Убей меня своей любовью
Шрифт:
– Так я повторяю свой вопрос, – раздраженно рявкнул Дуся и снова запел медовым голосом: – Ты не догадываешься, чего я хочу?
Теперь Инга с вежливой усталостью смотрела на потуги работодателя и догадываться не собиралась. Пришлось Дусе прозрачно намекать:
– У нас сегодня такой трудный день, и мы с тобой сработали как одно целое! Как единый механизм, как… Давай напьемся, а?
– Если вы про коньяк, то это всего стограммовая бутылочка, и ее уже наполовину Яков Глебович опустошил.
– Вот боров, – прошипел Дуся. – Ну тогда хоть пойдем наедимся! Я уже три дня тебя прошу овсянку, а ты!..
Как-то незаметно романтический порыв угас, остался только сильный
– Евдоким Петрович! – потрясла она его за плечо. – Ваш овес готов!
Тут Дуся игриво ухватил девушку за юбку и прижал к себе – взыграло ретивое:
– Ать! Сейчас раздавлю, как муху!!
В следующую же секунду он получил такой мощный удар в скулу, что голова едва не оторвалась от шеи.
– Дура!! – взвизгнул он, чуть не плача.
– А я вас предупреждала, – поджала губки страшенная Инга. – До свадьбы никаких поцелуев!
– О бо-о-о-оже! – взвыл Дуся. – И эта туда же! Да кто тебя целовать-то собирался?! Я ж так только…
– А «так только» тем более! У меня, знаете ли, всего одна девичья честь, и я буду хранить ее до…
– …гробовой доски! – перекривился Дуся.
Инга хотела что-то ответить, даже, кажется, ответила, но Дуся ее не услышал – в прихожей затрезвонил телефон.
– Алло!! Евдоким?!! Я очень недоволен!! Очень! И не думайте, что вы меня выбросили на задворки судьбы и обо мне можно забыть! – кричала трубка в Дусино ухо голосом Якова Глебовича. – И как только у вас язык поворачивается обо мне не вспоминать?!!
– Яков Глебыч, да кто про вас забыл? – вытянулось лицо у Евдокима. – Я же…
– Ты и забыл!! А я… я больной и голодаю! Я уже скинул… два кило, триста граммов и два литра!
– Уже?! Но вы ведь лежите-то всего ничего! Второй день! Когда вы успели-то?
– Да?!! А анализы?! – возмущался переломанный Яков Глебыч. – Нет чтобы посылку собрать, он выясняет! Чем там у вас Инга занимается?! Груши околачивает?! Напомни Олимпиаде – для чего она ее брала!!
Дуся всерьез обиделся за девушку, как-никак у нее сегодня был тяжелый день, это раз, а два – черт! Дуся все ласковее поглядывал на гармонично развитую повариху! Вон она как сегодня колоритно возле Дома культуры смотрелась, и не подумаешь, что впервые на панели!
– Вы, Яков Глебыч, на Ингу-то не очень! Она у нас и так одна за всех пашет! И не отказывается! И нянькой, и поварихой, и проституткой, если надо! Так что…
Слышно было, как в трубке кто-то тоненько охнул, а в отдалении послышался встревоженный голос: «Больной, отчего еще не спите?! Немедленно в палату! И вообще! Кто вам позволил пользоваться мобильником спящей медсестры?! Ой, больной, вам плохо?» Больной оставил ее вопрос без ответа, зато теперь трубка заговорила скороговоркой:
– Короче, Дуся! Завтра притаскиваешь мне полные сумки жратвы, если тебя не пропустят, так я на первом этаже, в окошко передашь. У меня палата третья! Все! Пока!
– Стой! Яков Глебыч!! Палата третья, а больница-то какая? Где лежишь-то?!
– Ой, ну чего ты такой идиот-то?! – нервничал будущий отчим. – В краевой я! У меня ж пока прописки вашей нет!
– А чего тебе принести? – все еще допытывался Дуся, но телефон уже коротко пищал придавленной мышью.
Дуся резво обернулся, хотел было повесить на Ингу все заботы о больном, но девушка уже удалилась к себе.
– Вот так всегда! Когда надо, ее никогда нет… – побрел Дуся в кухню и ворчал, как голодная старуха. – Ну ничего нет… Никакой тебе пищи – ни духовной,
ни желудочной… А я из-за нее еще машину возле подъезда бросил… Инга!! А может, поедем по ночному городу покатаемся, а?! Музыка, вино, девоч… Не-не! Просто… о литературе поговорим! Как ты относишься к мультфильму «Нафаня»?!Свое мнение о любимом Дусином мультфильме Инга оставила при себе – она уже закрылась у себя в комнате, и вскоре оттуда послышался серьезный храп. Девушка слишком переволновалась, замерзла, а сейчас согрелась, и ее мгновенно сморил сон.
– Надо же… Клюнул на нее какой-то идиот из навороченной тачки, а она уже и нос задрала, – куснула Дусино самолюбие непрошеная обида. – Ладно-ладно, Ингочка… Тьфу ты, имечко какое корявое… Вот размотаю дело, перееду к отцу в коттедж, тогда еще как меня залюбишь…
В кровати Дуся долго ворочался и не мог заснуть. Нет, ведь сколько всего надо переделать! Сегодня Инга не зря торчала в своем платьице, соблазняя мужское население – им все же удалось выяснить, что Татьяна-Милочка занималась этой древнейшей профессией, куда-то подевалась, и ее зачем-то ищут молодцы с пистолетами. И причем серьезно ищут, ведь они собрались отстреливать каждую пятницу по невинной жертве. И вполне объяснимо поведение двух девиц, девушкам жуть до чего не хочется умирать из-за сбежавшей Милочки-Татьяны. Только вот непонятно – чем так насолила Милочка парнишкам? Ой, ну чего думать-то? Сперла небось пачку денег или еще какую мелочь, а те и рады стараться. Тут вот какой вопрос: а кто Татьяну-Милочку грохнул? Да еще и сунул ее труп в горячую постель одинокого мужчины, то есть Дуси? Может, те самые парни? Но как они… Нет, а ведь и действительно! Дверь-то была открыта! Может быть, Милочка сама им дверь и открыла… А потом испугалась, понеслась к Дусе спасаться, а ее раз – и пристрелили! Нет, у девчонки было не огнестрельное ранение, там ножиком… Но ведь парнишки и ножичком могли поработать, даже лучше – тихо, мирно, не тревожа Дусин сон… Ой, все это домыслы, завтра…
Проснулся он от приятного звяканья кастрюль – Инга не забывала своего основного занятия, и это радовало. Нацепив халат, Дуся уже совсем было завалился на кухню, но вспомнил, как девушка грозно выставила его, неумытого, и побрел в ванную. Зато через полчаса он пах одеколоном, был тщательно прилизан и радовал глаз мокрыми пятнами на халате, а потому уверенно уселся за стол:
– Ты, Инга, уже и в магазин слетала? Стараешься. Придется попросить маманю, чтобы она тебе жалованье повысила, – обрадовал он повариху и, не удержавшись, шлепнул девушку по тощему заду.
Девушка, не сдерживая эмоций, шибанула его по уху, и утреннее приветствие на этом закончилось.
– Теперь о главном, – сурово заговорил Филин, держась за гудящее ухо. – В магазин ты бегала зря.
– То есть как это? – вытаращилась Инга. – А чем бы я вас кормить стала? Вас же до субботы откармливать требуется, у вас же в субботу встреча, стресс, отрицательные эмоции…
– А я говорю – зря, еще раз придется! – гнул свое Дуся, уплетая ненавистную манную кашу. – Ты же слышала, вчера Яков звонил… хотя где тебе слышать, спала, как медведь. Короче, ставлю тебя в известность, вчера звонил Яков, очень переживал, что от него так легко отделались, и просил передачу. Он худеет там, недоедает. Ты сейчас возьми деньги… я тебе сам дам, и быстренько сгоняй в магазин, а я… Нет, Инга, я тут подумал… Ты сначала быстренько в магазин сбегай, а затем не спеша, с сумками, съезди навести Якова. Мне некогда, сама понимаешь, я тут мыслить должен, а тебе все равно до обеда заняться нечем. А уж потом ты снова будешь меня к субботе откармливать.