. Помнить, казалось, могло только мое тело: руки Адама у меня на груди, губы Адама на моей шее, глаза Адама, глядящие в мои глаза. Джейк улыбнулся и погладил мне шею, а я лежала, до боли вожделея другого мужчину. Я взяла руку Джейка, поцеловала.