Убежище
Шрифт:
Больше не пытаясь сохранить тишину, Кейт протянула импровизированную веревку через всю комнату, выбросила ее за окно и сразу поняла, что веревка не достает до земли, но вспомнила о полотенцах, которые лежат в ванной. Однако времени не оставалось – похитители в любой момент могли вернуться. Кейт вылезла в окно и ухватилась за простыни. Руки начали беспомощно скользить по веревке, и она едва не вскрикнула.
Едва не сорвалась, но смогла обхватить их крепче.
Из окна на первом этаже лился свет. Если похитители сейчас выглянут в окно, то увидят сначала простыни, потом ее саму – и вот тогда все пропало. Возможно,
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
Кейт инстинктивно обхватила ногами простыни и медленно спустилась чуть ниже. Теперь она смогла заглянуть в дом: большая кухня – нержавеющая сталь, столешницы под темно-коричневый камень, зеленые стены, не салатовые, но близко к этому.
Она зажмурилась, разжала руки и полетела вниз.
Было больно. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать от удара о землю. Кейт подвернула лодыжку, сильно стукнулась локтем, но сразу встала и побежала к деревьям, всем сердцем веря в то, что, успей она добежать до леса, похитители ее не поймают.
Поравнявшись с деревьями, она не остановилась.
Эйдан проскользнул в их с Шарлоттой комнату. Измотанный и подавленный, он подошел к окну. Его Кейти где-то там, испуганная и одинокая. Господь всемогущий, пожалуйста, не позволь им ее обидеть.
– Я не сплю, – пробормотала Шарлотта и села. – Я выпила только половину таблетки, чтобы успокоиться. Прости меня, Эйдан. Истерики ничем нам не помогут. И малышку они не спасут. Но мне так страшно.
Он подошел к ней, сел на край кровати и взял жену за руку:
– Он снова позвонил.
Шарлотта глубоко вдохнула и сжала его руку:
– Кейтлин.
Он не стал рассказывать ей, что потребовал дать трубку Кейтлин, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Он не стал рассказывать ей, что слушал, как их дочь кричала, плакала и звала папу.
– У них нет причин ее обижать, как раз напротив, множество причин не делать этого. – И про себя добавил: «Десять миллионов причин».
– Что они сказали? Они ее отпустят? Мы собираем деньги?
– Он хочет получить выкуп к завтрашней полуночи. Пока не сказал, где произойдет обмен. Он позвонит опять. Папа и Нан всем занимаются. Он сказал, что, когда получит деньги, скажет нам, где Кейт.
– Эйдан, мы вернем ее. – И с этими словами Шарлотта обняла его и принялась слегка раскачиваться. – И больше никогда не отпустим. Когда она будет в безопасности, дома с нами, мы уедем и никогда сюда больше не вернемся.
– Шарлотта…
– Нет! Мы не переступим порог дома, где все это случилось. Я хочу уволить Нину. Хочу, чтобы она ушла. – Шарлотта отстранилась, ее глаза были заполнены слезами и гневом. – Я лежу здесь разбитая, мне страшно, я представляю, как мою малышку держат где-то взаперти, она зовет меня. Нина? В лучшем случае она недоглядела, а в худшем? Она может быть соучастницей, Эйдан.
– Шарлотта, Нина любит Кейт. Послушай меня, послушай. Нам кажется, что это мог быть кто-то из кейтеринговой кампании или обслуживающего персонала или же кто-то, кто прикинулся одним из них. Им понадобился автомобиль, грузовик или фургон, чтобы увезти ее отсюда. Они все спланировали заранее.
Из холодно-голубых глаз Шарлотты по щекам покатились слезы.
– Это мог быть кто-то из родственников или друзей.
Она могла пойти с тем, кого знает.– Не могу в это поверить.
– Мне все равно. – Шарлотта отмахнулась от этой мысли. – Я просто хочу ее вернуть. Все остальное не имеет значения.
– Важно понять, кто это был и как он это сделал. Если бы мы связались с полицией…
– Нет. Нет. Нет! Неужели деньги для тебя дороже Кейтлин, нашей девочки?
Он сказал себе, что прощает ее за эти слова. Она казалась выжатой, выглядела болезненно, и он мгновенно простил ее.
– Уж тебе ли не знать. Не важно, как тебе плохо, но не смей говорить мне такое.
– Тогда прекрати говорить мне о полиции, если один звонок может ее убить! Я хочу, чтобы моя девочка вернулась домой, хочу, чтобы она вернулась целой и невредимой. Здесь она в опасности. С Ниной она в опасности.
Он понял, что истерика не за горами, но не мог винить жену.
– Хорошо, Шарлотта. Обсудим это позже.
– Ты прав. Я знаю, что ты прав, но мне так страшно, Эйдан. Я снова накручиваю себя, потому что мне невыносимо думать о том, что наша девочка сейчас совсем одна и жутко напугана. – Она положила голову ему на плечо. – Где же наша малышка?
Глава третья
Кейт бежала, пока были силы, пока не села на землю и не затряслась. Кое-где деревья не пропускали лунный свет, и в кромешной темноте она несколько раз упала – порвала джинсы и слегка поцарапала руки. Болело колено, лодыжка, локоть, но нужно было бежать дальше.
Огни дома растворились в ночи, и это плюс. Если они ее не увидят, то и не поймают.
А минусы? Она и понятия не имеет, где находится. Вокруг темно, а она замерзла.
Время от времени Кейт слышала койотов и других ночных созданий. Она старалась не думать о медведях и пумах. Дедушка рассказывал, что они обитают высоко в горах и избегают людей, – но она не знает, куда именно ее привезли.
Прежде ей не приходилось бывать в лесу ночью одной.
В одном она была уверена – нужно продолжать двигаться в том же направлении. Подальше от похитителей. Но даже здесь ее одолевали сомнения: а удалось ли ей? Поначалу было так страшно, что она не обращала внимания, куда именно бежит.
Кейт сменила бег на шаг. Так дыхание не заглушало ей остальные звуки. И она услышит, если кто-нибудь, или что-нибудь, пустится за ней вдогонку.
Она устала, ужасно устала, все, чего ей хотелось, – свернуться калачиком и уснуть. Но ее может съесть какое-нибудь дикое животное. Или хуже, намного хуже – она может проснуться в той же самой комнате.
И там они переломают ей пальцы, а потом застрелят.
Живот болел от голода, в горле пересохло от жажды. Она стучала зубами и не могла понять, от холода или от страха.
Может, получится немного вздремнуть. Можно залезть на дерево и уснуть на ветке. Как же сложно о чем-то думать, когда она так устала и замерзла.
Кейт прислонилась к дереву, прижавшись щекой к коре. Если она залезет на дерево и немного поспит, то утром, когда взойдет солнце, она поймет, где находится. Она знает, что солнце встает на востоке, океан расположен на западе. Вот если бы ей удалось разглядеть океан, она бы поняла…
Что? Она бы все равно не поняла, где находится, потому что не знает, куда ее привезли.