Убей меня своей любовью
Шрифт:
– Простите, а далеко ли приехали? – вежливо дернул за прядь женщину Дуся.
– Я ж вам рассказываю – в деревню я приехала!
– Но все равно, мне б надо поточнее – как называется деревня, далеко ли от города? Чего вы прям как партизанка какая! Я ей тут кудри верчу, а она даже толком объяснить не может!
– Недалеко, – терпеливо пояснила дама. – Возле города, Пыреевка, это по Московскому тракту если ехать… Ну неужели трудно догадаться, что Горцы и сами бы вдаль не поволоклись! И вообще, если вам не интересно, не мешайте другим! – дама высказалась, и на ее лице опять появилось блаженное выражение, она вспоминала. – В общем, дом я тот нашла, постучала так культурненько, думала, сейчас Олеська выйдет, а я к ней сразу на грудь! А ко мне вышел какой-то мужик незнакомый. Как глянет, как рыкнет: «Чего ломишься?! Звали тебя, что ли?!» Я прям чуть с крыльца не ухнула, так забоялась. А потом
Дама уже чуть не плакала, разглядывая в зеркало свои намертво закрученные кудри. Дуся не стал более нервировать женщину. Пятясь задом, прихватил курточку и понесся из парикмахерской во всю прыть. Дома Инга уже наверняка все глаза проглядела. Еще разозлится и не станет готовить праздничный ужин. Да уж какой там праздничный, хоть бы обычный приготовила!
Дуся отбежал от «Арины» на приличное расстояние и только тогда немножко сбавил темп. От быстрого бега в голове у него бухало, перед глазами прыгали разноцветные зайчики, а сердце норовило выскочить из горла. Он опустился на первую попавшуюся скамейку и твердо себе пообещал заняться спортом. Не дело это, чтобы молодой мужик так мучился из-за небольшой пробежки. Пока сидел, дыхание у него постепенно налаживалось, сердце плавно опускалось на свое обычное место, а мысли понемногу укладывались по полочкам. И когда организм полностью успокоился, Дуся критично признался себе, что он идиот. Вот столько времени угрохал, а спрашивается – для чего? Чтобы выслушать, как две семьи поссорились?! А, нет, он же еще женщине помог прическу соорудить. Только она отчего-то не поблагодарила, орала, как потерпевшая… И все же куда присобачить этих Горцев? Из записки, которая выпала из кармана Милочки, ясно следовало, что Олеся Горида мертвая, а женщина ничего о смерти ее не рассказала. Может, она другую Олесю имела в виду? Ну, допустим, это именно та Горида, которая была в записке, тогда… И что тогда? Как ее прилепить к Милочке? Ничего не ясно… Нет, как бы то ни было, завтра же он отправится в эту Пыреевку. А сейчас… ужинать!
Глава 6
Дедки и детки
Когда Дуся добрался до дому, в окнах уже горел свет. Но, как выяснилось, это вовсе не означало, что Инга торчала у окна и вглядывалась в даль. Она сидела в гостиной, щелкала фисташки и увлеченно пялилась в телевизор.
– Ой, Евдоким, а я тут передачу… А что так поздно? – встретила Дусю девушка, с сожалением отрываясь от экрана.
– Я… понимаешь, Инга, я сегодня к маме ездил, – врал Дуся, моргая честными глазами. – Вот так приспичило… А чем ты здесь без меня занималась? Я смотрю, на кухне ничего не парится, не шкворчит… Может, ты гуляла где, а?
– Да сколько уж шкворчать можно, – фыркнула девчонка. – Уже все готово, осталось только на стол выставить…
И она принялась выставлять. Сначала накинула на стол красивую скатерть. Дуся даже не подозревал, что у них дома такая имеется, наверняка маманя прятала на черный день. Потом появились два массивных подсвечника, тарелки, пузатые фужеры… Дуся кинулся было помогать, но Инга его вежливо отстранила:
– Я сама, иди, посмотри «Новости».
Дуся плюхнулся в кресло и на минуточку представил, что вот так будет всегда. Он всегда будет посапывать на этом месте, а она бесшумно накрывать
на стол. А Машенька будет сидеть в своем стульчике и бросать игрушки на пол. Инга будет счастливо смеяться и подбирать, а Машенька снова бросать, а Инга снова смеяться…– Евдоким! – окликнула его Инга. – Ты что, уснул?
Ей никто не ответил. Она осторожно потеребила Дусю за плечо, но тот только резко взмахнул рукой, дрыгнулся всем телом, и по комнате поплыл сочный, раскатистый храп. Инга еще какое-то время наслаждалась какофонией звуков, потом выключила свет и осторожно прикрыла за собой дверь.
Пробудился Дуся от того, что ему в правый глаз настойчиво лез солнечный луч. И никто не догадывался задернуть штору.
– Инга!! – рявкнул он, поднял голову и увидел, что спит в кресле, заботливо прикрытый пледом.
Неужели он вчера уснул прямо здесь? Стоп! Но у них же должен… а где праздничный… Прямо перед Дусей, сверкая на солнце чистыми фужерами, красовался празднично накрытый стол.
Он вдруг сразу же вспомнил все. Да чего там вспоминать – уснул, как почетный старожил, и про все на свете забыл!
– Инга-а-а… – обиженно проныл он. – Ну почему ты меня не разбуди-и-и-ла?
Инга появилась из своей спальни почти бесшумно. И опять она выглядела безупречно, чего о Дусе никак сказать было нельзя – всю ночь он провел в кресле в скрюченном положении, и теперь у него ныла поясница, затекли руки, а шея вообще отказывалась служить хозяину.
– Ну почему ты не разбудила, ты же обещала ужин, – капризничал Дуся.
Инга нагнулась и коснулась губами его макушки:
– Но, может быть, тебя устроит праздничный завтрак?
Дусю подбросило! Ну конечно!! Его устроит все, лишь бы она сидела рядом и шевелила его нехитрую прическу своими губами!
– Сейчас, Ингушечка (ну как же с именем-то приноровиться?). Я только… я только ванну приму!
Дуся унесся в ванную, впервые прихватив с собой свой сотовый телефон. Включив воду на полную мощь, он бешено набирал номер Олимпиады Петровны.
– Маманя! – радостно вопил он в трубку, перекрикивая шум воды. – Маманя! У меня скоро будет свадьба!.. Ну как с кем, как с кем, с Ингой, конечно!.. Ой, да все у нас нормально. Мам, я тебе потом перезвоню, ага? Как там Машенька? Поправилась? А она что – болела?.. А-а, она потолстела, это хорошо… Мамань, ну ладно, мне совсем уже некогда!
Он отключился, быстро ополоснулся и уже бодрым и веселым прибыл за стол, к праздничному завтраку.
И все же, кроме нарядного стола и аппетитной бараньей ноги, ничего праздничного за завтраком не наблюдалось. Инга, едва Дуся уселся за стол, сразу с самым деловым видом сообщила:
– А я ведь посещала Антона.
– Да что ты?! – всплеснул руками Дуся от «дикого удивления». – Ну-ну-ну? И как он там поживает?
Инга пожала плечами и сказала:
– Да я у него не спрашивала. Я с ним про Милочку говорила, про Татьяну Дутову.
Дуся сделал сосредоточенное лицо. Конечно, он и сам слышал весь их разговор, но нельзя же себя раскрывать. А Инга тем временем терпеливо передавала всю беседу слово в слово.
– Так вот что я думаю, – свела она брови к переносице. – Эти парни нашли у Милочки в комнате то, что искали. Им же документы нужны были или что-то в этом роде. Разгром был только в одной комнате – они нашли документы в гостиной, поэтому другие комнаты остались в порядке. А Милочка… Девчонке, видимо, слишком хотелось денег, но наверняка она и сама не понимала, насколько серьезные бумаги выкрала, потому что даже не спрятала как следует. Вот они их и нашли, кстати, поэтому больше не приставали к Калоше.
– Но… но если бумаги нашли, то зачем они Милочку грохнули? – не понимал Дуся.
Инга отмахнулась:
– Да кто тебе сказал, что ее грохнули? Мне вот, например, кажется, что ее просто похитили!
– Зачем? Они же все нашли, зачем ее похищать-то? Это ж одной кормежки сколько нужно! Потом еще… прятать, выгуливать там… И на фига она им? Проще убить, – гнул свое Дуся. Ну почему Инга упорно не хотела предположить, что Дутова может погибнуть?
– И все же… – начала Инга и вдруг переменила тему: – Евдоким, сегодня на вечер сделаю картошку с грибами, ты любишь грибы?
– Ну, в общем-то, да… Только не поганки, ладно? Я от них умереть могу.
Инга заверила, что поганок покупать не станет, и начала собираться на рынок.
Евдоким даже не поинтересовался – нужна ли ей помощь, у него были свои планы.
Едва за девушкой закрылась дверь, как Дуся нырнул в холодильник и стал выгребать оттуда все продукты, которые там имелись. Он собирался ехать в деревню, а это далеко и надолго, и уж, конечно, о провианте надо было позаботиться в первую очередь.
Машина завелась сразу, Дуся уселся за руль и, чувствуя себя совсем уже не новичком в автомобильном деле, покинул гараж.